— Да, — непонимающе ответил Богдан.
— А где там смысл? Он в чем?
— Да на хуй кому он нужен? Для чего он нужен вообще?! Живи — пока жив, а пока плывется — плыви по течению. Но!..в нужном русле. И все!
— А потом?.. Что потом за всем этим? В той же старости.
— Ну, — выразился, жестикулируя, Богдан о приземленном, — рано или поздно я женюсь.
— Рано или поздно, да, ты это сделаешь, но в тебе-то ничего не изменится. У тебя абсолютно нет никакого смысла в твоем (названном тобой) источнике жизни. Ты же и после свадьбы продолжишь дальше трахать всех тех, кого только захочешь, без оглядки на нормы приличия… Да, о чем я с тобой говорю?! — Рамсес нервно швырнул фонарик в сумку. — Тебя уже ничто не остановит, если только… — он замолчал, не желая рассуждать далее, и лишь добавил: — Правда, что это я тут тебе втираю, если говорю-то в пустоту?
— Ох, как? И все же, договаривай. Что там меня должно остановить?
— Смерть.
— Намекаешь? Или, не скрывая, смерти моей уж хочешь?
— Господи, Богдан! Я вовсе не об этом.
— Не-не, просто интересно.
Рамсес перевел взгляд на Богдана и высказался с нескрываемой усмешкой:
— Твой источник жизни уже никогда тебя не отпустит — ты обречен заниматься только этим, вроде как, смыслом всей твоей жизни. Но такой источник вполне может оказаться смертельным. Половая система, вдруг, да и начнет гнить от венерических болезней. Богдан, время-то на дворе какое? Опасное! — у Рамсеса нервно дернулся край рта в ухмылке. Не желая продолжения балагурству, он с серьезным видом добавил: — В тебе нет ничего святого.
— Что ж, метафорично неплохо ты прошелся по моей судьбе. Но вот, что мне интересно, Рамсес, а кто-то живет иначе? Откуда ты другого-то нахватался? Накануне, ты где-то, что-то прочитал и, пока что в тебе свежи вновь приобретенные морали, ты…
— Нет, Богдан, это живет не только в теории. Есть тому примеры.
— Подскажи. Может, и я чего-то вынесу для себя.
Рамсес не ответил, продолжая собирать дорожную сумку: по сути, Богдан не нуждался в примерах — ему это было просто не к чему.
В общении настала пауза. Богдан молча смотрел в окно, а Рамсес упаковывал вещи в дорогу.
Обобщенным образом поговорив на тему секса и, наконец-то, убедившись, каков истинный друг, у Рамсеса не возникло желания перейти к конкретному разговору, в котором ему надо было спросить, как ты мог трахать мою подругу — Алику? После нескольких попыток со стороны Рамсеса поговорить об этом, нормальное общение так и не складывалась.
— Ладно, — заговорил первым Богдан, — проехали. Но, чтобы ты понимал и только. Я попросил Алику лишь на короткое время побыть с тобой. Недолго. Чтоб она оказалась одной из тех, кои у тебя тоже были для секса. Но, никто не подозревал, что в тебе прибудет любовь к ней. Что касается меня и ее, так я поначалу относился к этому ни больше, ни меньше, как к траханью двух телок нами одновременно. Как, допустим, совсем недавно у меня на квартире, когда мы в процессе вели постоянный обмен ими. Потом…ну, да, настала пора и ты начал испытывать к ней чувства… — подбирая нужные выражения, он потер ладонью затылок.
— Богдан, я все понял и это в прошлом. Ответь-ка лучше, зачем ты следил за мной? Чего добивался, используя именно такой способ?
— Это уже ближе к деловому разговору, — оживился он. — Вначале изложу суть.
Богдан начал рассказывать о весьма интересном. О том, о чем Рамсес никогда бы не догадался и не смог бы предположить даже в смелых фантазиях, сопоставляя реалии.
