интонацию, чтобы скрыть свое волнение. Волнение при заключении сделки всегда оборачивается убытками.
Однако у Бланкхарта было гораздо более выгодное предложение. Гораздо более крупное.
— Дело не такое рядовое, Джонии! — вскричал он. — Совсем нет! Мэри хочет, чтобы Лайза стала «девушкой Уитни», душой всей кампании. Хочет подписать с Лайзой контракт на двухлетний эксклюзив. Никаких других работ, вопросы этики — словом, контракт по всей форме. Так как, Родригес в форме и ее можно заполучить?
— Конечно, она в форме. А что ты имел в виду, говоря «можно ли ее заполучить»? Не знаю, Дон. Эксклюзивное право на Родригес будет невероятно дорогим. Ты представляешь себе, сколько она зарабатывает? Я хочу сказать, речь идет о целом бюджете какой-нибудь банановой республики. Кроме того, тут есть момент влияния такого контракта на карьеру модели. Работа моделью не приносит ежегодного дохода. Через год появятся новые девушки. У меня тут есть четырнадцатилетние девочки, от которых у тебя сгорят яйца. Я знаю, Уитни большая шишка, но, парень, у тебя есть такие средства?
— Послушай, Джонни, с тобой говорит Дон Бланкхарт. Я работаю в том же бизнесе, что и ты, припоминаешь? Если ты не готов играть в эту игру, скажи сразу. У меня такого крупного дела еще не было.
— Нет-нет, Дон, я просто хотел уточнить. Конечно, я переговорю с Лайзой. Наверное, я сумею ее убедить. Ты ведь знаешь, какие мы с ней близкие друзья. Лайза — мое открытие. Она мне как дочь.
— Ха-ха-ха, — засмеялся Бланкхарт, намекая, что он в курсе дела. Отцы, которые ведут себя со своими дочерьми так, как, по слухам, Росетти вел себя по отношению к Лайзе, тянут на пожизненное заключение.
Росетти проигнорировал намек. Он производил в голове математические подсчеты, и они оборачивались невиданным оргазмом. Если речь идет о двух годах, можно будет запросить пять миллионов. А может быть, и больше. Как всегда, фокус заключался в том, насколько заинтересован в Лайзе Бланкхарт. Мозги у Джонни Росетти работали как калькулятор. Наверное, пять миллионов — это самая низкая цена, а он берет с Лайзы пятнадцать процентов. Таким образом, он получит три четверти миллиона минимум, а возможно, и целый миллион, если сумеет их накрутить. Для агента это самые лучшие деньги. Как только контракт будет подписан, ему не придется делать ничего, кроме как считать деньги. В течение двух лет не нужно будет суетиться насчет контрактов и устраивать довольно сложную карьеру Родригес.
— Дон, я имел в виду, что Лайза прислушивается к моим советам. Так что, если ты сумеешь убедить меня, что деньги в наличии, фотограф кошерный и вся кампания будет идти как надо… а я знаю, как ты работаешь, так что нет проблем… я уверен, что мы с тобой сможем хорошо заработать на этом.
— Где сейчас Лайза?
— В Майами. У нее там семья. Ты ведь знаешь, я нашел ее именно там.
— Да, кто-то мне говорил, что она в Майами. Но она в порядке?
Именно в этот момент по спине Джонни поползли какие-то мурашки.
— О чем ты говоришь, Дон? Что, она вытворяет там что-то необычное? Отдыхает? Связалась с каким-нибудь неудачником? Нет, она в полном порядке. Просто отлучилась на день или на два. Она имеет на это право, ведь она самая большая профессионалка, согласно моим бухгалтерским книгам. Затею Уитни она может воплотить даже во сне. Она сейчас девушка номер один… мы все знаем это.
— Верно. С тех пор как Криста Кенвуд вылетела из гнезда.
Эта реплика несколько остудила быстро прогрессирующую эйфорию Джонни. Когда имеешь агентство, всегда есть опасность потерять девушку, которую тебе не хотелось бы терять. Джонни словно глотнул отравы, когда лишился такого источника доходов, как Криста Кенвуд. Он до сих пор не мог смириться с этой потерей.
— Уже знаешь? Ты должен был слышать. Наверное, она сказала тебе.
— О чем она должна была сказать, Дон?
— Ладно, забудь об этом, Джонни. Я понимаю, что Криста — большая потеря. Мне нравилось работать с ней. В ней, как в старушке Грейс Келли, сексапильность высшего класса.
