которой струился свет. Лунный свет, которого никогда не бывает в подпространстве. И твари тянулись к нему, шипели, получая ожоги, отступали и снова прыгали вперед, в неизведанный мир, в опустевшую квартиру Кафланда, за окном которой уже рычал подъехавший мотоцикл Страйкера.
Разгневанный любовник поднялся по лестнице. Дверь была не заперта. Он вошел в пустую квартиру, остановился, принюхался. В воздухе все еще пахло сладкой истомой. Истомой Джейн. Страйкер узнал бы этот запах из тысячи других женщин. Он перевернул всю квартиру. Заглянул во все двери и за одной из них увидел туман. Зеленые уродливые твари тянули к нему свои языки. Но в эту ночь гнев Страйкера не знал границ, не знал страха и сомнений. Гнев, который просто был обязан выйти наружу, иначе он бы сжег своего хозяина изнутри. Твари за дверью снова зашипели. Страйкер растянул свои узкие черные губы в хищном оскале. У него были тяжелые кулаки и крепкие ботинки с железными носами. Твари шипели, твари пищали, твари не знали, куда спрятаться от этого обезумевшего монстра. А затем, когда Страйкер стоял в гуще тумана, покрытый зеленой слизью, рычащий и все еще безумный от разбитого сердца, дверь за его спиной закрылась. Он попытался отыскать ее, но не смог. Со всех сторон его окружал туман, под ногами было болото, где прятались зеленые твари. Прятались от пришедшего в их мир незваного гостя, который был кем угодно, только не обедом. Скорее наоборот. Когда придет голод, он превратится в хищника, а они в обед. В последнем зеленые твари не сомневались. Незнакомец пугал, незнакомец вызывал в них примитивное чувство уважения, признания его силы. Но они не хотели, чтобы он превратил их в свой обед. Не хотели новых жертв. Несколько раз они пытались собраться, снова напасть на чужака, но его кулаки были слишком тяжелыми для их водянистых тел, которые лопались под ударами, заливая Страйкера вонючей слизью. И эти ботинки! Не ботинки, а два молота, от которых невозможно было увернуться. И чужак, казалось, совершенно не собирался уходить. Он блуждал, тщетно ища выход. Твари поняли это не сразу, лишь после того, как голод заставил Страйкера начать охоту. Желудок урчал, и в угоду ему, Страйкер вытаскивал из болота все новых и новых зеленых уродцев, откусывал им голову, которая не казалась такой вонючей и слизкой, и выбрасывал оставшееся тело назад в трясину. Твари прятались, твари пищали и шипели, но пока Страйкер не утолил свой голод, ничто не могло им помочь. Они затихли, перегруппировались, но вместо новой атаки, повели Страйкера прочь с болот. Сначала он не доверял им, искал ловушки, давил ботинками зазевавшихся проводников, но потом туман начал рассеиваться, болото кончилось, и Страйкер увидел хижину Вишвакарнака. Мастер ремесел стоял на пороге и смотрел куда-то вдаль. На глазах у него были надеты очки с толстыми линзами, за спиной раскачивался длинный хвост. Кожаный передник был грязным и старым. За губами чернели сточенные временем зубы.
– Ты рох? – спросил его Страйкер, подойдя к крыльцу. Вишвакарнак не ответил, лишь медленно повернул голову и посмотрел на чужака. – Я ищу свою девушку, – сказал Страйкер. – Она пришла сюда через дверь, покинув мой мир. Высокая. Много пирсинга. Кожаная одежда. Ты ее не видел?
– Нет.
– Значит, ты мне не нужен, – Страйкер огляделся, пытаясь понять, куда ему идти дальше. – Не знаешь, где здесь можно достать колеса? В смысле мотоцикл или еще что-нибудь?
– Думаю, у меня есть кое-что получше.
– Что может быть лучше хороших и надежных колес?
– Пойдем, – Вишвакарнак повернулся к нему спиной, вошел в свою хижину. Страйкер увидел его затылок – вскрытый череп и пучок микросхем вместо мозга.
– Ты робот? – скривился Страйкер, осторожно заглядывая в пропахшую спиртом и кровью хижину. – Как давно ты используешь тело этого роха? Если думаешь, что сможешь забрать мое тело, то…
– Мне не нужно твое тело, – успокоил его Вишвакарнак, – то, что есть у меня, прослужит еще достаточно долго. Рохи сильная и многолетняя раса. Я привык к ним за последние тысячелетия. Несмотря на всю свою практичность, они очень любят заключать сделки, спорить. Раньше меня устраивали Флориане, которые меняли своих родных и друзей на возможность улучшить свое тело, получить дополнительные способности, но потом их стало слишком мало. Да и хранятся они не так долго, как рохи.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил Страйкер, готовясь к любым неприятностям.
