Или неопытный яхтсмен, который рискнул совершить морскую прогулку в Каталину в плохую погоду, и чуть было не погубил не только себя, но и своих близких.
В голову приходили дюжины других примеров. Это был своеобразный психологический трюизм — самоослепление — от которого не застрахован никто. Три года назад один его коллега, также профессор психологии, выстрелил себе в рот как раз на кануне Дня Труда. Газеты пестрели заголовками «Самоубийство профессора психиатрии», а сослуживцы недоумевали и заявляли что покойный «отличался веселым жизнерадостным настроением» На это особенно упирал декан факультета, вечно стесненный в фондовых подъемных… Все дело в том, что у психологии есть один крупный недостаток. Даже самый первоклассный специалист не может разобраться в своих знакомых, близких и уж тем более, в самом себе.
— Ты меня слушаешь, Норман?
— Да, Бет.
— Я была о тебе лучшего мнения.
Норман не отозвался, наблюдая за ней по монитору.
— Я думаю, у тебя хватит честности признаться в своих заблуждениях.
Самое трудное, это прозреть, взглянуть правде в глаза… Я знаю, сейчас ты ищешь зацепки, чтобы свалить вину на кого-нибудь другого. Но ты должен признать суровую истину: пока ты мыслишь, судьба экспедиции под угрозой.
Он чувствовал силу ее убеждения, спокойную уверенность в ее голосе.
Речь Бет словно бы обволакивала его тело. Он начинал поддаваться, смотреть на мир ее глазами. Она так спокойна. Должно быть, она права.
— Бет, ты была в сфере?
— Нет, Норман, зато был ты!
Он в самом деле этого не помнил, у него не осталось никаких воспоминаний. Гарри все помнил. Почему же забыл он?
— Ты психолог, Норман… — сказала Бет. — Ты, как и все, не хочешь допускать наличия у себя теневой стороны. Или ты застрахован от капризов психики? Конечно, ты будешь это отрицать.
Но как узнать, права ли Бет? Думалось тяжело. Болезненно ныло колено.
По крайней мере, хоть это было реальностью…
Тест на реальность! Вот нить к разгадке, понял он вдруг. Очевидно ли что он входил в сферу? Остались пленки на которых записано все, что происходило на станции. Если он ходил к сфере, надо найти запись где он, в одиночку, одевает скафандр и ныряет в темную воду. Пусть Бет предъявит ему доказательства!
Но эта кассета, скорее всего, на «Глубинной Звезде». Может быть, ее даже отнес он сам.
— Ради всех нас, пожалуйста, уступи, Норман!
Мысль была так ужасна: ведь под подозрением находился он сам. Он сопротивлялся так неистово, а это дурной признак… Слишком сильное сопротивление.
— Норман? Ну как, ты согласен?
— Дай мне еще минуту.
— Ну что же, о'кэй!
Он заметил видеомагнитофон и вспомнил, как Бет не раз просматривала одну запись, где сфера раскрылась сама собой. Рядом лежала кассета. Он сунул ее в щель и включил устройство.
Загорелся видеоэкран, на котором он ожидал увидеть знакомое изображение Бет с кексом. Но это была другая запись. На мониторе появилась сфера, лежащая на палубе звездолета. Отливающая серебром полированная поверхность.
Он подождал пару секунд, но ничего не изменилось. Сфера, как всегда, была неподвижна… Он пригляделся внимательней, но не увидел ничего нового.
— Норман, ты спустишься, если я открою люк?
— Да, Бет.
Он обреченно вздохнул и опустился в кресло. Сколько времени он проведет без сознания? Немногим меньше шести часов. Хорошо. Бет права, он уступит.
— Норман! Зачем ты поставил эту пленку?
Он испуганно оглянулся. Разве здесь установлена видеокамера? Да, у самого потолка, около верхнего люка.
— Она здесь лежала.
— А кто тебе разрешил?
— Никто, — согласился он.
— Ради Бога, выключи эту проклятую штуку! — она была не на шутку испугана.
Он хотел было спросить в чем дело, но тут на экране появилась Бет…
Она остановилась около сферы. Закрыла глаза и сжала кулаки. Изогнутые бороздки плавно разъехались в стороны, обнажая тьму. Он увидел, как Бет шагнула внутрь и створки беззвучно сомкнулись за ее спиной.
— Все вы такие! — послышался гневный голос Бет. — Никого из вас ни на секунду нельзя оставлять без присмотра!
— Ты обманула меня, Бет!
— Зачем ты смотрел эту пленку? Я же просила… Это только навредит! она уже умоляла, готовая вот-вот расплакаться.
Изменчивая и непредсказуемая, как и все женщины. Но в ее руках была вся станция!
— Прости, Норман, я не могу тебе больше доверять!
— Бет…
— Я отключаю тебя, Норман! Я не буду больше…
— Постой!
— …слушать твои слова. Я знаю какой ты опасный и коварный. Я помню как ты интриговал против Гарри, извращал факты сделав его козлом отпущения… Теперь ты хочешь все свалить на меня? Не выйдет, Норман! Я не услышу больше твоих ядовитых слов, и не попаду в сети твоих интриг. Так что не трать попусту свой голос!
Он выключил видеомагнитофон… Сейчас на экране была Бет сидящая рядом с консолью.
— Бет! — она не откликалась, нажимая какие-то кнопки и что то бормоча себе под нос.
— Ты сукин сын, Норман! Ты настолько подл, что тебе не терпится извалять в грязи и остальных! — Она имеет в виду себя, понял он. — Меня тошнит от тебя, Норман! Твое подсознание жаждет смерти. Ты хочешь погубить и себя, и других. Я не позволю…
Его начинал пробирать озноб. Бет, с ее комплексом неполноценности, заходила внутрь сферы и обладала сейчас чудовищ ной Силой, не умея контролировать свое сознание. Бет всегда представляла себя невинной жертвой, боровшейся против злого рока. Она была неудачницей во всем: в мужчинах, в работе, в жизни. Повсюду она терпела неудачи… А сейчас заминировала станцию, вспомнил он вдруг.
— …это сделать и остановлю, чего бы мне это ни стоило!
Все, что она говорила, было истиной — перевернутой с ног на голову.
Сейчас он начинал понимать это.
Бет раскрыла секрет сферы и тайно пробралась внутрь, поскольку ее всегда влекло к силе. Но, заимев Силу, она оказалась не готова к ней психологически.
Математик Гарри жил в мире абстракций, и его пугали конкретные формы; такие, как, например, гигантский кальмар. Но биолог Бет боялась некой абстрактной силы которую нельзя ни увидеть, ни пощупать руками.
Бестелесной, непонятной Силы.
И, защищаясь, обложилась взрывчаткой.
— Я этого не допущу, Норман! — кричала она, продолжая нажимать на кнопки. Что она задумала?
Внезапно в лаборатории погас свет… Через секунду смолк большой обогреватель. Остывая, гасли его красные спирали… Она отключила электричество.
Сколько он протянет с выключенным обогревателем? Он закутался в одеяло, позаимствованное с кушетки Бет. Определенно никак не шесть часов.
— Извини, Норман… Но пока ты мыслишь, моя жизнь в опасности!
— Пойми меня правильно, Норман, я делаю это ради тебя!
Он услышал свист… На груди зазвенел личный индикатор — даже в темноте было видно что значок стал серым.
Тут он все понял… Бет отключила воздух!
Глава 55
ОСТАЛОСЬ 5 ЧАСОВ 35 МИНУТ
