нечасто приходят из леса незваные гости.
Виктор понимающе кивнул. Ему вдруг стало легко, словно упала с плеч тяжелая, гнетущая ноша.
И дьявол с ним, с кровавым призраком за стенами форта, с болотниками, с ведьмами, с трупами в далеких чащах. Все это было сном.
— Капитан, смотрите, — сказал часовой.
Ловким движением он перехватил правую руку Виктора и перевернул ее ладонью вверх.
Воздух со свистом вышел из легких, как выходит гелий из воздушного шарика. А вместе с ним — надежды на спасение.
— Меченый!
Его руки сейчас же заломили за спину, в подбородок больно ткнулось холодное дуло автомата.
— Что тебе нужно? — зашипел Сванберг. — Гад! Говори правду!
— Я… сказал правду! — слезы помимо воли брызнули из глаз Виктора.
Хватка у солдат оказалась не менее жесткой, чем у Яна.
— Я действительно ученый, — снова попробовал объясниться он. — Я… мы… не желаем зла…
— Ты привел сюда
— Нет! — закричал Виктор. — Он… это… мой! Я его хозяин! У нас договор! Он клянется!
Виктор не знал, подействуют ли эти слова, но на его удивление хватка все-таки ослабла, автомат опустился до уровня груди. По крайней мере, дышать стало куда легче.
Виктор сделал несколько жадных глотков воздуха и продолжил:
— Он передал вам, что не тронет. Он передал, что у нас договор.
— Я вижу, — на лице капитана отразилось презрение. — Что вам нужно здесь?
— Я хочу только вернуться домой, — устало сказал Виктор. — Пожалуйста. Он… убил моих товарищей. Но меня оставил…
— Естественно, — тем же издевательским тоном поддакнул капитан.
— Пожалуйста, — умоляюще повторил Виктор. — Он сказал, что это очень важно. Он сказал… что сегодня на закате васпы совершат на ваш город налет.
Воцарилось молчание. Капитан даже отступил назад и долго, пытливо всматривался Виктору в лицо.
— Ты не натравишь на нас своего паразита, — наконец сказал он.
Виктор не понял, вопрос ли это или утверждение, но на всякий случай замотал головой.
— Хорошо, — капитан поджал губы и махнул часовым рукой. — Впустите. Но всем быть наготове.
Виктора отпустили. Он привалился спиной к стене, почувствовал, как затряслись колени. Какой раз он уже подвергается смертельной опасности? Виктору хотелось рассмеяться над нелепостью его ситуации, но он стоял тихо.
В таком же полном молчании в крепость вошел и Ян.
Виктору на мгновение показалось, что все часовые, включая капитана стражи, вздрогнули и отступили. Кто-то изумленно присвистнул и произнес тихо:
— Преторианец…
— Молчи, — прошипел другой.
Ян поднял ладонь — так в старых историях приветственно поднимали руку индейские вожди, — и произнес кратко:
— Договор.
— Мы в курсе, — ответил ему капитан (как показалось Виктору — излишне сухо), и спросил:
— Что твой хозяин говорил о налете?
— Проводите нас к начальнику, — сказал Ян. — Я офицер. И не говорю с рядовыми.
Кто-то из часовых присвистнул снова:
— Каков…
Капитан недовольно скривился, но, тем не менее, спорить не стал, а произнес два коротких слова:
— Хорошо. Идемте.
И сделал знак часовым следовать за ним тоже.
Следующие несколько минут напоминали Виктору затянувшееся шествие на эшафот. Один из постовых косился на ученого едва ли не с жалостью. Наверное, он умирал от желания что-то спросить (например, как ученого угораздило связаться с дарским отродьем), но молчал, натыкаясь любопытным взглядом на угрюмое лицо. После чего постовой принимал нарочито равнодушный вид, но потом снова его взгляд нет-нет, да и натыкался на красный мундир васпы.
Капитан Сванберг нарочно старался выбирать наименее людные улицы. Но и здесь, среди обжитого человеческого жилья, сгорбленная, надломленная фигура Яна стала выглядеть еще более гротескно. Он походил на слетевшую с башенного карниза горгулью, и сознавал свое уродство, пытался сделаться незаметнее, привлекать как можно меньше внимания.
При виде его немногочисленные прохожие поспешно сворачивали в переулки и прятались в домах. Родители встревожено подзывали детей и прижимали к себе, провожая ненавистную фигуру испуганными взглядами. Какой-то маленький мальчик громко заплакал, выронив ярко раскрашенный мяч.
— Бука, мама! Бука! — кричал он, направив на Яна палец.
Тот молчал по-своему обыкновению, только еще сильнее втянул голову в плечи.
На счастье, цель их путешествия находилась за четыре квартала от городских ворот. Виктору даже показалось, что при виде здания городской ратуши провожающий их капитан вздохнул с облегчением.
Площадь возле ратуши тоже была почти пуста. Патрульные тихо переговаривались у главных дверей, изредка придирчиво разглядывая пропуска гражданских. Несколько человек, в ожидании свой очереди, бесцельно бродили возле здания, нервно поглядывали на часы, курили. Группка молодых людей пристроилась на ржавом капоте покореженной легковушки: ходила по кругу пивная бутылка и шелестела оберткой немудреная закуска.
Но каждый человек, пусть и занятый своим делом, однажды чувствовал смутное беспокойство (
Страх был паутиной, за прочные нити которой дергал голодный паук —
Ян по-прежнему не глядел по сторонам, целенаправленно хромая по направлению к кирпичному зданию, и лицо его оставалось бесстрастным. Каменным. Но Виктор разглядел, как дернулись кверху уголки губ в едва заметной ухмылке самодовольства.
«Он знает, какой эффект оказывает на окружающих, — подумал ученый. — И это ему определенно нравится…»
Они подошли к пропускному пункту. Здесь тоже стояли люди, и все они разом, будто сговорившись, расступились, пропуская без очереди их самый потаенный кошмар, в одночасье обратившийся в реальность.
Охранник, сидевший по другую сторону прозрачной преграды, что-то сосредоточенно писал в пухлой тетради. Может поэтому, в силу своей занятости, он не поддался всеобщей панике.
— Ингвар, нам к мэру срочно, — сказал капитан Сванберг, наклоняясь к окошку.
Ян остался стоять чуть поодаль, и это устраивало Виктора. За короткий период общения с этим существом ученый заметил у него тенденцию держаться на расстоянии.
— Никак нельзя, — важно отозвался охранник, не отрываясь от тетради. — День не приемный.