— О чем она должна была сказать мне, Дон? О том, что продала свою книгу за большие деньги?
Наступила пауза.
— Что она открыла собственное модельное агентство.
— Она этого не сделала! Я хочу сказать… она не может сделать такое.
— Тем не менее она это сделала. Мы вчера получили ее рекламу. Агентство располагается в Майами. Не так много девушек, и не очень хорошо они выглядят, но все же «Агентство Кристы Кенвуд» в Арт-Деко, что в нескольких милях от Фонтенбло, где ты обычно проводил конкурсы фотомоделей. Помнишь?
Джонни изо всех сил старался сохранить спокойствие. С одной стороны, пять миллионов Родригес. А с другой — агентство Кристы Кенвуд? У него скрутило желудок. В голове все перепуталось. Джонни посмотрел на свою синюю рубашку и обнаружил на ней мокрое пятнышко. Боже правый, он даже вспотел!
Джонни глубоко вздохнул. Он хотел обрести ясную голову, но воображение рисовало ему Кристу Кенвуд, истекающую кровью. Агентство. Конкурент. Она не просто ушла от Джонни. Она наезжает на него. Через какое-то время она начнет сманивать его девушек или, что еще хуже, клиентов. Криста, которую все любили. Криста, которая написала прекрасную книгу о красоте и получила за нее миллион долларов аванса. Криста, которая ближе к Стиву Питтсу, чем Господь Бог к святости. Питтс для рекламы Кристы сумеет снять ее хромых старых лошадок, даже если они не способны двигаться из-за артрита. Она сможет какое-то время просуществовать благодаря своим старым связям. Во всяком случае, достаточное время, чтобы свести его с ума. Джонни отстукивал пальцами по столу какой-то ритм. С этого момента Криста становится его врагом, более того, теперь она возглавляет список его врагов. С этой секунды она может ожидать к себе такого же отношения, как и другие в этом списке. В отличие от списка людей, ненавидимых Никсоном, присутствие в котором многие считали за честь, реестр Росетти был весьма неуютным местом. Он лично гарантировал это.
— Теперь, когда ты сказал об этом, я припоминаю, что она действительно говорила что-то о своих намерениях заняться нашим бизнесом. Я сказал ей, чтобы она начинала действовать, но не рисковала собственными деньгами. — Джонни, солгав, рассмеялся гаденьким смешком. — Я так полагаю, что ты не станешь иметь с ней дел, хотя бы из любезности по отношению ко мне. Особенно теперь, когда мы начинаем эту операцию с Лайзой, — добавил Росетти.
— Нет, Джонни, во всяком случае, до тех пор, пока она не захочет сниматься сама. Но тогда, я полагаю, она не будет брать сама у себя проценты. Однако вернемся к Родригес. Как ты догадываешься, я должен был знать все уже вчера. Уитни не кусается только на теннисном корте. Я хочу сообщить ей хорошие новости. Другие она не любит.
— Я перезвоню тебе, Дон, еще до полудня. Думаю, что мы провернем это дельце. Всегда приятно иметь с тобой дело.
Джонни вскочил и выбежал из офиса на открытую площадку, где сидела секретарша, работавшая по субботам. В его улыбке светились пятнадцать процентов от пяти миллионов долларов, но, когда он увидел лицо своей служащей, эта улыбка быстро увяла. Лицо секретарши можно было бы с легкой душой выдвигать на премию «Оскар» в номинации «Беспредельная мрачность».
— Я не хотела прерывать ваш разговор с мистером Бланкхартом, потому что я слышала, как он сделал вам предложение, но… — начала она.
— Что «но»?
— Лайза Родригес арестована в Майами. Она врезалась на скоростной моторке в дом своих родителей, расположенный на берегу. Произошел взрыв, и оба они мертвы. Наш автоответчик раскалился от звонков журналистов.
Джонни Росетти поерзал задом по потертому сиденью такси, которое везло его по улицам Майами. У него ушло полчаса на то, чтобы связаться с адвокатом, занимавшимся криминальными делами, и полчаса на то, чтобы добраться до аэропорта Кеннеди и нанять там частный самолет для полета на Юг. В промежутках он говорил по сотовому телефону.
— Я хочу повторить для себя все обстоятельства, — сказал он женщине-адвокату. — Версия Лайзы