– Твои ноги.
– Что?
– Не спеши говорить нет, ты еще не знаешь, что я предложу тебе взамен, – Вишвакарнак указал на холодильную камеру, в которой хранилось собранное по частям тело. – Это будет мое детище – мой ребенок, которого я соберу из частей всех известных мне живых существ. Разумных существ. Посмотри, здесь есть туловище роха, лицо малани, сердце гартрида, желудок берга, даже там, – он указал не промежность туловища лишенного ног. – Эту гордость отдал мне флориан. Видишь? Не хватает только ног. Сильных ног получеловека, полуберга, – мастер ремесел улыбнулся. – Твоих ног.
– Ты неномальный, – процедил сквозь зубы Страйкер, сжимая свои кулаки-молоты. – Жалкий, свихнувшийся робот. Думаешь, человека можно собрать, как машину, а потом вставить в него процессор и все заработает?
– Почему бы и нет? Первородные ушли из этого мира, превратились в энергию, в знание. Стали Амма – единым разумом, отказавшись от личностей. Отказавшись от таких, как я. Они оставили меня, как ненужную вещь, но, если мне все удастся, то я смогу зачать здесь новую расу, которой не было прежде, потому что энергия, в которую превратились первородные, есть даже в таких бездушных созданиях, как ты. Весь этот мир состоит из энергии. Рашилайи знал это и построил свои институты, чтобы продолжить изучать то, что было уже известно тысячелетия назад. Когда-нибудь они постигнут тайны древних и покинут этот мир, но будет это не скоро. Пока они способны лишь оживлять мертвецов. Ненадолго, на пару вопросов, и возможно пару ответов, но этого достаточно, чтобы подтвердить, что жизнь не заканчивается со смертью плоти. Она лишь уносится прочь, в деревню мертвых, к своим истокам. И Рашилайи знал это, знал и учился управлять этой энергией, возвращать ее в свое лоно, чтобы система жизни не была нарушена, чтобы вокруг нас не скитались потерянные души. Но рано или поздно я смогу заполучить одну из них, и оживить своего сына, – Вишвакарнак снова указал взглядом на морозильную камеру. – И этого я готов ждать очень долго. И за это я готов заплатить любую цену. Робот, который станет творцом, началом, подарит жизнь чему-то новому!
– Дай мне хотя бы одну причину, чтобы не убить тебя, – Страйкер шагнул к нему, увидел скрытую грязной простыней конструкцию, по бокам которой выступали мотоциклетные колеса с широким протектором, замер, – что это?
– Причина, которая тебе нужна, – Вишвакарнак сдернул простыню. – Ты ведь любишь мотоциклы? Почему бы не стать с ними одним целым? – он пытался заглянуть ему в глаза, но Страйкер смотрел только на блестящую конструкцию мощного байка. – Решайся, полукровка! К чему тебе ноги, если есть такое чудо!
– Дело не только в этом, – Страйкер нахмурился, вспоминая Джейн. – Девушка, которую я ищу…
– Ах, девушка! – Вишвакарнак помрачнел. – Думаешь, она не захочет любить тебя новым?
– Думаю, она уже не хочет любить меня любым.
– Тогда зачем же ты ищешь ее?
– Чтобы убить. Убить ее. Убить ее жалкого любовника.
– Так она разбила тебе сердце! – просиял мастер ремесел. – Поверь мне, это лечится. Добавь к своим ногам глаз или почку, и, так уж и быть, я подарю тебе не только эти чудесные колеса, от которых ты не можешь оторвать взгляд, но и залечу все твои сердечные шрамы! – Вишвакарнак достал шприц и жестом попросил Страйкера закатать рукав. – Это поможет притупить боль.
– Нет.
– Ты не боишься боли?
– Никто не сможет причинить мне больше боли, чем Джейн.
– Тогда ложись на стол.
– А что потом?
– Потом ты найдешь себе новую подружку и приведешь ко мне, чтобы я подарил ей еще одну пару колес. Как тебе?
– Сомневаюсь, что я смогу найти такую же, как я. По крайней мере, там, откуда я пришел.
– Тогда я покажу тебе другое место. Место, где ты сможешь отыскать кого угодно! – Вишвакарнак