Оказывается, то, что сейчас происходит на улицах, на самом деле — это не спонтанные шествия в защиту прав или поиска справедливости. Этот хаос был давно спланирован правительством: и не одним государством, а в сговоре с другими странами, куда вошли многие, а именно те, на ком держится последняя модель так называемых цивилизованных взаимоотношений в обществе.
Это началось давно. Власти элитарных стран намеренно стали раскалывать общество, чтобы затем в гражданской войне самые злые люди перебили бы друг друга, а выжившими (кто «выпустил пар», но уцелел) правительство потом бы опять начало руководить и по новой методике и еще долгое-долгое время. Потому как после междоусобной войны — изматывающей, наполненной ненавистью — все, цитата Богдана, «как бы сказать поточнее, разрядятся…что ли?». А затем, выжившие долгое время будут смиренно жить в согласии с правящей элитой и это — главное.
Власть уже устала, как пояснять, так и отбиваться от нападок со стороны недовольного населения. А сами граждане, не зная, за что браться или ухватиться и просто, как дальше жить, в будущем способны только на массовые протестные выступления. В правительствах, конечно, зная, к чему приводят подобные настроения — к смене власти, решили не дожидаться этого часа, а действовать, впервые за всю историю человечества, опробовав новый метод, как совладать с толпой.
На тайных — не для прессы — совещаниях, управленцами, кто негласно диктует миру свою волю, включая высокопоставленных политиков, было принято решение. Посредством доступных орудий информации, главными из которых — социальные сети, поставить пред собой особую цель: раскалывать общество, как можно глубже, чтобы сделать людей полностью непримиримыми, да с взаимной ненавистью друг другу.
По мнению правящей элиты, люди — безгранично глупы, а в определенные периоды развития, к этому состоянию добавлялась безмерная жестокость, где у людей в вышей степени проявлялись злоба и ненависть.
Поэтому, на это раз, правители решили не мешать озлобленному на власть населению и отпустили граждан в своих стремлениях и без сопротивления.
Уже давно запущенная акция взаимонепонимания, в эти дни выдает результаты. У народа уже проявилась ярость и вот-вот они, разбежавшись в обществе по разным углам — как с одной стороны, так и с другой — готовы будут уничтожать себя. Особенно на национальной почве.
Конечно, долго подобное противостояние продолжаться не будет по объективным причинам: нехватка продовольствия, упадок сил, смена времен года. Холода сыграют не последнюю роль. Но главное тут-то население осознает, вспоминая, как они когда-то хорошо жили! Пусть не в роскоши, но в достатке — порой лишь необходимого, оптимального, но этого хватало, чтобы просто жить, а не дохнуть с голоду и на холоде!
В этот период и будет сформирована, как новая историческая общность, так и коренным образом иная методика руководства обществом. Предполагалось, что у граждан наступит понимание того, к чему приводит их протестное возмущение, кто и почему руководит народом именно так, а не иначе… То есть, у людей появится осознание счастья, когда ими руководят. Что, вне всяких сомнений, было весьма важным для власть предержащих.
— Ты же видишь, Рамсес, — возбужденно продолжал говорить Богдан, — что происходит в мире? Многие стали выступать против правительства и вообще какой-либо власти. В подобной ситуации — нервной, трудной для народа, — любое действо со стороны государства, воспринимается населением враждебно, поэтому правительство давно начало разрабатывать план раскола общества, чтобы граждане смогли выпустить пар в междоусобице, а не по отношению к власти.
— А само правительство? Где оно будет отсиживаться?
— Созданы гигантские островные территории для элитарного населения с немыслимой охраной и просто сказочной инфраструктурой.
— Кто все это станет обслуживать? Элитарное общество само себя, — усмехнулся Рамсес.
— Лыбишься? Зря. Кто ныне не мечтает власти-то лизнуть поглубже? А если таковое сделать понежнее, да со знанием клиента, то, это ж какие тогда открываются-то возможности и перспективы?! Ну, ты в курсе. Я фигурально, — по-доброму уточнил Богдан и продолжал: — Так же и в этом проекте, те, кто не глупы, они-то и предпочли остаться в качестве обслуги, но лишь бы на элитарной территории, нежели за периметром.
