впечатлениями.
Лебедев смотрел туда, где солнце касалось краем горизонта: там Советская страна, там товарищи и друзья…
Лебедев сделал рукой приветственный жест и у него вырвалось:
— Да здравствует…
За его спиной послышался насмешливый голос «Утиного носа»:
— …солнце, да скроется тьма! Не так ли?
Лебедев резко повернул голову:
— Не так! Я кричу: «Да здравствует мировая революция и мои друзья по ту сторону океана». Они услышат и сметут вас с вашим «истребителем».
— Очень приятно, — иронически ответил Лебедев.
— Не смейтесь надо мной. У меня оригинальная мысль. Я хочу, чтобы вы видели это торжество. Я знаю, что вы лучше чем кто другой можете понять всю глубину моей идеи, всю грандиозность моих достижений.
— Я понимаю вас. Ваш хозяин ни черта не смыслит в этих делах. Среди ваших спецов у вас есть завистники, которым вы не доверяете. Так, вы очень хитро задумали. Вы хотите, чтобы высказался ваш враг или, вернее, два врага. Замечательно! Извольте! Мы с Андрейко составим комиссию, которая выдаст вам хороший и должный аттестат. Только этот аттестат не понравится вашему хозяину.
— Вы согласны? Очень хорошо. Сообщаю вам, что «Истребитель» готов. Назначено испытание. Оно решит судьбу не только мою и вашу, но и всего мира.
— Вот как! — стараясь сохранить на лице спокойствие, сказал Лебедев. — Я догадываюсь. Значит, война? Ваш «Истребитель» будет решающим фактором в последнем и решительном бою между вашими хозяевами и моими товарищами?
— Да! Отправляйтесь вниз, Лебедев. Хорошенько поужинайте и будьте готовы к отлету. Андрейко полетит с нами.
У себя в каюте Лебедев поел, выпил стакан крепкого кофе и удобно расположился на тахте, ожидая дальнейших событий.
Двери распахнулись и вошел Андрейко.
— Так, значит, летим… Что за история?
— Дело интересное. Мы с тобой вроде комиссии по приему «Истребителя», который эти окаянные мистеры, не более и не менее, хотят использовать в войне против нас. Ох, и сволочи!.. Значит, мы должны принять этот «Истребитель», составить акт о приемке, расписаться, а эта стерва с утиным носом приложит печать и начнет орудовать против нас. Это, знаешь, как называется… Это…
Тут Андрейко вдруг сделал невероятную гримасу и схватил Лебедева за грудь:
— Но мы?
В глазах Андрейко Лебедев уловил отблеск промелькнувшей мысли. Эта мысль была смелейшим планом. Лебедев только глубоко вздохнул и выдохнул:
— Ясно! Без звука! Есть контакт?
Андрейко просиял:
— Есть контакт!
А когда вошел «Утиный нос» и предложил своим пленникам следовать за ним, то оба авиатора, одеваясь в поданные им плащи, весело и дружно насвистывали марш Осоавиахима.
Они вышли на площадку. Черное южное небо, полное звезд, нависло над морем волшебной красоты шатром. На волнах качался гидросамолет. «Утиный нос» торопил занять места в кабине. Андрейко и Лебедев заняли два кресла, превращенные на ночь в кровати. На двух остальных креслах поместились «Утиный нос» и угловатый человечек. Захлопнулись дверцы.
— Нам предстоит двенадцатичасовое путешествие, — заметил «Утиный нос». — Желающие могут располагаться спать. Я пока этого делать не намерен. Я люблю посидеть ночью и помечтать. Ночью мне приходят замечательные мысли. Впрочем, мечтать и думать ночью — это удел всех гениев.
— Пожалуй, слишком сильно сказано, — ответил Лебедев, снимая с себя плащ и вешая его на крючок. Но вы вот что скажите, когда и куда мы полетим?
«Утиный нос» откинулся в кресле:
— Мы уже летим. Система вертикальных и горизонтальных пропеллеров… Бесшумный ход в воздухе… Максимальное использование изобретенного вами глушителя, Лебедев. А куда мы летим — не спрашивайте. Это военный секрет. Идём мы на очень большой высоте и с большой скоростью, вот и все!
Лебедев зевнул:
— Я удовлетворен. Утро вечера мудренее. Ложусь спать. Андрейко, следуй моему примеру.
Лебедев начал раздеваться.
Автомобиль несся по извилистому шоссе. «Утиный нос», Лебедев и Андрейко сидели рядом. Угловатый человечек правил рулем.
Лебедев старался запомнить местность. Шоссе вилось по холмистым предгорьям. Вдали высокая горная цепь, поднимаясь над горизонтом, белела снеговыми верхушками.
«Утиный нос» наклонился к уху Лебедева:
— Полюбуйтесь на эту прекрасную долину. Видите, какие прелестные домики? Это мое опытное поле. Здесь пройдет мой «Истребитель». Вот эти двенадцать деревень сейчас пустынны. Все население удалено отсюда на 10 километров в окружности. Оставлены только домашние животные и птицы. А вон там, вдали, где виднеется башенка, там
«Утиный нос» рассмеялся. Шоссе сделало крутой поворот. Автомобиль промчался через мост, въехал на широкую поляну, посередине которой был расположен громадный ангар, и остановился около него. Несколько людей в штатском подошли и поздоровались с. «Утиным носом». Один из них, низенький худощавый с изрытым оспой лицом, фамильярно взял «Утиный нос» под руку и отошел с ним в сторону. Они там обменялись какими-то замечаниями, потом подошли к Лебедеву и Андрейко, которые только-что вылезли из автомобиля.
— Господин Лебедев, с вами хочет познакомиться мистер Галифакс.
Плюгавый человечек приподнял цилиндр. Лебедев холодно полупоклонился. Андрейко сверху вниз поглядел на цилиндр мистера Галифакса и пробормотал что-то очень выразительное.
Приблизились и остальные. Хотя они были в штатской одежде, но выправка выдавала, что это военные люди. «Утиный нос» начал по английски:
— Господа, в этом ангаре находится «Истребитель 17-У». Он изобретен мною и построен при благосклонной финансовой и моральной поддержке присутствующего здесь мистера Галифакса. «Истребитель 17-У» представляет из себя могущественное орудие истребления. Сегодня я произведу первую пробу… Сейчас вы, господа, войдете в подземную бронированную камеру, откуда через специальные перископы сможете наблюдать за действием моего «Истребителя». Я сам буду им управлять. С собой я беру присутствующего здесь господина Лебедева.
«Утиный нос» приставил к губам маленький свисток, и короткая трель раздалась в воздухе. Двери ангара медленно раскрылись, и оттуда выползло серое безглазое чудовище. Оно фыркнуло моторами, приводившими его в действие, и остановилось около собравшихся. Лебедев впился глазами в это чудовище, походившее на громадную овальную коробку. На боках «Истребителя» крупно было написано белой краской:
„17—У“
