Дни

освободились. С его уходом обе ощутили необыкновенную легкость.

Вполне понятно, что Линда росла, сторонясь мужчин, полагая, что все они похожи на ее отца и готовы в любую минуту под любым предлогом наброситься на того, кто рядом. Подобное отношение привело к неловким, поверхностным, незавершенным любовным связям, благодаря которым за Линдой в ее социальном кругу закрепилась репутация фригидной мужененавистницы. И лишь повстречав Гордона, Линда наконец поняла, что не все мужчины сделаны из того же теста, что ее отец; она узнала, что некоторые из них, оказывается, бывают нежными, податливыми и – да, почему бы и это не признать, – покорными.

Воспоминание о погубленных часах с херувимами подстегивает Линду. Человек с истерзанной, запачканной цитрой чем-то напоминает ей отца, и внутри нее нарастает волна негодования и омерзения, придающая ей силу. Издав возглас отвращения, она отпихивает мужчину. Он пятится, размахивая руками, как мельница, и его цитра ударяет по шее соседа. Тот немедленно разворачивается. У него в руках балалайка. Он замахивается ею, как дубинкой. Балалайка всеми струнами впечатывается прямо в лицо человеку с цитрой. Звучит рваный резкий аккорд, и на носу и скулах человека с цитрой показываются параллельные полосы, потом проступают алые бусинки, превращаясь в потеки крови.

А Линда пускается наутек.

Она утратила ориентацию и уже не совсем понимает, в какой стороне находится галерея, ведущая в «Этнические искусства и ремесла». Ей не видно ничего, кроме людей, но вот она замечает в их перемещениях нечто вроде направленного течения. Охотники за дешевизной продолжают потоком вливаться в отдел; значит, если устремиться в противоположную сторону, подобно лососю, плывущему против течения, вверх по реке, то она выберется куда нужно.

Прекрасный план – однако лишь в теории: людской поток напоминает сплошную стену из тел, которая отбрасывает ее назад. Ей приходится пробивать себе дорогу, втискивая плечо или ногу в любую на миг образовавшуюся щель. Несколько раз Линду сбивают с ног, и она едва не падает, но спасается, цепляясь за кого-нибудь, отчаянно спеша восстановить равновесие, прежде чем ее отпихнут. Она понимает: если упадет, ее наверняка затопчут.

Продираясь к выходу, Линда слышит приглушенный голос, объявляющий через громкоговорители об окончании распродажи. Появляется смутная и тщетная надежда, что, как тогда в «Галстуках», объявление положит конец бесчинству. Но, кажется, никто, кроме нее, ничего не слышит – а главное, ни о чем не думает. Драка продолжается как ни в чем не бывало, новые покупатели все прибывают, и Линде приходится с таким же трудом пробиваться против течения, молча снося пинки и тычки, стискивая зубы и никак не мстя за удары, потому что ее цель – выбраться отсюда целиком, а не по частям. Все остальное не так важно.

Задача начинает казаться невыполнимой. На Линду обрушиваются все новые волны искателей дешевизны. Это устремленное к единой цели течение утягивает ее за собой. Усилия, затрачиваемые на сопротивление, изматывают Линду. Ей чудится, будто она прыгнула за борт тонущего океанского лайнера и пытается уплыть прочь от засасывающего водоворота, порожденного идущим на дно судном. Сколько бы она ни старалась, продвинуться вперед не удается. Ее ресурсы энергии уже на исходе. Усталое тело подсказывает, что гораздо легче просто сдаться и снова позволить течению унести себя. Ей не удалось совершить выгодную покупку – какова бы она ни была. А тот, кто осознанно пропускает подобную возможность (на целую четверть дешевле!), не заслуживает и того, что желает приобрести.

Она решает прекратить борьбу, отдавшись на произвол людского потока.

И в этот же самый миг Линда вспоминает о Гордоне, который всю жизнь позволял событиям управлять им, ни разу не попытавшись своей волей изменить обстоятельства. Он всегда приспосабливался, подлаживался и шел на компромиссы. И впервые за всю историю их брака Линда понимает почему. Выбор пути наименьшего сопротивления казался ей признаком слабости. Она сама черпала силы в стремлении твердо стоять на своем, невзирая ни на какие превратности. Теперь она поняла: иногда сила – в том, чтобы признать свое поражение. Несгибаемое сопротивление достойно восхищения, однако в нем не всегда есть необходимость, и не во всякой ситуации оно благоразумно.

