супермаркете. Скажем, «Киевский»! Или нет, лучше такой, знаете, в форме… — Она остановилась, перебирая пальцами.
— В форме змеи, — подсказала я.
— Что? Какой змеи? — уставилась на меня Маринка, потом, поняв, что я шучу, махнула на меня рукой. — Да нет же, вечно ты выдумываешь! В форме сердечка! Это будет выглядеть очень романтично, правда?
— Правда, — согласилась я.
— И мороженого купим! Сразу две большие коробки! Апельсинового и шоколадного! — загорелись глаза у Маринки.
— Чудесно, только вот кто все это проспонсирует? — скептически спросила я, догадываясь, что у Маринки сейчас нет ни гроша, так как все средства наверняка ушли на ее хмыря.
— А Виктор на что? — резонно заметила Маринка и хмыкнула. — Для мебели, что ли?
В общем, к шести часам мы все вышли из редакции и собрались ехать ко мне домой. Виктор, выслушав Маринкины щебетания по поводу того, что ей хотелось бы отведать, молча перевел взгляд на меня.
— Купи четыре пирожных «Волга», — сказала я ему, и Виктор, кивнув, направился к дверям «Кулинарии». Маринка хотела было что-то возразить, но потом вдруг передумала и стала задумчиво выковыривать носком ботинка бутылочную крышку из-под колеса машины.
Вскоре Виктор вернулся, неся в руках пакет. Мы сели в мою «Ладу» и отправились ко мне домой.
По прибытии квартира моя наполнилась, как это всегда бывает в подобных случаях, шумом, смехом и суетой. Больше всех суеты вносила, конечно же, Маринка, но у меня даже не было сил сердиться на нее.
— Нет, вы только представьте! — разглагольствовала Маринка, слизывая с пальцев белый крем. — Приходит, понимаете, этакая дамочка и начинает рассказывать сказки о том, какая она честная! А сама наркотики держит у себя прямо в кабинете!
— В сущности, ее и в самом деле могли подставить, — рассудительно произнес Сергей Иванович, помешивая ложечкой сахар в чашке.
— Каким образом? — надо признаться, этот вопрос мучил меня больше всего.
— Ну, например, это мог сделать кто-то из работников магазина. Или работниц. Нельзя исключать и недоброжелателей из той же налоговой полиции, которые в свое последнее посещение могли подкинуть пакет.
Я посмотрела на Виктора. Он в качестве согласия с этими предположениями кивнул головой.
— Да что вы говорите! — пренебрежительно махнула рукой Маринка. — Защищаете неизвестно кого! Вернее, совершенно известно…
Она хотела было уже сказать кого именно, но тут раздался звонок в дверь. Я поднялась и пошла открывать. На всякий случай Виктор, привыкший к разного рода неожиданностям, двинулся вслед за мной.
Открыв дверь, я к своему удивлению обнаружила стоявшую на пороге Людмилу Николаевну Обухову. Вид у нее был крайне суровый и деловой.
— Ольга Юрьевна, извините, что я к вам домой, вот так неожиданно… Просто времени крайне мало, — поджав губы, сказала она.
При этом она подозрительно покосилась на Виктора, который монументально красовался сзади меня. Я же в свою очередь весьма скептически восприняла ее явление в мою квартиру, что, видимо, явственно отразилось на моем лице.
— Вы не волнуйтесь, — сразу же поспешила развеять мои опасения Обухова. — Меня отпустили под залог. Да я уверена, что в самом ближайшем времени все разрулится как нельзя лучше. Это же на самом деле не мои наркотики — вы же понимаете. Я сама ни разу не пробовала эту гадость и никому не советую… Да это просто смешно — обвинять меня в подобной мерзости! Мне их подкинули — это совершенно ясно. Только надо выяснить, кто это сделал. И я это в конечном итоге выясню!
Глаза Обуховой горели, щеки ее раскраснелись, а пышная грудь вздымалась при каждом вздохе.
Я, нахмурив брови, напряженно раздумывала. Наконец, внутренне решившись, я сказала:
— Ну что ж, проходите, поговорим.
Обухова тут же разделась и уже намеревалась пройти в комнату, но я остановила ее.
— Лучше поговорим на кухне, — сказала я. — Виктор, скажи Маринке, чтобы принесла нам пару чашек кофе.
Тот, как всегда, кивнул в знак согласия и исчез в комнате. Обухова прошла на кухню и, расположившись на стуле, закурила.
— Я уверена, что все это неспроста, — сказала она. — Я чувствую, что под меня кто-то копает. Налоговая полиция со своими проверками… Ну не могут они так часто приезжать просто так, без всякой, что называется, подоплеки! И эти наркотики — это уже вообще беспредел!
— У вас есть враги? — прервала я ее эмоциональный монолог.
— Я бы сказала, что есть недоброжелатели. В бизнесе по-другому, к сожалению, нельзя. — Она посмотрела на меня с некоторым оттенком назидательности. — Но я не думаю, чтобы те, кого я имею в виду, действовали бы такими методами. Я ни на кого в последнее время не наезжала… Понимаете, — она доверительно склонилась ко мне, — это уже чересчур.
— Но что вы хотите от меня?
— Того же, о чем я говорила вам сегодня утром, — сделав несколько удивленное лицо, ответила Обухова. — Как можно скорее опубликовать статью в мою защиту. Я клянусь, что наркотики мне подбросили! Клянусь вам!
Она приложила руки к груди, выразительно на меня посмотрела и, видимо, заметив в моих глазах недоверие, истово перекрестилась.
— Я понимаю, что все выглядит несколько неубедительно, — начала оправдываться она, — но… Я заплачу вам в два раза больше, чем обещала утром. Повторяю, что я ни в чем не виновата! Это чья-то грязная игра!
— Подобные вещи случались в вашем бизнесе прежде?
— Нет, никогда! — горячо ответила Обухова. — Правда…
— Что?
— Были наезды со стороны неких «братков», но там все понятно, как на ладони… Приехали, изложили свои требования, я поторговалась, и пришли, что называется, к консенсусу. А тут… Нет, так нормальные люди не поступают, — она покачала головой.
— Кого вы называете нормальными людьми?
— Тех, кому нужны деньги, разумеется, — Обухова посмотрела на меня как на идиотку. — В этом же случае вообще непонятно, что нужно этим людям! Непонятно, чего они добиваются…
— Подождите, может быть, еще рано… Требования могут быть выдвинуты… С самой неожиданной стороны.
— А я не хочу ждать! — капризно заявила Обухова. — Не хочу! Поэтому я и пришла к вам. Мне это все надоело, надо покончить с этим раз и навсегда!
— А вы уверены, что статья возымеет то действие, на которое вы рассчитываете? — осторожно спросила я.
— Во всяком случае, я очень на это надеюсь, — так же вкрадчиво ответила Обухова. — Больше обратиться мне не к кому. Не могу же я прийти в милицию с просьбой о помощи! Милиция меня сама сегодня поставила в весьма, извините за выражение, неприглядную позу.
Я согласно кивнула, пытаясь зрительно себе представить, в какую же именно позу поставила сегодня милиция Обухову. От этих размышлений меня оторвала Маринка, которая зашла в кухню с двумя чашками кофе. Она опустилась на табуретку, хотя никто ей этого не предлагал, подперла руками подбородок и приготовилась принять живейшее участие в нашей беседе.
— Так вот я и говорю, — недружелюбно покосившись на Маринку, продолжала Обухова. — У меня на вас вся надежда. Насколько я знаю, у вас серьезное издание, которому вполне можно доверять.
— Несомненно, — важно кивнула Маринка.
