любопытство сильнее благоразумия — ведь не исключено, что через минуту может раздаться новый взрыв.
Обухова вдруг начала сползать по стене. Обессиленно опустившись на пол, она закрыла лицо руками и вдруг затряслась в рыданиях. Слишком много всего свалилось на нее в последнее время, и нервы ее не выдержали.
Из кухни прибежала жена Валерия. Выглянув в окно и поняв, что произошло, она поджала губы в саркастической усмешке. Похоже было, что гибель обуховского «Ниссана» ее не очень расстроила, а скорее даже наоборот.
— Люда, Люда, успокойся! — кричал Валерий, тряся Обухову. — Помогите же кто-нибудь! — он растерянно повернулся к нам. — Кто-нибудь знает, что делать в подобных случаях?
У Обуховой начиналась истерика. Первым среагировал, конечно, Виктор. Он молча подошел к Людмиле Николаевне, приподнял ее голову за подбородок и коротким движением сильно и хлестко ударил по щеке. Обухова сразу захлебнулась последним всхлипом и умолкла.
— Ну вот, — успокоенно сказал Валерий и легонько похлопал Людмилу Николаевну по щеке.
— Идемте вниз! — вдруг резко сказала она, приходя в себя, и стремительно направилась к выходу.
Мы чуть ли не бегом поспешили за ней. На улице уже толпился народ, осматривая то, что осталось от машины. Из толпы слышались реплики, свидетельствовавшие об искреннем и неподдельном возмущении людей.
— Вы только гляньте, что делается! — прижимала руки к груди какая-то пенсионерка.
— И не говори! — качая головой, поддерживала ее другая. — Скоро на улицу будет страшно выходить!
Виктор невозмутимо протолкался сквозь толпу, достал фотоаппарат, который был у него всегда при себе, навел объектив на тлеющий остов автомобиля и сделал несколько снимков, крупным планом сняв номер «Ниссана».
Я же, тоже вспомнив о своей профессии, занялась расспросами свидетелей с тем, чтобы опубликовать в статье их наблюдения. Но увы, ничего особо ценного мне узнать не удалось. Почти все говорили одно и то же: услышали взрыв, вышли на улицу. Поэтому после пятого свидетеля я прекратила это бестолковое занятие. Тем более что в этот момент во двор въехал милицейский «уазик».
Я посчитала, что на сегодня мне общения с правоохранительными органами хватит, и уже решила поскорее свалить с места проишествия, но Обухова словно клещами вцепилась в меня.
— Не оставляйте меня сейчас, Ольга, пожалуйста, — заговорила она. — Я еще не пришла в себя, вот- вот в обморок упаду. А больше мне здесь не на кого положиться.
Я посмотрела на Виктора. Тот лишь пожал плечами, оставив принятие решения на мое усмотрение.
Я даже не знаю, как поступила бы, но тут из «уазика» вылез майор милиции Здоренко, с которым судьба уже не раз сводила меня. Он как всегда был хмур. Увидев меня среди толпы, он, похоже, уже и не удивился моему присутствию, так как привык частенько встречать меня в «горячих точках». Поэтому он только хмыкнул, сразу же подошел именно ко мне и пристально посмотрел в глаза.
— Ну и что на сей раз, папарацца ты моя? — язвительно спросил он.
— Вот, — кивнула я на догорающий автомобиль. — Машину взорвали.
— Твою, что ли? — со скрытой надеждой, как мне показалось, спросил он.
— Нет, — ответила я.
— А чью же тогда? — удивился Здоренко.
— Да вот, — кивнула я на Обухову, — чморят честных бизнесменов, — усмехнулась я, вспомнив употребленное ею выражение. — То наркотики подбросят, то в подъезде изобьют, теперь вот машину взорвали. И все в один день, между прочим. Вы бы разобрались, майор!
— Разберемся! — зыркнул глазами Здоренко и нахмурился еще больше.
Весь следующий час милиция занималась различного рода формальностями: опросом потерпевших и свидетелей и составлением протоколов. Мы с Виктором, как могли, успокоили Обухову и ее заместителя Валеру, и ретировались домой. Мы договорились о том, что завтра Обухова с утра придет в нашу редакцию и мы согласуем текст заказной статьи.
Глава 3
Когда мы с Виктором вернулись ко мне домой, там была только одна Маринка. Сергей Иванович, видимо, утомившись ее обществом, отбыл домой.
Подруга моя пребывала в какой-то задумчивости. Она стояла у окна и с легкой грустью вглядывалась в беспросветную темноту ночи, словно пытаясь найти там ответы на свои многочисленные вопросы.
Суть ее вопросов мне была хорошо известна, так как они отличались завидным постоянством и сводилось к одному — где найти свое личное счастье. Однако меня в тот момент больше волновало, где найти ответы на свои вопросы, которые представлялись мне гораздо более важными.
В частности, меня в первую очередь интересовало, кто же это так занялся бедной бизнесменшей Обуховой? На придирки с целью получения денег со стороны налоговой полиции это было уже не похоже. Дело выглядело куда серьезнее.
— Что это вы такие грустные? — спросила Маринка, поворачиваясь к нам от окна и томно вздыхая.
— А ты что грустишь? — задала я встречный вопрос.
— Ну, я другое дело, — как-то даже удивленно ответила Маринка, пожимая плечами. — Я натура утонченная.
По поводу этого у меня были большие сомнения, что я и выразила недоуменным поднятием бровей. А Виктор хмыкнул и включил телевизор.
— Ну так что у вас там произошло? — очнулась Маринка от своих возвышенных мыслей.
— Машину взорвали, — просто сказала я.
— Да ты чо-о-о-о-о? — вытаращила в ужасе глаза Маринка. — Ты знаешь, Оля, я ведь с самого начала предчувствовала недоброе! Прямо места себе не находила, пока вы там разбирались!
И тут я увидела, что Маринка, видимо, от волнения, съела мое пирожное, которое я оставила. Я нахмурилась и зло посмотрела на подругу. Я уже было хотела возмутиться, но потом устало махнула рукой. Хотя, согласитесь, это было просто хамством с ее стороны.
— Это кого же взорвали-то, торговку, да? — продолжала трещать Маринка, а Виктор в ответ прибавил громкость на телевизоре.
— Нет, всего лишь ее машину, — ответила я.
— Ты посмотри, что делается! — Маринка забегала по комнате. — Нет, ты посмотри, что делается- то!
Потом на середине комнаты она вдруг остановилась и повернулась ко мне.
— Нет, ну вот как тут покупать машину? — развела она руками.
— Ты собралась покупать машину? — Виктор был настолько поражен этой новостью, что произнес целое предложение, что было ему, мягко говоря, несвойственно.
— А почему, собственно, тебя это удивляет? — ледяным голосом спросила Маринка. — Я что, по- твоему, недостойна иметь автомобиль?
— А откуда у тебя деньги, Мариночка? — неназойливо напомнила я Маринке о прозе жизни.
— А Виктор на что? — удивилась Маринка, чем привела самого Виктора в состояние какого-то шокового восторга.
Наш флегматик явно оживился, но отнюдь не потому, что сильно возрадовался такой перспективе. Он выразил это хмыканьем и больше чем обычным поднятием бровей. А потом он изрек еще одно предложение из четырех слов, и я поняла, что в этот вечер Маринке удалось его достать.
— Мы еще обсудим это, — отчеканил он.
