жуткого типа, который в школе преподавал у них английский.
А хуже всего то, что она даже не могла глотнуть ксанакса или хотя бы бокал «шардонне». Ей приходилось взирать в лицо собственной глупости на абсолютно трезвую голову.
Не жизнь, а полнейшее дерьмо.
22. Ад повторяется
Кларисса с матерью сидели в салоне-парикмахерской, в самом сердце Беверли-Хиллз (сердце — у Бевер-ли-Хиллз?
Поход в салон оказался ошибкой.
Хуже того. Сказать, что он оказался просто ошибкой, было бы равносильно заявлению: «Ой, пожалуй, не стоило мне выезжать с парковки и врезаться прямиком в школьный автобус».
Клариссу стриг пятидесятилетний парикмахер с жирными волосами, забранными в конский хвост, который отзывался на имя Жоаким. Парикмахер, понятно, а не конский хвост. Когда он покончил с Клариссой, она была подстрижена, уложена и залакирована под сильно пожилую телезвезду из тех, что приглашают на шоу «Фантастический остров». Ее мать была в восторге. Она наградила Жоакина щедрыми чаевыми и принялась благодарить за то, что он сделал из ее дочери человека. Кларисса выругалась себе под нос.
Сейчас у нее не было сил спорить; весь ее воинственный задор угас со стуком острых каблучков Злыдни Сьюзи. У Клариссы не хватило смелости позвонить даже Грэйви, которая все это время отговаривала ее обращаться к адвокату, чтобы защитить не только себя (брак, если на то пошло, продержался дольше многих других в Голливуде), но и своего нерожденного ребенка. Поэтому Кларисса дрессированным пуделем потащилась вслед за матерью от парикмахера к маникюрше, затем на массаж лица (еще один скверный опыт с эвкалиптовой маской), а затем — в «Сакс», где мать приглядела себе черные лосины для благотворительной ярмарки. Кларисса покорно принимала все эти мучения, чувствуя себя современной Жанной д'Арк.
Мобильник зазвонил (Кларисса наконец вернула зарядное устройство, вместе с кошкой) в тот самый момент, когда она устало рухнула на стул, наблюдая, как мать пускает слюни над крохотными блестящими сумочками от Джудит Либер.
Кларисса официально вступила в Седьмой Круг Ада. Она ответила на звонок.
— Кларисса, я только что узнала отличную новость! — радостно поведала Джен.
— Аарон нанял адвоката, — ответила Кларисса. — Это моя хорошая новость на сегодня.
Джен только глубоко вздохнула.
— Нечему удивляться, — сказала Кларисса.
— Думаю, это неправда.
— Откуда ты знаешь? — В глубине души Кларисса как раз надеялась, что Джен что-то известно.
— Послушай, Кларисса, я тут встретилась кое с кем. Помнишь Бебе? Так вот, она знакома с Эрикой, которая знает Лорен, которая сказала Лизе, которая говорила об этом с Рэйчел…
— Дженнифер!
— Так вот, Бебе знает одну девушку. Она — редактор в «Климате».
«Климат» был главным развлекательным журналом на Западном побережье. Если «Стиль» был новым «США», то «Климат» был новым «Стилем» или вроде того.
По крайней мере, одно Кларисса знала наверняка: ей нравился журнал «Климат». Он прочитывался даже легче, чем «Стиль», и там печатали еще больше фотографий лака для ногтей и модных аксессуаров.
— Мне нравится «Климат», — сказала Кларисса.
— Так вот, я позвонила той девушке, все про тебя рассказала, и она хочет с тобой поговорить.
— Она хочет поговорить
— Ну да.
— С которой? Со старой или с новой? Потому что теперь я толстая как бегемот, а прическа способна выдержать ядерный взрыв.
— Не говори глупости, Кларисса, — встряла мать. — А зачем, по-твоему, Бог создал Средство?
«Средством» именовалась любая субстанция, подходящая для волос. Средством мог быть вазелин. И детский завтрак тоже мог оказаться Средством.
— Я беременна, я… выгляжу куском вареного мяса. — Кларисса посмотрела на свои лодыжки, затем перевела взгляд на лодыжки матери. Неужели они и впрямь в родстве между собой?
— Кларисса, ты что, серьезно? Ты выглядишь фантастически, просто богиня. Ты никогда не выглядела так замечательно. Я всегда говорила, что тебе надо немного набрать вес.
Джен совсем не умела лгать, но Клариссе было все равно. Ей хотелось скакать от восторга.
— И когда она хочет встретиться?
— Ну наконец! Узнаю прежнюю Клариссу, — сказала Джен.
Кларисса, уничтожив архитектурное нагромождение Жоакина, которое язык не поворачивался назвать прической, отправилась на встречу с Морган Легранж. Офис «Климата» расположился на Уилшир- бульваре, в модном районе контор в испанском стиле и кофеен, где посетителей обслуживали не грубые и вечно недовольные студенты колледжей, а грубые и вечно недовольные будущие модели.
Выйдя из лифта, Кларисса оказалась в мире столь же чужеродном, сколь и привлекательном: все стены в обложках журналов, у секретарши проколот не только нос, но и язык, а такой мебели самое место в венецианских дворцах.
Здесь Кларисса совсем не чувствовала себя как дома, но это было даже лучше: здесь ей было интересно.
— Кларисса! — приветствовала ее женщина вся в сером (цвет, пришедший на смену розовому, который пришел на смену коричневому, который пришел на смену черному). — Боже, да вы просто супер… На каком месяце?
— На пятом.
— Я бы сказала — три, максимум три с половиной… — И повторила: — Вы просто супер.
Кларисса за одно это была готова мыть серой женщине машину, чистить ванну, читать на ночь сказки ее детям и доставить сексуальное удовольствие мужу или любовнику.
— Спасибо. — На большее ее не хватило.
В кабинете с ярко-красными стенами Морган уселась на край стального стола, забросила ногу на ногу и заявила, что очень рада познакомиться, наслышана о Клариссе, но, к несчастью, сейчас в «Климате» у них нет никаких вакансий, хотя, разумеется, они будут иметь ее в виду, если что-то появится.
Кларисса уставилась на Морган:
— У вас нет вакансий?
— Сейчас нет, к сожалению.
Кларисса попыталась встать, но диванные подушки проглотили ее, как устрицу.
— Тогда зачем мы встречались?
— Я вежлива, хорошо воспитана и стараюсь подстраховаться. — Морган посмотрела на записи у телефона. — Никогда ничего нельзя предугадать заранее. Журналистский опыт есть?
Кларисса глубоко вздохнула.
— Нет, но при желании я могу быть очень стервозной. И умею расставлять запятые.
Морган улыбнулась:
— В нашем журнале запятых не бывает.
— Откуда вы родом? — спросила Кларисса.