Она думает о Гордоне – и вот, прямо перед ней вырастает сам Гордон, словно вызванный к жизни силой ее воображения. Гордон протягивает ей руку. Гордон кричит: «Держись, Линда!»

Она хватается за его руку, он тащит ее к себе, и они вдвоем образуют островок, вокруг которого бушуют и расходятся потоки чужих тел. Обнявшись, муж с женой противостоят царящему вокруг кошмару.

34

Мужество: одна из семи важнейших добродетелей

14.05

Мисс Дэллоуэй смотрит на часы. По ее расчетам, Эдгар уже раздобыл изолированную проволоку и теперь должен быть на полпути к будильнику – при том условии, разумеется, что он не попал в беду.

Пока что она никак не может контролировать события, и это вселяет беспокойство, но Эдгар – напоминает она себе – умный мальчик. Преданный, старательный. Лучший, кого она могла выбрать. И все же вероятность провала остается, и не учитывать ее было бы глупо.

Оскар, который предусмотрительно стоит на расстоянии нескольких метров от недоделанной бомбы, давно занят размышлениями.

– Мисс Дэллоуэй? Простите, если мой вопрос прозвучит дерзко, но вы же явно планировали все это давно, – так для чего было оставлять покупку часового механизма на последнюю минуту?

– Я ведь тебе уже говорила, Оскар, – отвечает мисс Дэллоуэй. – Я хочу, чтобы магазин узнал, что у меня на уме. Хочу, чтобы власть имущие могли наблюдать своими глазами, как я отплачу им за то позорно- презрительное обращение, которому они подвергли меня и мой отдел.

– Вы имеете в виду братьев?

– Братьев, охрану, «Глаз». Я хочу, чтобы все видели, как это произойдет.

– Вы хотите, чтобы они поняли, что вы не просто какая-нибудь террористка.

– Вот именно, дорогой мой.

Да, верно. Она же не какая-нибудь террористка. Разумеется, у нее есть идея, которой она страстно предана – как и у всех террористов, – однако ее сегодняшняя цель – не в том, чтобы с помощью страдания и страха заставить людей смотреть на мир ее глазами. Ее сегодняшняя цель – преподать руководству «Дней» такой урок, который невозможно будет забыть. Она покажет братьям Дням, что они не имеют права обращаться со своими служащими, как с какими-то муравьями; не имеют права отшвыривать их, безнаказанно наступать на них. Она самым наглядным образом продемонстрирует им, что управление первым и (в дни их отца) крупнейшим гигамаркетом в мире – серьезная ответственность, а не какая-то – как они себе воображают – настольная игра с человеческими судьбами и жизнями вместо фишек.

Такие соображения, а также стремление наконец отомстить отделу «Компьютеров» за восемнадцать месяцев гонений и облекают мисс Дэллоуэй в несокрушимую броню решимости.

Эдгар сумеет прорваться.

Обязан.

14.07

Лифт останавливается на Желтом этаже, и Эдгар выкатывает свою тележку. Не пройдя и пары метров, он замечает, что навстречу ему движется охранник. Эдгар останавливается, охваченный паникой, не в силах думать ни о чем другом, кроме габаритов этого человека. Охранник принадлежит к той породе людей, которая словно нарочно задумана с единственной целью – причинять физическую боль другим людям. Кулаки у него – будто два молота. Глаза – близко посаженные и бесчувственные отверстия.

Эдгар решает вести себя послушно. Он будет кроток, как агнец. Его больше не заботит потеря работы: единственное, что сейчас важно, – это прожить несколько следующих мгновений с наименьшими страданиями. И дело здесь не в трусости. Просто боль мучительна.

Он неподвижно стоит, глядя, как охранник мчится прямо на него…

…и проносится мимо, даже не посмотрев в его сторону.

Только тогда Эдгар улавливает далекий приглушенный грохот – звуки, распознать которые ему не составляет труда. Но, если верить часам, сейчас семь минут третьего. Молниеносная распродажа, начавшаяся в два часа, должна была уже завершиться.