Питер. Не почувствовал ли Браддок ее разочарования? Добраться до Браддока будет нетрудно с помощью этого фокуса с возвратом его дурацких камер.
Она подошла к компьютеру и села. Умение печатать было одним из ее достоинств. Она открыла справочник, нашла номер факса отеля «Хилтон» в Мехико и быстренько набрала текст.
«Кому: Мона Эпплгейт, отель «Хилтон», Мехико.
От кого: Криста Кенвуд.
Дорогая Мона!
Можешь ли ты сделать мне одно одолжение? С тобой свяжется человек и передаст тебе две фотокамеры. Они принадлежат Биллу Браддоку. Он вынужден был оставить их на таможне, и я сказала, что ты поможешь ему и привезешь их. Дай, пожалуйста, три человеку, который их принесет. Когда ты вернешься, Билл отдаст тебе шесть за помощь. Тот человек тебе все объяснит. Надеюсь, для тебя это не будет слишком обременительно. Билл обещает пристроить тебя, когда вернешься, в «Браво». Так что получится двойная оплата. Надеюсь, у тебя много работы. Скоро увидимся.
Шлю привет.
Твоя подруга Криста».
Она поставила свою подпись и засунула лист бумаги в факс. Набрала номер отеля «Хилтон». Одно дело сделано. Какое следующее?
Питер Стайн. Следующий он.
Номер его телефона она помнила наизусть. Питер тут же снял трубку.
— Да?
Он, наверное, «работает», сидит за письменным столом, уставившись на бассейн. Криста ощутила запах его комнаты, увидела ее так, словно сама находилась там.
— Ты работаешь? Я тебе помешала?
— Привет, Криста.
Голос у него был ровный. Может, Питер старается, чтобы голос звучал так? Или это получается у него само собой?
— Как ты?
— Хорошо. А ты?
— Я очень сожалею.
Долгая пауза.
— О чем ты сожалеешь? — спросил наконец Питер.
— О том, что уничтожение тропических лесов в Амазонии приводит к уменьшению озонового слоя в атмосфере Земли, что создает парниковый эффект над планетой, результатом чего будет глобальное потепление и повышение уровня приливов, что будет угрожать таким прибрежным районам, как Майами и Ки-Уэст.
Криста напряглась, желая услышать, как он улыбнулся.
— Значит, вот о чем ты сожалеешь. — В его голосе прозвучала-таки улыбка. — О чем-нибудь еще?
— Я сожалею, что огорчила тебя, и сожалею, что ты уехал разгневанный, и я сожалею, что ты сейчас не здесь.
Голос ее стал проникновенным. Извинение превратилось в приглашение.
— Знаешь, ты была очень груба.
— Я разозлилась. А когда я злюсь, то становлюсь грубой.
— Мне очень жаль, если я рассердил тебя и спровоцировал на грубость.
— Ты прощен.
— Значит, мы опять друзья?
— Мы опять любовники.
Он тихо засмеялся.
— Интересно, как я смогу сидеть здесь все оставшееся утро, выдавая очередную порцию литературной депрессии, если ты устраиваешь мне секс по телефону?
— Секс по телефону? — повторила за ним Криста. — М-м-м. А ведь это неплохая идея. Кстати, сейчас это весьма распространено. Может, попробуем?
— Криста!
— Кто вам нравится, Питер? Школьницы из Калифорнии, толстухи, девушки, которые любят девочек? Только назовите, сэр. Я — голос вашей любовницы. Дайте мне номер вашей кредитной карточки, и я включу часы.
Питер рассмеялся, но не переменил тему.
Криста тоже. Она не знала, какое действие она оказывает на него, зато знала, что происходит с ней. Ее охватил жар. Она почувствовала, как вспыхнуло лицо, ощутила покалывание под мышками, странную пустоту в низу живота. Она прошла к постели и села, потом откинулась на подушки. Кровь ударила ей в голову.
— Если не знаешь, чего ты хочешь, то я сама скажу тебе, — прошептала она.
— И чего же я хочу?
— Ты хочешь меня.
Воцарилось молчание.
— Ты права, — наконец вымолвил он сдавленным голосом. — Я должен тебя видеть.
— О да, мой дорогой, обязательно, — промурлыкала она в ответ.
45
— Нервничаешь?
Роб кивнул. И молча улыбнулся.
Лайза взяла его за руку.
— Не волнуйся. Я помогу тебе. Забудь обо всех остальных и сосредоточься только на мне.
— Это будет нетрудно.
Роб сжал ее ладонь. Он начинал понимать эту девушку. Нежность расцветала в ней, как цветок в пустыне, по мере того, как она отдавалась незнакомому ей чувству любви. Всю свою жизнь она училась тому, как опасно зависеть от других, потому что ее всегда окружали люди жестокие. Теперь, когда лепестки ее души смяты жестокостью, она наконец-то раскрывается навстречу солнцу его доброты и веры. Сердце Роба наполнялось счастьем при виде того, как она у него на глазах вырастает как личность. Она стояла на краю обрыва перед бездной зла, но отступила, потому что в глубине души она добра. Но она все еще приравнивает доброту к слабости. Ему придется учить ее доверию. А она тем временем будет обучать его профессии фотомодели.
В вагончике с кондиционером стояла атмосфера сдерживаемой паники. Съемочная группа выползла из постели в половине шестого утра, натянула джинсы и в темноте помчалась к гаражу. Народ еще пытался окончательно проснуться с помощью термоса с кофе, когда отъехали от отеля к месту съемок.
Художница по гриму склонилась над Лайзой, осматривая ее лицо, пока автобус мчался по темным улицам. Парикмахерша, чья очередь будет следующей, сидела на диванчике, листая «Вог».
— Вы когда-нибудь пользовались этим средством против мешков под глазами, которые появляются, когда поздно ложишься спать? — поинтересовалась гримерша.
— У меня никогда не бывает мешков под глазами, — ответила Лайза. — И, когда я работаю, я не ложусь спать поздно.
Гримершу не одернул резкий тон топ-модели.
— Многие девушки прибегают к этому средству, честное слово. Сама я, правда, никогда не пробовала.
— Попробуй крем «Бен-Гей» для дряблой кожи, — посоветовала Лайза, раздраженная тем, что не сумела уязвить гримершу.
