стремительно. Может, нам не надо пить? Завтра работать.
Рамсес замолчал. Глядя на Богдана, было понятно, что сейчас тому совершенно не было дела до завтрашних торгов на бирже. Да и что было перед ним говорить о том, о чем Богдан и сам прекрасно знал? Впервые за всю историю котировок осень не была похожа на предыдущие. Торги после летних каникул начались довольно неожиданно. Многие трейдеры оказались в весьма затруднительном положении: никто ничего не комментировал в сложившейся ситуации и не давал прогнозы на будущее. Происходящее многих инвесторов сводило с ума.
Такого еще не было, чтобы рынок, действительно, находился в глубочайшем кризисе. Игроки давно уже забыли, что тренды в принципе могут быть и долгосрочными. Самым любимым словосочетанием стало — кратко-среднесрочные ожидания. Поэтому Рамсесу и Богдану каждый день приходилось быть на чеку в преддверии моментального разворота, отслеживая планку «того самого» уровня.
В Рамсесе «заговорил» трейдер и он сказал:
— Теперь и моя жизнь выглядит так, как финансовый рынок — нет уверенности в завтрашнем дне, а точнее — полная жопа!
— Предлагаю в ситуации с тобой, как и на финансовом рынке, не играть тебе на опережение.
— К чему приведут эти ожидания?
— Рамсес, текущая ситуация не нова, — продолжал вторить Богдан тоже, как трейдер. — Я имею в виду, что во все времена — замахивались на убийство, посягали и будут покушаться, — он развел руки. — Ну, пафосно, конечно, но, так вот мы живем.
— Куда уж пафосней?
— Если рассматривать ситуацию с тобой и вспомнить историю котировок, то, в трудные времена, многие томились в ожидании.
— Не забывай, сколько депозитов полегло, пока дожидались.
— Ну, были же и те, кто пережил. Помнишь, как нас учили?.. Возможно, тебе тоже стоит немного затаиться. Как говорят в последние годы? В идущий паровоз уже вскакивать поздно, а бежать против — глупо. Я говорю и про тебя, и про завтрашнее начало торговой сессии, — Богдан помолчал, обдумывая, и вскоре добавил: — Что касается только тебя. Пока поживешь у меня. На работу и обратно — вместе. Я думаю, пока нас двое — никто не станет в тебя палить. А там, посмотрим. Также я переговорю и с отцом, чтобы он приставил к нам одного охранника, что работает на него.
После этих слов Богдан направился на кухню. Вернулся он с двумя пузатыми бокалами на короткой ножке, с коньяком и с тарелкой тонко нарезанного лимона, слегка присыпанного свежемолотым кофе, а поверх сахаром.
— Помнишь, Рамсес, объявление в лагере для победителей школьных шахматных олимпиад, которое вывешивали каждый раз в воскресенье, а на следующий день снимали?
— «Сегодня воскресенье. Значит, будут танцы», — процитировал Рамсес текст объявления.
— Точно! — сказал Богдан и рассмеялся.
Рамсеса не особо это развеселило — он сдержанно улыбнулся и сказал о более важном для себя:
— Попробую набрать Алику.
— Попробуй.
Рамсес принялся звонить, а Богдан разливать.
Терпкий запах ароматного коньяка вырвался наружу, когда он откупорил бутылку.
— Не берет трубку? — поинтересовался Богдан.
— У-у.
— Рамсес, ты не обижайся. Поначалу, я и сам думал, что, может, в полицию-то обратиться. Но!.. Пусть немного, но я тоже знаю Алику. Думаю, что вчерашняя ваша размолвка никак не связанна с сегодняшней историей. А соседка могла и ошибиться. Там вовсе была не Алика, а другая девушка-чика. Сам говорил, машину-то плохо было видно, а твоя подруга — далеко не одна, кто живет в том подъезде. Я, конечно, не проверял, но уверен в этом. Я о девушках, — внушительно уточнился Богдан.
Он разлил по бокалам коньяк, взял их в руки и один протянул другу. Рамсес отключил вызов абонента и тремя пальцами забрал свою порцию.
— А ее куртка? Подпертая дверь в подъезде?
