Я перелистала листочки в папке, удивившись степени бариновского интеллекта, и грустно призналась, что там действительно нет ничего, способного пролить свет на эту идиотскую тайну.
Если еще прощупать Володю Баринова…
Я решительно захлопнула папку, поблагодарила Людмилу и, попрощавшись, вышла на улицу.
Погода переменилась. Теперь небо заволокли серые тучи, и город снова начал готовиться к дождю.
С утра позвонив ему, он не сомневался в успехе. Теперь все зависело оттого, насколько быстро среагирует его абонент.
Его собственная жизнь зависела от быстроты реакции. Если он не объявится в течение часа, пусть пеняет на себя.
Сначала он должен освободить свою пленницу. Подъехав к покосившемуся домику, он посмотрел на часы. Времени было мало.
Отперев засовы, он посмотрел на Ольгу.
— Выходи, больше ты мне не нужна.
— Как? — не поняла она. Сейчас ей казалось нереальным то, что ее отпускают. Уж наверняка выбросит по дороге.
— Садись в машину, я довезу тебя до города, — приказал он. — Да успокойся, дура, не буду я тебя трогать. Не убийца же я, честное слово…
— Как это не убийца, — возмутилась Оля. — А кто же пристукнул Таню?
— Уж точно не я.
Он усмехнулся. Не станет же он объяснять этой малолетке, что с Татьяной Дорофеевой у них были дела. И он не виноват, что пришел к ней в тот момент, когда она уже умирала.
— А кто? — не отставала Оля. — Призрак, что ли? Видела-то я вас, так что если вы надеетесь меня обмануть, ни фига у вас не получится!
Она и сама не могла понять, почему так разгорячилась, забывая о собственной безопасности. Голос рассудка тщетно пытался остановить ее, справедливо внушая, что она играет с огнем, — не надо делать из меня дуру, упрямо говорила себе девочка. Я же сама видела его!
— Послушай, твою Татьяну интересовал один человек, давно умерший. А я имею доступ к архивам, понимаешь? Вот я и раздобыл нужные сведения и как раз нес их ей. Но я ее не убивал — мне это было незачем! Она мне платила, ты это понимаешь?
— Нет, — упрямо мотнула головой Оля. — В милиции расскажете, как вы там чего добывали…
— Вот эта твоя милиция мне никак не катит, — признался он. — Потому что то, что я делал, между прочим, не совсем соответствует букве закона. И меньше всего мне бы хотелось под эту букву подпасть. Так что ты со своими вымыслами оказалась ужасно некстати.
Она недоверчиво усмехнулась.
Господи, ну как ее убедить-то?
— Ну, хорошо… Я совершил маленькое должностное преступление, воспользовавшись своим удостоверением. Понимаешь, я работаю в комиссии по поискам наследников. А твоей Татьяне очень не хотелось, чтобы одно такое наследство досталось кому-то, кроме ее семейства. Она просила меня проверить правильность ее подозрений относительно одного дневника, и я получил подтверждение. А вот что она предложила сделать впоследствии…
— Все равно это не повод убивать человека…
— Да не трогал я ее!
— А кто тогда? — спросила Оля.
— Не могу сказать.
— Но знаете?
— Да, знаю. Но говорить не стану. Потому что…
— Почему?
— Потому что вопрос денег, моя дорогая, стоит передо мной теперь твоими молитвами особенно остро. Предположим, я сумею доказать свою непричастность к убийству. Но благодаря тебе моя рожа хорошо засветилась на экранах телевизоров, и теперь, несмотря на то, что ты постаралась сделать из меня урода, мне грозит как минимум лет восемь. Так что я довожу тебя до города, ты ползешь в ближайшее отделение и честно рассказываешь, как ты ошиблась.
— А какое преступление вы тогда совершили?
— Вот этого я тебе не расскажу никогда, — ухмыльнулся он. — Ты всему миру растреплешь, а мне это не нужно. Похищать я не умею, убивать тем более — так что лучше я промолчу о своих делах.
Олю распирало любопытство.
— Да не скажу я никому, — пообещала она. В принципе, пообещать можно ведь все что угодно, вот только если он все-таки убийца…
— Оставь меня в покое. Я и так ругаю себя последними словами, что связался с тобой.
— Вот и не связывались бы, — обиделась Оля.
Он рассмеялся.
— Ладно, как-нибудь потом, — пообещал он. — Когда со всем разберусь. История, кстати, красивая. Там и любовь, и предательство, и пролитая кровь, и наследство, за которое готовы убивать. Настоящий Шекспир, скажу я тебе!
— Или мексиканский сериал, — насмешливо фыркнула Оля.
— Был бы, если б не стоял за этим всем один князь, умерший в возрасте сорока пяти лет от перитонита…
Он загадочно улыбнулся.
— И юная девочка, которую он полюбил больше жизни, бросив прежнюю семью. Девочка, так и не сумевшая толком превратиться в старуху. Думаю, она и в восемьдесят лет была такой же, с чистыми чувствами и ясным взглядом… Если уж ее не смогла сломать жизнь — могла ли ее сломать старость?
— Мне все-таки интереснее узнать, что у вас за темные дела были с Татьяной, — буркнула Оля. Этот чертов похититель вызывал в ней симпатию — и с этим Оля мириться не хотела. Тоже мне романтик! А сам похищает девушек, прячет их в сараях каких-то, а потом мечтательно рассказывает о старушке, в которую, судя по всему, влюблен! Вот и похитил бы эту старушку, чего к Оле-то вязаться?
— Я на нее работал. Ей нужно было выяснить, кто, кроме ее сына, обладает правом…
Он резко остановил машину, не договорив фразы.
— Все. Вылезай. Город. Дальше доберешься на автобусе. У меня еще одно дело.
— А продолжение? — разочарованно спросила Оля. Она почему-то совсем перестала бояться этого человека.
— Потом, — пообещал он. — Как только справлюсь с одним дельцем. Я тебе позвоню.
— У вас же нет моего номера…
— Есть. Не проблема. Кстати, ты чем-то очень на нее похожа… На Тонечку Карнилову.
На мгновение ей показалось, что в его взгляде мелькнула странная нежность. Она улыбнулась, пытаясь вызвать это чувство в нем еще раз.
Но…
Он коротко кивнул, и машина рванула дальше.
Только сейчас Оля определила марку. Простой «Москвич». Да еще и старенький…
Оля дошла до конечной, доехала до дома и страшно удивилась, когда ее мать совершенно спокойно сказала ей:
— Раньше твой приятель позвонить не мог? Мы же милицию на ноги подняли! Неужели ни ты, ни он не могли позвонить и сказать, что уехали с компанией на эту вашу турбазу?
Найти Володю сейчас, пока на город не спустились сумерки, труда не составляло.
«Кассетники» стояли до последнего.
Поэтому я совершенно спокойно рассчитывала увидеться с ним еще, как говорится, «до захода солнца».
