напакостить. Но еще пара лет, и они станут настоящей головной болью, точно тебе говорю.
– Тогда кто?
– Спроси что полегче. До твоего приезда все более-менее было спокойно. – Карл задумчиво почесал небритый подбородок. – Выходит, кому-то очень не хочется, чтобы ты тут находился. А если кто-то занервничал, да так, что сделал тебе предупреждение, жди беды. Ты точно не светил, что коп?
– Я, кроме Чака, до вечера вообще ни с кем не разговаривал. Да и толку мне было светить жетон? Смысл. Я приехал как простой гражданский.
– Тоже верно. Но кто-то сильно забеспокоился. Кто-то знает, кто ты такой на самом деле.
– Думаешь, это ваш Могильщик?
– Вполне вероятно. В конце концов, какой вменяемый человек способен сотворить такое с животным? – Тандис накрыл труп и выпрямился. – Ладно, ты готов?
– Да, – подхватив чемодан, Муни закинул на плечо сумку. – Вполне теплый прием.
– О’кей, сейчас скажу, чтобы тут убрали, и двинем ко мне. Кошака пусть закопают или сожгут. – Карл вышел на улицу и загремел ботинками по крыльцу. В последний раз, оглядев домик, в котором так и не довелось переночевать, Муни направился следом. Отпуск начался не самым лучшим образом, и шестое чувство упрямо нашептывало Френку, что ягодки еще впереди.
– Ты чего застрял.
– Да иду, иду. – Прикрыв дверь ногой, он заспешил по гравиевой дорожке к припаркованной на лужайке полицейской машине шерифа. – Сигареты забыл.
– Бросай это дело, – поморщился Тандис. – Воняет как коровье дерьмо, а толку никакого. Зачем платить за рак легких?
– Ты прямо как моя бывшая. Та тоже меня пылесосить полюбливала.
– Садись давай, бывшая, – беззлобно руководил Карл, когда Муни обошел машину. – Сумки на заднее сиденье брось. Вот так. Ну, двинули.
– Да, сэр. Надеюсь, в твоей лачуге найдется чего-нибудь выпить. Разнообразные впечатления от прибытия и последовавшего за ним шоу не дают алкоголю как следует угнездиться в моей голове. А мне очень хочется это исправить, знаешь ли.
– Не сомневайся.
– Тогда не затягивай.
Шурша гравием под резиной, полицейский «Форд» Тандиса стремительно растворился в ночи, провожаемый мощными окулярами армейского бинокля, которые нельзя было разглядеть в охватистых ветвях столетней сосны. Затаившийся человек еще немного выждал, давая машине отъехать подальше, и только тогда осторожно спустился с дерева, закидывая на плечо рюкзак. Его маленькое представление прошло как нельзя лучше и произвело ожидаемый эффект. Первый шаг в новой партии. Может, забрать кота? Хотя не стоит, свою роль он уже сыграл и теперь это проблемы руководства поселка. Настал момент проведать его куколку, которая наверняка уже заждалась. Его музу, его вдохновение. Его…
Глава 4
На следующее утро погода заметно испортилась, а к полудню и вовсе стало накрапывать. Френк спозаранку перезвонил Чаку, чтобы отложить вопрос с лодкой до поры, а о событиях вечера накануне решил пока умолчать. Посмотрим, как все еще будет развиваться дальше, а чем меньше людей в курсе, тем лучше. Они с Карлом наскоро перекусили тостами с невкусным размороженным беконом и мутным разведенным кофе в кафетерии возле апартаментов шерифа, отправились на последнее место преступления загадочного Могильщика. Муни догадывался, что увиденное ему не понравится, но не думал, что будет погано до такой степени. Под стать погоде, Тандис с раннего утра был мрачнее тучи и постоянно хмурился, от чего его лоб расчертила длинная глубокая складка. Бросив машину у дороги, остававшееся расстояние они проделали пешком, продираясь в лесной чаще. Под деревьями дождевая морось не так ощущалась, мягко шелестя по листьям где-то вверху. Густо пахло хвоей и сырым дерном.
– Можно вопрос?
– Валяй.
– Что с твоей рукой?
– Я уж думал, не спросишь, – усмехнулся идущий впереди Тандис. – Ты ведь еще вчера в кабаке заметил.
– Угу.
– Медведь. Пару лет назад не разминулись на лесной тропинке, я тогда в муниципальном егерстве состоял, вот и поговорили с ним по душам.
– Завалил? – Муни казалось правильным отомстить свирепому животному за нанесенное увечье. Это было в его понятиях.
– Видел шкуру у меня над столом? – вопросом на вопрос, не оборачиваясь, откликнулся Карл. – Осторожно, ветка.
– Так это он?
– Он самый. Я вообще-то не жалую все эти таксидермистские штучки, с чучелами рысей и оленьими головами на стенах, но тут особый случай, понимаешь.
– Ясное дело, – кивнул Муни, хотя шериф не мог этого видеть, и неуклюже перепрыгнул через заполненную цветущей водой канавку. – А чем ты его.
– Ножом. Я тогда еще только документы оформлял на ношение огнестрела.
Очки Тандиса на мысленной шкале уважухи в голове Муни поднялись вверх еще на пару десятков очков. Вот такие мужики и должны защищать закон. Френку вспомнилась рыхлая, присыпанная мордаха вечно недовольного Джея Би, только и стремящегося как бы половчее ему напортачить. А может, перевестись, к чертям собачьим, м? Чем рогатый не шутит.
– А как это место вообще кто-то нашел, м? – отвлекаясь от раздумий, спросил Муни, следуя за Карлом и отряхивая с рукава куртки колючки с раскидистого молодого ельника. – Тут же сам черт ногу сломит.
– Местные иногда охотятся на оленей и лис. Я сам выдавал несколько разрешений. Собаки почуяли могилу, стали разрывать, – ответил Тандис, раздвигая перед собой ветки. – Вот. Это здесь.
Выглянув из-за плеча шерифа Френк поморщился. Вырытая под сенью огромного дерева яма даже в раскопанном виде до боли напоминала могилу. Под подошвами ботинок мужчин хрустко поскрипывал ковер из перезрелых еловых шишек.
– Зарывать не стали, – словно извиняясь за беспорядок, объяснил Тандис. – Думали подождать фэбээр, но они так и не соизволили появиться. Считают себя важными птицами, а нас тупой неотесанной деревенщиной, не знающей жизни дальше собственного крыльца. Порасспрашивали в городе и все дела.
– Толку от них, – покачал головой Муни, оглядывая разноцветную прослойку из бурого и ржавого дерна на срезе могильного раскопа. – Только все еще больше запутывают.
– И пыжатся, – шериф тоже явно недолюбливал «пиджаков». А когда вкусы совпадают, это уже хорошо, и укрепляет командный дух. А Муни чувствовал, что с момента, как они прибыли на место убийства, они с Тандисом теперь команда.
– Гроб из продовольственных ящиков с девочкой был на самом дне, – продолжал рассказывать Тандис, и, расстегнув папку с файлами, показал коллеге снимки момента раскопок и последующего извлечения тела. – Смерть в результате удушья, закапывали ее живьем. Внешних и внутренних следов насилия тоже
