понятия не имел, каково это, когда из тебя день за днем вышибают дерьмо. Когда твоя мать делает вид, что ничего не замечает, а потом и вовсе сбегает и оставляет тебя с твоим мучителем. И тогда я решил попробовать и сделаться обычным человеком. Вырастил себе тело. Вот это самое. Тогда таких было совсем мало, свободных конвертеров, которые заполучали себе физическое тело.
Боб резко поднялся и вышел из комнаты, но скоро вернулся — со скрипкой и смычком — и начал тихонько играть. Мелодия была знакомая, только играл ее Боб вполовину медленнее.
— Я хотел тронуть мир. И чтобы мир тронул меня. Хотел, чтобы музыка била по барабанным перепонкам. Хотел чувствовать ее подошвами башмаков. И хотел придумать, как помочь Клоду.
— Придумал?
Боб покачал головой.
— Нет. Не придумал. Но я больше не существо, лишенное формы. Я могу натереть смычок собственной слюной. Я могу пить виски. — Смычок задвигался живее. Ты должен отказаться от идеи стать тем, кем собирался, пока не станешь тем, кто ты есть.
ТиБи допил вторую чашку и, откинувшись на спинку стула, слушал музыку.
— В общем, это то, что случилось со стариком Деспачио. Он не умер. Он всего претерпел трансформацию.
Некоторое время оба молчали. Потом Боб взял воск, поплевал на него и начал натирать смычок.
— Может, — сказал ТиБи, — ты еще придумаешь, как ему помочь.
— Надо быть сумасшедшим, чтобы связываться с Директором Амесом, — пробормотал Боб, вытирая слюну. Потом поднял голову и улыбнулся. — С другой стороны, у меня есть чувство, что у нас с тобой получится, а?
Глава одиннадцатая
— Боестолкновение у Милла, — доложил майор Монитор. — Остин под огнем. Твен маневрирует… выходит на позицию…
— Мне нужны данные, — бросил Теори.
— Четыре корабля. Идентификация по трем. Два эсминца класса «Дабна», «Агилла» и «Медиум». Третий — крейсер. «Марсианский Рассвет». Полагаем, специализированный корабль.
— Несет взрывчатку для Милла.
— Разведка тоже так считает. — Квадратное лицо Монитора на долю секунды зависло в виртуальном пространстве Теори.
Принимает информацию, подумал полковник. Монитор никогда не прибегал к помощи анимационных алгоритмов, которые оживляли бы его лицевой дисплей во время пауз.
— Есть данные по четвертому кораблю. Тот же класс «Дабна». «Дебех-Ли-Зини». Минный тральщик с десантом… Стоп…
Монитор опять замер.
— Принимаем электромагнитную информацию по группе внешней системы. Потребуется некоторое время для корреляции. Секунды.
Теори вздохнул. Из-за глушения они теряли драгоценное время. Но по крайней мере они не совсем слепы. За те несколько секунд, что информация поступала в командный центр из внешней системы, он успел составить приказы для клаудшипов Остин и Марк Твейн и повернулся к офицеру по связи.
— Пусть Марк Твен займется «Марсианским Рассветом». Остин — действовать по ситуации. — Секундой позже в командном центре загудел голос Марк Твена. Когда клаудшип хочет довести до кого-то свою точку зрения, на коммуникационные протоколы ему наплевать.
— Остин атакуют два крейсера!
— Знаю, — отозвался Теори. — Придется потерпеть. Ваша задача — остановить эсминец, не дать ему вывести из строя Милл. Есть основания считать, что на нем взрывные устройства.
Короткая пауза.
— Сделаю.
Теори знал — клаудшип Марк Твен выполнит приказ. Старик нравился ему — он понимал тактику. И к тому же был для Теори настоящим героем, первым человеком, совершившим путешествие к системе Центавра. Теори уважал и клаудшип Остин, чьи познания в экономике и стратегии намного превосходили его собственные. Именно поэтому он и поручил этим двоим защищать Милл.
— Теперь все зависит от них, — сказал он.
Майор Монитор его, похоже, не слышал — к его текущему пониманию ситуации данная информация ничего не добавляла.
Вот на кого всегда можно положиться, подумал Теори и отвернулся к дисплеям.
И в победе, и в поражении.
Глава двенадцатая
Система Плутона
18:27, суббота, 5 апреля, 3017
Федеральный флагман «Бумеранг»
Шерман планировал рейд на Харон как быстрый и эффективный. Но с самого начала ему пришлось столкнуться с проблемами в гристе. Плутон и Харон сами обладали пелликулой, схожей с человеческой кожей. И планета, и ее спутник были полностью покрыты пленкой толщиной в дюйм. Предполагалось, что применение новой военной разработки Герардо Функа произведет сильнейший разрушительный эффект. Так и случилось, да вот только пострадали от этого эффекта другая сторона.
Совершенно непредвиденным образом средство вступило во взаимодействие с местным субстратом и мутировало. Все наземные средства защиты Департамента мгновенно оказались парализованными, и именно в это время Шерман отдал приказ высаживать войска. Но тут Плутон и Харон оправились и огрызнулись. Командные и контрольные структуры оказались в руках маньяка — человека или программы, — который открыл огонь по всему, что оказалось в пределах досягаемости, без разбору. Авианосец Департамента «Штрайххольцер» и его боевое соединение выдвинулись из зоны ответственности собственной планетной базы. На некоторое время они попали под спорадический огонь с Плутона, а затем уже под более плотный — с Харона. Сначала Шерман предположил, что это его солдаты взяли штурмом крепость и завладели боевыми системами, но когда они с клаудшипом Тацитом подошли ближе, чтобы проверить предположение, то подверглись такому же обстрелу.
В результате десять тысяч солдат оказались в ловушке на Плутоне и еще пять тысяч застряли на Хароне. Что еще хуже, пропала связь с целой ротой. Часть под командованием Квенча высадилась на Хароне, и с тех пор от них вот уже два часа не поступало никаких сигналов.
Шерман стоял перед нелегким выбором: остаться поблизости и разбираться с местными силами или уйти и попытаться вытащить за собой флот Департамента? Последний вариант собственно и предусматривался первоначальным планом, тем более, что его атака достигла первой цели и отвлекла часть сил противника от вторжения в систему Нептуна. Но повернуться к врагу спиной и сбежать означало бы бросить высадившиеся на луну части.
Был у него и еще один вариант: майор Мерэ Филатели и ее Виртуальный спецкорпус. Филатели и ее солдаты попали в плен три года назад, когда Шерман спас их после гибели «Монсеррата». При взрыве корабля их физические тела распались на атомы, но они избежали смерти как свободные конвертеры.
