что эта женщина «орет по любому поводу, хоть уши затыкай».
— Да не орет она! — отмахнулась Эрато. — Хотя многие, у кого рыло в пуху, слышат именно крик. Это так и называется «Крик Каллиопы»! Заметь, у нее основной сайт — по государственному управлению. Она же — Царица муз, следующая за царями. Тебе надо будет следить за каждым ее словом и действовать так, как она напишет! Лучше всего, просто повторять все ею написанное о тебе. Ты хороший ученик, вот и повторяй ее слова, как повторяешь движения. Артистично, искренне.
— А нельзя ей просто написать? — спросил Николай. — Что это за тайны мадридского двора?
— Тебе нельзя с ней общаться напрямую, все уже сделано, чтобы ты сам к ней не сунулся, — пояснила Эрато. — Ее уже обвинили в экстремизме, фашизме и еще в какомто «изьме», хотя у нее зять — араб, а она сама из многонациональной семьи.
— Боже мой! — не на шутку испугался Николай, кого ты мне подсовываешь?
— Я тебя ей подсовываю, все наоборот! — огрызнулась Эрато. — Вот когда тебя будут бить по национальности, тебе никто не поможет, кроме нее. Смешно, но ее авторитет в этой области после «экстремизма» — абсолютно непререкаемый. С ней вообще много смешного. Представь, ее судили за экстремизм, хотя она состоит в партии власти. Это показывает, по меньшей мере, несогласованность, отсутствие общего курса, какое-то… постороннее вмешательство. С одной стороны, против нее начинают уголовное преследование, а как общественную фигуру — ее принимают в партию «Единая Россия». Начинаешь понимать? И когда у нее проводят обыск, находят партийный билет и удивляются, но не останавливаются, не пытаются разобраться.
— Наверно, это и есть настоящий ужас, — заметил Николай. — Всем наплевать на действительные поступки человека. А Мольер правильно говорил, что все мы говорим приблизительно одно и то же, а отличаемся лишь поступками. Но здесь и текст… как-то иначе выглядит.
— Не только выглядит, но это и работает как-то особенно! Обрати внимание, что здесь рассматривается вся аргументация тех, кто сразу отреагировал на выставленное мною письмо. В ходе полемики она уже ставится… заведомо ложной, будто проявляется вся! Но особенность ее методов в том, что больше к этим аргументам противник вернуться не может даже на других ресурсах.
— «Противник»? — недоверчиво поднял брови Николай.
— Да уж не «ряд доброжелателей»! — разозлилась Эрато. — Поверь мне, против тебя начата весьма дорогостоящая информационная война! Но посмотри, во что превращается на наших глазах! В фарс! «Мягко, по-женски», как любит говорить Каллиопа. Кроме того, сестры отвлекают всех твоих недоброжелателей на свои «огурцовые» ресурсы, давая нам передышку. Прости, Николай, это настоящая война!
В его публичной профессии пресса имела огромную важность, а пресс-служба театра намеренно не выпускали даже DVD балетов с его участием, не говоря уж о каких-то публикациях в средствах массовой информации. Напротив, пресс-служба намеренно неправильно переводила зарубежные публикации, подавая их в негативном свете. Он хорошо знал, насколько жестокой может быть упомянутая Эрато «информационная война» — против отдельно взятого человека даже с его уровнем мастерства и набором его регалий.
Иногда руководство театра не затрудняло себя и переводом иностранных статей, огульно заявляя, будто он провалил выступления на гастролях. Хотя все знали, что делается это нарочно, что это было, мягко говоря, не так, но кому надо было спорить или опровергать сказанное? Подобные доказательства были слишком унизительными именно для его статуса.
Сколько раз он просил знакомых журналистов и критиков написать о нем доброжелательно и объективно… все было бесполезно. Он жаловался, намекал, уговаривал, раздражался, высказывал претензии, но… его лишь хлопали по плечу и советовали «не обращать внимания». Однако это становилось невозможным, с растущим негодованием он читал о себе новый пасквиль, чувствуя, как все его усилия уходят в песок. Впрочем, после долгих просьб и уговоров друзья ему все же создали персональный сайт, которым он не был доволен, видя, что материалы редко просматриваются, а посещаемость ресурса падает, а не растет. На черном фоне мелким шрифтом шли его воспоминания, которые ему самому было неинтересно читать. Он поинтересовался, почему все такое черное и скучное, а его знакомый, занимавшийся сайтом, рассмеявшись, ответил, что он и сам — черный, а классический балет — это не так захватывающе, как видеоигры. И Николай махнул рукой на свою персональную страничку, выполненную в стилистике игровых сайтов.
На ноутбуке Эрато «огуречные» сайты выглядели достаточно современно, без жуткой навязчивой рекламы. С предубеждением взглянув на публикации о себе, он был вынужден признать, что это статьи — нового типа, какие можно было разместить только в Интернете. Здесь использовались все преимущества виртуальной среды. Цитаты были красиво выделены, они не сливались с текстом и снабжены необходимыми ссылками. Сама публикация удачно оттенялась роликами и фотографиями. Любой читатель мог составить собственное объективное мнение, но вдобавок развлечься, получить удовольствие. Это был новый вид досуга, объединявший литературу, журналистику и телевидение, само по себе являвшееся синтетическим видом творчества. Особая ценность статей была в том, что в них рассматривалось большинство негативных критических откликов, сразу же последовавших после истории с письмом деятелей культуры.
Пожалуй, назвать это «критическими откликами» было бы слишком мягко, это была настоящая грязь, до которой раньше его недруги все же не доходили. В последнее время он удивлялся про себя, почему столь неприличные статьи и заметки перестали причинять ему боль, вообще затрагивать его. Интересно, что в интервью ему все чаще стали задавать вопросы, задевает ли его мнение окружающих. Причем он не мог не слышать в этих вопросах искреннего деловитого любопытства. Это напоминало ему посещение кабинета дантиста, спрашивающего, испытывает ли он боль при его манипуляциях во рту.
Журналистам он отвечал словами своего любимого педагога, бывшей балерины еще императорского театра, которая всегда говорила, что ей абсолютно все равно, что о ней скажут. Повторить не только слова, но и сложнейший прыжок для него не составляло труда. Но как он завидовал своей русской учительнице, когда его душил кавказский темперамент при чтении явной лжи, очередного оскорбительного поклепа.
А в последнее время ему начинало казаться, будто за долгие годы проживания в Москве — он действительно стал холоднее и куда менее восприимчивым… к откровенной подлости. Может быть с возрастом прошла эта привычка внутренне взрываться от окружающих гадостей, направленных на него лично. Но сейчас, читая статью «огуречного» блога «Страсти по Николаю», он понял, что на самом деле весь яд очередных пасквилей до него уже не доходил.
По театральным сплетням он знал как, ждали в администрации театра статью очередного «критика балета», с недобрыми предчувствиями понимая, что ничего хорошего о себе он не прочтет. В блоге он впервые увидел, как весь яд, заложенный в несправедливые и абсурдные упреки, которые и опровергать не имело смысла, — полностью… обезвреживается. Это походило на аккуратную работу сапера, вынимающего запал взрывного устройства. Или на выдирание ядовитых зубов у ехидны. Причем все эти усилия не отлавливались глазом, но в результате получалась не обычная скандальная сетевая полемика, а достойная статья, написанная в прекрасном консервативном стиле, легким языком и с большим чувством юмора.
Интересно, что ее статья называется в духе детективных историй «Предостережение». Блажена никогда не скрывала, что считает вполне приличным служить «рупором» для тех, кто больше подаст на
