испугалась и трубку бросила…
— Успокойся! — резким тоном ответила Каллиопа. — Я его образ словила, очередной гомункул Келайно! Сейчас ему станет здорово не до тебя! Чтобы такое устроить?.. Ага! Давай так! Сейчас в его районе неожиданно тормознут вашего мэра на взятке, подняв все правоохранительные органы по тревоге!
— Ой, что вы такое несете? — зарыдала Эвтерпа. — Уже почти час ночи, я боюсь спать ложиться! Вдруг они рано утром придут с обыском, как к вам? Наркотики сунут — и прощай все планы назавтра!
— Так, все успокоились, я пишу! — заорала на нее Каллиопа. — Итак!
Около часа ночи черный Mercedes без номеров и «Газель» преграждают дорогу машине градоначальника, выезжавшей из темного дворика на трассу федерального значения. Из «Газели» выскакивают спецназовцы, а из Mercedes — люди в штатском, ловкими, отточенными движениями заламывая руки мэру города, в котором живет Эвтерпа. Они сажают мэра в свою машину, а всех пассажиров машины мэра — уводят в «Газель». Мэр задержан и арестован на два месяца вместе с людьми из своего ближайшего окружения.
По версии сыщиков, мэр вымогал многомиллионный «откат» у местного бизнесмена-единоросса за возможность иметь единоличную монополию на вывоз твердых бытовых отходов и уборку городских улиц. Но перед тем, как потребовать взятку от единоросса, мэр уже принял взятку от другого предпринимателя, депутата городской думы Германа Хачикяна, причем, на тот же самый подряд вывоза ТБО и уборку улиц. У следователей есть видеозапись получения взятки, предусмотрительно сделанная гражданином Хачикяном, давно подозревавшего мэра в нечистоплотности и сепаратных переговорах о вывозе мусора с единороссами.
Сам мэр утверждает, что ему якобы мстят за то, что он намеревался в сентябре этого года идти на выборы в Заксобрание от партии «Гражданская реформа», а не от партии «Единой России», именно по этой причине он договаривался с бизнесменами-единоросами, уговаривавшими его плюнуть на «Гражданскую реформу». Оговаривавшиеся средства вовсе не были «откатом» или «благодарностью» за уничтожение бизнеса гражданина Хачикяна. Мэр лишь объяснял, в какую сумму выльется избирательная кампания от партии «Единая Россия», планируя потратить средства на ремонт набережной, строительство физкультурно-оздоровительного комплекса и детского садика для слабовидящих детей — исключительно для поднятия пошатнувшегося имиджа партии.
Той же ночью советник мэра, которого правоохранительные органы подозревали в посредничестве, скрылся и объявлен в розыск. По версии следствия, именно через советника арестованного мэра была передана часть взятки от бизнесмена в размере полумиллиона долларов.
— Как мэра? Прямо мэра? — растерялась Эвтерпа.
— А кого еще? — удивилась Каллиопа. — Я же никого у вас особо не знаю, а мэр у вас точно должен быть! Вот пускай мэром занимаются. Это надолго у них отобьет охоту травить беззащитных дам, увлекающихся классическим искусством. А тот, кто тебя телефонным звонком напугал, к утру должен будет подготовить доклад в Заксобрании по поводу ночного ареста, и объяснить, почему он раньше не оказывал прокурорского реагирования на вашего мэра.
— Да как-то… неожиданно это все, — прошептала Эвтерпа.
— Я не хочу, чтобы вот такое привязывалось к тебе, когда нам совершенно некогда тратить время на то, что они там считают… экстермизмом. Тьфу! Ну, вы поняли меня! — безапелляционно заявила Каллиопа.
— А что, у вас мэр хороший? — участливо поинтересовалась Урания.
— Да… как везде. Обычный, короче. Но странно как-то, — пробормотала Эвтерпа. — А откуда вы про Хачикяна знаете?
— Да просто подумала, кто у вас занимается уборкой и ТБО, так сразу как-то всплыло имя «Герман Хачикян», но оно вполне может быть условным, — пояснила Каллиопа.
— Как пишут: «Все имена и фамилии изменены», — рассмеялась Клио и поинтересовалась у Эвтерпы: «У вас мэр что, взяток не берет?»