— Совпадение. Ты сказал, что курка была похожа, но ты не видел лицо. А дверь подперли потому, что, допустим, это, там, делают всегда. Тип-па в подъезде такой банальный прикол.
— Кстати, это возможно. Дверь мне открыл дедок и он собирался что-то втереть мне про эту швабру, там, у входа, сетуя, чтобы прекратили такие шутки. Наверное, он думал, что я, с убегавшими от подъезда, заодно?
— Вот, видишь! Это вообще, там, могли быть малолетки — парень с телкой, у которой элементарно тоже белая куртка. А машина просто в тот же момент отъезжала от подъезда. Прикол малолеток и отъезд какого-то солидного человека на машине — это совпадение. Да и, если бы там, пардон, волокли Алику в качестве заложницы, то, почему она не просила о помощи? Можно, конечно, предположить, что ей заклеили уста. Но, Рамсес, — в отрицание, Богдан помотал головой, — …на улицу…с залепленным ртом… мимо старика, кто затем открыл тебе дверь в подъезд и заговорил только о швабре.
— Твою мать! Почему эти ребусы именно со мной и сейчас?!
— Подобное, постоянно не во время, — сказал Богдан и добавил, чокаясь: — За удачу!
Рамсес выпил залпом весь коньяк, который находился в бокале в пропорциях одной третей частью. После того, как друг опять начал дышать и перестал морщиться, Богдан сделал небольшой глоток. Но, столкнувшись с несоразмерным, оттого одиноким взглядом Рамсеса, после выпитого, Богдан сравнял счет в порциях, отправив остаток коньяка внутрь. Выровняв дыхание и закусив, Богдан налил себе ещё.
— А мне не наливай больше, — попросил Рамсес и икнул, — Я поеду к Алике. Если не дозвонюсь.
С этими словами, Рамсес отправил в рот дольку лимона: кисло-сладкая с ароматом кофе она напомнила ему, что, помимо прочего, человек живет и вкусом, и самой пищей. Он совершенно забыл, что сегодня не ел, как тут же почувствовал, что ему, после выпитого, стало теплей и внутренне комфортней: напряжение ушло и наступило долгожданное расслабление.
— А коньячок, не че так, как любит говорить Алика, если ей что-либо нравится, — язык Рамсеса оказался не столь подвижным, как пару минут назад.
— Поедем к твоей подруге вместе, — сказал Богдан также твердо и тем же неуверенным языком, как и Рамсес. Он отставил бокал. — Посидим немного и поедем.
— Но, если я не дозвонюсь, — поправил друга Рамсес трендовой заплетавшейся речью, но с серьезным видом.
Телефон не заставил себя ждать — раздался звонок, на дисплее высветился номер Алики и фото, где она улыбалась.
— Алика, — хватая трубку, радостно заговорил Рамсес и тоже улыбался.
— Нажми на «ответить», — разделяя радость, хмыкнул Богдан и так же расплылся в улыбке.
— Черт!
Вместо этого, пальцем Рамсес угодил на кнопку «громкая связь»:
— Рамсес, — раздался напряженный голос Алики в смартфоне.
— С тобой что-то случилось? — сразу же начал беспокоиться он, дыша как можно сдержанней, чтобы она не догадалась о немного выпитом. — Ты где? Я был у тебя. Целый день звонил.
— Где я? — возмутилась Алика, а голос изменился: стал строг и властен. — Это ты, где? Я-то — у подруги! И благо, что так, а то вторые сутки проводила бы в одиночестве! В отличие от тебя, как я слышу! А ты молодец! Еще и телефон отключал!..
— Подожди, подожди, подожди… — перебивая, оживленно заговорил пьяной речью Рамсес, определенно выдав себя опьяненного.
— Нет, это ты меня подожди, — теперь перебила Алика. — Если я и не брала сегодня пару часов трубку, так это потому, что ты пропал на пару дней и бухаешь неизвестно с кем!
— Ты не…
Короткие телефонные гудки прервали и улыбку, и радостную — навеселе — речь Рамсеса.
— Вот в этом она вся! Вечно не даст сказать! Выскажется сама и прекращает разговор, — по- особенному в эти минуты свирепел Рамсес — не спонтанно, а планомерно он погружался, благодаря
