подтверждения – Элька и Федор Федорович.
Оба вместе и каждый по отдельности.
Элька, например, и не скрывала, что Бекасов ей нравится, даже очень сильно нравится. Таисию это не удивляло – к нему всегда липли красивые девчонки, еще со школы. Ничего странного, что Элька так быстро сдалась.
Суть в другом – сам Федор Федорович изо дня в день выказывал полнейшее равнодушие к Таисии и ее проблемам.
Он никак не реагировал на постоянные Элькины намеки – нет, самые подробные рассказы! – о Вячеславе и его несомненной любви к ней, к Таисии. Элька выкладывала любые мелочи, ежедневно выжимала их из подруги, а Федор Федорович спокойно пил кофе и откровенно позевывал.
Ему было все равно, что они с Вячеславом каждый день обедали вместе. Все равно, что ходили вместе в театры или музеи. Все равно, что вместе гуляли вечерами. Все равно, что вазы в доме занимали подаренные Вячеславом цветы. Все равно, что Таисия нашла наконец обещанного бабой Полей суженого и собиралась за него замуж…
Наверное, Федор Федорович даже радовался, что вот–вот избавится от хлопот и спокойно займется личной жизнью. Мало того, он спешил наладить ее уже сейчас, на глазах у Таисии!
Иначе с чего бы Бекасов так демонстративно ухаживал за Элькой? Говорил ей комплименты? Провожал чуть ли не каждый вечер до дому? Смеялся любой ее шутке? Будто нечаянно касался ее рук, плеча или волос? Громогласно сожалел, что они не встретились раньше?
И не замечал Таисию.
Девушке иногда казалось, что она скоро возненавидит Бекасова. И не захочет больше его видеть.
Таисия несколько раз пыталась позвонить ему и сказать, чтобы не приходил – мол, вечером занята, у нее гость, посторонние в доме не нужны. Как и свидетели. Все–таки предстояло свидание с суженым…
Она и позвонила бы!
Если бы телефонная трубка не становилась неподъемной. И не падала бы из дрожащих рук. А баба Поля не смотрела бы так насмешливо. И не звенело бы в ушах от глупого, непонятного волнения.
Больше всего Таисия боялась, что именно этим вечером Бекасов не придет вовсе. И Элька не появится к девяти, как обычно. Не обязательно же им встречаться непременно у нее дома?
* * *
Сегодняшний день ничем не отличался от вчерашнего. И позавчерашнего. И такого же дня неделю назад. Или две недели? Три? Месяц?
Если не считать, конечно, того, что Таисия с самого утра не находила себе места: что–то тревожило ее, мучило, кружило голову, сводило с ума невнятным обещанием скорого несчастья. И в то же время…
В то же время сердечко Таисии сладко ныло и подсказывало совершенно иное. Почему–то казалось – вот–вот все наладится.
Она старалась не думать – что именно. И упорно гнала мысли о Бекасове – он–то здесь при чем?
У Таисии все валилось из рук, ничего толком не получалось. Завтракая, она для начала разбила заварной чайник. Минутой позже опрокинула турку на газовую плиту. Уронила с подоконника горшок с фикусом – правда, деревце осталось целым, его пришлось временно пересадить в эмалированную кастрюлю. Поругалась с бабой Полей – а нечего смотреть так понимающе и сочувственно и при этом молчать.
В результате Таисия едва не опоздала на работу.
Лучше бы она вообще туда не ходила!
Не успев появиться в отделе, Таисия зачем–то поссорилась с Симоновой, будто Света в первый – или последний! – раз копалась в ее столе без разрешения.
Допустила грубые ошибки в расчетах, чем серьезно расстроила Валерию Степановну.
В обеденный перерыв наотрез отказалась встретиться с Вячеславом – соврала едва ли не впервые в жизни, что плохо себя чувствует.
Не захотела выслушать Эльку, дважды отговорилась срочной работой. Даже Симонова посматривала на нее укоризненно, настолько явно Элька расстроилась.
И наконец, чуть не сломала ногу, оступившись на ступеньках. Ну не могла Таисия оставаться в офисе! Ее почему–то буквально трясло от волнения, она надеялась хотя бы на улице прийти в себя.
Только упав на крыльце и испачкав светлые брюки, Таисия заметила, что бабье лето вдруг кончилось и началась осень. Причем как–то быстро началась, буквально за ночь.
Таисия погрустнела: как она утром этого не заметила? Оделась легко, на ногах всего лишь шлепки, зонт не взяла. Теперь плащовка совершенно мокрая, и капюшон тоже, видимо, она машинально натянула его на голову, когда вышла из дому.
Надо же – ничего не помнила! Даже каким транспортом добралась до офиса. И по какой улице к нему шла. Понятно – с самого утра голова не тем забита.
Может, это как–то связано – ее настроение и погода? Было бы здорово, правда–правда. Вот сейчас она как засияет, как запрыгает по ступенькам, как захохочет в полный голос…
Ага, как раз.
Самое время!
Таисия печально коснулась влажных пятен на коленях и пожала плечами: брюки не отряхнуть и не почистить. Сбегать домой переодеться? Еще и нога правая ноет в щиколотке, подвернула…
Таисия недоверчиво осмотрелась: как странно! Еще вчера над головой плавало солнце, воздух казался прозрачным, легким, город нежился в золотистом мареве неопавшей листвы, клумбы перед офисом радовали яркими красками, стриженая трава пахла терпко и свежо, в скверах летали обрывки тонкой серебряной паутины, Таисия ловила ее на счастье и смеялась…
Девушка зябко поежилась: неужели тучи нагнало за одну ночь? За одну ночь город утонул в серой мгле по самые крыши, и в воздухе повисла противная мелкая морось, и деревья вдруг сбросили листья под ноги прохожим…
Все это за ночь?!
Сердце кольнуло предчувствие скорой беды, но Таисия лишь головой тряхнула, прогоняя дурные мысли. И подумала – ни за что не станет прислушиваться к интуиции, надоело.
Другие же люди живут как–то и думать о ней не думают. Может, ее вовсе нет, этой интуиции? А все дело в ее дурном воображении, да–да, трусливом воображении…
И правда, хватит с нее предсказаний!
И мистики хватит!
Прав Федор Федорович – зря она верит так слепо во всякие глупости, вон как запуталась…
Все, решено – с этой самой минуты Таисия будет жить как все нормальные люди. Например, сбегает домой и переоденется. И не будет больше дергаться и волноваться по пустякам.
Таисия угрюмо усмехнулась: могла бы еще дома понять – она просто не выспалась. К тому же погода резко изменилась, в такой заплаканный день часто настроение никакое, сколько раз она читала об этом…
* * *
К вечеру дождь прекратился, но огромная туча только потяжелела. Она ощутимо давила на город и его обитателей, жадно, даже плотоядно обволакивала дома и деревья. Электрический свет не разгонял мерзкую мглу, фонари смотрелись жалко, они не горели – тлели.
Таисия чувствовала себя птицей в тесной клетке. Она металась по квартире, не в силах подчинить эмоции. Разум ее оказался бессилен. Временами Таисии чудилось, что она сходит с ума.
Забывая недавно принятое решение, Таисия то бежала к фотографиям бабы Поли, то, будто случайно, пыталась прислушаться к себе и разобраться таким образом в происходящем.
И терялась еще больше.
Баба Поля по–прежнему молчала. Со всех снимков она смотрела на Таисию так печально, словно прощалась с нею, и в ее карих глазах стыла тоска.
У девушки дыхание перехватывало, леденели кончики пальцев, когда она вглядывалась в любимое лицо.