— Не знаю, наверно, берет, как все, — пожала плечами Эвтерпа. — Он недавно говорил, что ему зарплата мэра кажется «просто смешной». Мэр в нашем городе получает сто тысяч рублей. Ему смешно, а нам, при средней зарплате в пятнадцать тысяч, как-то не очень весело.
— О, девочки, я уже что-то такое чувствую, — сообщила всем Каллиопа. — Сейчас его тормознут, рылом в асфальт сунут, наручниками щелкнут и все такое… Застоялись ребята без дела! Обстановка немного оживится, и мы проскочим на вороных!
— Так он ведь не самый плохой в стране! — попыталась слабо протестовать Эвтерпа.
— А при чем здесь страна? — ответила Клио. — Ты вообще мэров сортировать собираешься или свою прокуратуру занять настоящим, большим делом?
— Мне вообще читать смешно эти филологические определения «реализма в литературе»! — мрачно вставила Каллиопа. — Вот когда пишет настоящий писательреалист, то все сбывается в реальности! В этом и состоит творческий принцип реализма, а не когда пытаются реальность подправить из мелких соображений, какая партия прикармливает писателя. Конечно, надо успеть написать счастливый конец для народа!
— А разве это… счастливый конец? — не унималась Эвтерпа.
— Для вашего мэра не очень, — согласилась Каллиопа. — Но, согласись, закономерный! А потом ведь он точно делал заявления, что страсть как хочет победить коррупцию в вашем городе. Вот пускай и борется с коррупцией собственной тушкой, чтоб мирные люди рядом не страдали от их очередной «борьбы».
— А потом… что будет? — совершенно растерявшись, спросила Эвтерпа.
— А потом он в колонии перевоспитается и осознает, — ответила Каллиопа. — Он глубже поймет жизнь и ее простые радости: недокуренный бычок, вечерний чифирь, теплые кальсоны… Холодным осенним днем, под принизывающими порывами северного ветра он вернется в родной город, где его взяткой подставил тот армянин, который у вас мусор вывозит. Бывший мэр решает ему за все отомстить. В тюремной фуфайке он сидит на скамейке в заброшенном парке и курит, курит, курит… Все кажется ему в родном городе незнакомым, из каждой подворотни лезут навязчивые воспоминания… Звучит шансон про Владимирский централ, полный проникновенной ностальгии… В истории, конечно, замешены олигархи, заигрывающие с оппозицией, коварные держательницы публичных домов, мусорщики, циничные уборщики улиц и алчные владельцы естественных монополий.
— Ни фига себе! — восхитилась Эвтерпа.
— А ты напишешь детектив, где загадочные убийства самых именитых мусорщиков расследует женщина, живущая на городской свалке, — продолжила Каллиопа. — И там ты вполне можешь написать, что у бывшего мэра и бомжихи с помойки начинается новый жизненный этап, любовь-морковь и все такое! От погони они уходят на горящем мусоровозе!
— Вот это да! — зачарованно произнесла Урания. — Я бы сама такой блокбастер с удовольствием посмотрела.
— Вот видите! — с удовлетворением сказала Каллиопа. — У вас совершенно шаблонное восприятие счастливого конца! Какое-то безыдейное и аморальное — «украл, выпил, остался безнаказанным и вывез кучу бабла на Кипр!» А ведь по-настоящему счастливый конец должен вдохновлять! Он должен вызывать духовный катарсис! И как еще можно создать счастливый конец для дамы, которая лишилась квартиры из-за преступной деятельности «черных риэлторов» и теперь живет на помойке? Должен же быть и на ее… гм… свалке… праздник?
— Соглашайся, Эвтерпа! — расхохоталась Клио. — Прославишься, деньгу зашибешь!
— Ладно, — снисходительно поддержала ее легкомысленный тон Эвтерпа. — Назову роман «Любовь из мусоропровода», получу литературную премию, и мы все поедем в Прадо наяву, а не во сне!
— Отлично! Уже начинает получаться! — похвалила ее Каллиопа. — А теперь давайте, попробуем хором произнести их любимую фразу: «Мы вам устроим новый 37-й год!»
