скорости. Немного, чтобы не рисковать дорогущим мотоциклом Громова.
По обеим сторонам дороги зеленел густой смешанный лес, за отвесной стеной которого ничего нельзя было разглядеть. Волынская заскучала. Перестав крутить головой по сторонам, она положила ее на спину Виктору и что-то принялась напевать. А может, декламировать стихи — парень не слышал голоса, но чувствовал его вибрации.
Осталась позади допотопная автозаправочная станция, состоявшая из одинокой колонки, торчащей посреди прогалины, и скинутой с тягача двадцатитонной цистерны с надписью «Огнеопасно» на боку. Останавливаться не было смысла — топлива было достаточно, чтобы ехать спокойно. Над нагревающимся асфальтом далеко впереди начинало подниматься марево дрожащего воздуха, казавшееся поначалу огромной чернеющей лужей и полностью исчезающее при приближении, чтобы вновь появиться чуть дальше. Волосы трепал сухой и горячий встречный поток.
Проплыл мимо синий щит указателя, подробно расписывавший, сколько и до каких городов оставалось мотать километров. Сзади посигналили. Сбавив газ, Громов обернулся. Барсук, как и договаривались, махнул ему рукой, напоминая о скором повороте на автостраду Волгоград — Москва. Парень уже и без этого сориентировался, куда дальше рулить, но товарища поблагодарил кивком головы.
Здесь их пути расходились. Виктору и его спутнице предстояло воспользоваться дорожной развязкой, уйти вправо и продолжать свое прерванное неожиданными событиями путешествие. Остальным же байкерам нужно было держать курс прямо. Попрощались они заранее, еще у больницы, договорившись встретиться как-нибудь на одной из грядущих покатушек. Крепко пожали друг другу руки и похлопали по плечам, пожелав, как обычно, «ни гвоздя, ни жезла». Теперь можно было не останавливаться и на это время не тратить. Снизив скорость, Громов повернул руль и съехал на полосу торможения перед поворотом. Остальная часть колонны, дружно взревев сигналами, со свистом, криками и гиканьем обогнала «Zuendapp». Матадор напоследок поставил свой байк на дыбы и, балансируя на заднем колесе, поднял руку в прощальном жесте. Виктор ответил всем сразу, привстав в седле и подняв кверху кисть, сжатую в кулак.
Разъехались. Громов уселся поудобнее в кресле, чувствуя, как воспрянула духом Эльвира. Ему было веселее с ребятами, но ничего не поделать, пути у всех разные.
— Ну наконец-то они отстали! — почти пропела Волынская, снова обнимая парня и прижимаясь к нему. Виктор заерзал на сиденье:
— Жарко, Эль. Давай без нежностей.
— Какие мы недотроги стали! — оскорбилась та, но ее обиды хватило ненадолго. Уже через полминуты ей надоело ехать молча, и она опять принялась за старое.
— Мы все время будем так тащиться? А, Громик?
Виктор пропустил ее замечание мимо ушей. Лихачить на чужом байке и в мыслях не было. Деловито поглядывая по сторонам, он спокойно держался в крайнем правом ряду, чтобы никому не мешать. Хотя мешать, собственно, было некому — трасса выглядела на удивление малообитаемой.
На обочине возник столбик с разукрашенной треугольной плошкой, приделанной к его верхушке. Механически прочитав дорожный знак, указывающий на примыкание второстепенной дороги, Громов погрузился в раздумья, не переставая следить за дорогой. Мысли в голове витали всякие, кружились хороводом, одна важнее другой. Постепенно раскладывая их по полочкам по значимости для обдумывания, Виктор заметил приближающийся Т-образный перекресток, огороженный высоким бордюром. На нем, собравшись выезжать на трассу, стоял потрепанный и выгоревший трактор «Беларусь» с пустой двухосной тележкой. Пропускал мотоцикл. Байкер рассеянно скользнул глазами по заляпанной грязью и пылью сельхозмашине и, не задерживаясь, перевел их вдаль.
Сигнал тревоги сработал в мозгу мгновенно. Боковым зрением Громов поймал какое-то движение, а когда сообразил, что происходит, его организм уже сам изо всех сил навалился на тормоза: трактор ни с того ни с сего решил не дожидаться, пока мимо прокатит мотоцикл с коляской, и выперся на середину дороги. Причем не просто выехал, а раскорячился так, что объехать его было совершенно невозможно.
Тормоза отчаянно визжали. Волынская больно тюкнулась головой в левую лопатку Виктора. Оставляя на асфальте черные следы стершейся резины, «Zuendapp» вилял из стороны в сторону, рискуя опрокинуться, и замер всего метрах в пяти от проржавевшей телеги. Незадачливый тракторист, видимо, сам испугавшись своего маневра, тоже встал как вкопанный.
Виктор даже не сразу нашелся, что сказать. Поглядев на свои руки, он увидел, что они все еще с бешеной силой сжимают рукояти руля.
— Ездун, мать твою… — только и выговорил он, с укоризной глядя на выпрыгивающего из «Беларуси» водилу. На тракториста тот был похож так же, как сам байкер на звезду балета. Маленький, толстый, с залысинами на голове и злыми-презлыми глазками, мужик был одет в кожаные башмаки на резиновой подошве и светлую рубашку, поверх которой, несмотря на жару, была накинута серая ветровка. Обойдя, а вернее, обежав трактор спереди, он остановился в десяти шагах от мотоциклистов и уставился на них, все время стреляя глазами им за спину.
Виктор обернулся, почуяв неладное. И вовремя. Прямо на них летела, постепенно гася скорость, серая «пятерка». «Что за дела?!» — промелькнуло в голове парня. «Жигули», сделав «полицейский» разворот, перегородили дорогу позади мотоцикла. Из них тут же выбрался второй тип — долговязый, с мрачной физиономией и крючковатым носом. То, как он смотрел на Громова и его спутницу, не оставляло сомнений — весь этот спектакль никакая не случайность, а тщательно спланированная акция.
— Слышь, парень! — послышался со стороны трактора визгливый голос толстяка, заставивший и Громова, и Эльвиру снова обратить на него внимание. — Только без глупостей!
При этих словах он отвел в сторону полу своей куртки, и сразу стало понятно, зачем она ему вообще понадобилась — на поясе висела кобура с торчащей из нее рукоятью пистолета. И что-то подсказывало, что патроны в нем отнюдь не газовые.
— Витя, — раздался осипший от страха голос Волынской. — Что это такое? Что происходит?
Парень и рад был бы ей объяснить, но вряд ли у него это получилось вразумительно. При всей дикости происходящего Виктор наверняка знал только одно — эти ребята остановили их таким экзотическим и грубым способом вряд ли для того, чтобы просто спросить дорогу или поинтересоваться погодой. Намерения у них были посерьезнее.
«Как вырваться?» — стучало в его голове. Даже с учетом его опыта экстремального вождения вырваться из ловушки было делом нереальным: проклятый трактор не оставлял места между собой и дорожным ограждением, чтобы протиснуть «Zuendapp». А попытайся Громов развернуться на месте и двинуть назад, долговязый детина на «Жигулях» успеет преградить ему путь. Ситуация хреновая даже при самом оптимистическом мировоззрении.
— Давай так, братан, — продолжил тем временем «тракторист». — Ты сейчас просто оставляешь свой мотоцикл и идешь дальше пешком. И мы тебе с твоей девкой не сделаем ничего плохого…
Громов затравленно оглянулся. Увидел бледное как мел лицо Эльвиры, которая в страхе вцепилась в его плечо.
— Не надо, Витенька! — жалобно проскулила она. — Не зли их! Я домой хочу-у!
Поверить этим бандитским рожам? Громов еще раз глянул на ухмылявшихся уголовников. Теперь уже сомнений в их профессиональной принадлежности не оставалось. Виктор вроде бы даже узнал в одном из нападавших недавнего угонщика, правда, тогда тот был в маске, а теперь даже не пытался скрыть своей мерзкой рожи, что еще больше насторожило парня. Значит, эти двое не боятся, что ограбленные парень и девушка заявят в милицию. А почему? Не потому ли, что скоро заявлять будет некому? Тогда почему сразу не завалить обоих? Пока не спрыгнули с мотоцикла и не кинулись бежать.
Толстяк, видя, что Громов мешкает, потянулся рукой к оружию.
— Все, мужики, я понял! — торопливо произнес Виктор. — Мы уходим, спокойно! Сейчас мы уйдем! Только спальник можно взять для девушки? А то ночи сейчас холодные, сами знаете…
Медленно наклонившись, он сунул руку в мотоциклетную коляску и, не дожидаясь, пока грабители отреагируют на его слова и действия, выдернул оттуда немецкий ручной пулемет.
— А ну, на пол! — заорал он не своим голосом и прицелился прямо в обалдевшего от неожиданности «тракториста». — Бросай оружие! Завалю!
