«врагов народа», в том числе архив содержал и бумаги, принадлежащие арестованным.
Знакомство Аркадия Яковлевича и Степана прошло в обычном деловом ключе, однако уже на следующей встрече Степан проявил просто поразительное дружелюбие и жажду знаний. Он громогласно восхищался монографией, задавал многочисленные вопросы по различным разделам. Особенно его интересовала достоверность документальных свидетельств.
— Я почти сразу понял, что молодой человек надеется таким образом поправить свое материальное положение. Охотники за сокровищами не такая уж редкость.
— Простите, — перебила я его. — А как получилось, что Степан углядел в монографии возможность поживиться, а вы — нет?
— Поверьте, тут нет никакого волшебства. Скорее всего, у него была информация, которой у меня не имелось. Например, в его семье могли храниться какие-нибудь документы, проливающие свет на дальнейшую судьбу любого из предметов искусств, о которых я писал.
— Так речь шла о предметах искусств?
— В основном да. Картины, антиквариат, иконы, украшения.
Степан проявил недюжинное упорство: несколько раз приглашал профессора в кафе, в гости и даже познакомил с женой.
— Приятная дама. И очень искренняя.
Аркадий Яковлевич попытался осторожно выяснить, что именно в его монографии привлекло внимание Степана, однако безуспешно.
— Вы же понимаете, большая часть этих произведений искусства — национальное достояние. Я являюсь членом общества спасения культурного наследия нашей страны. К сожалению, такие джентльмены удачи — наша вечная головная боль.
В итоге Степан понял, что ничего не добьется, и резко пропал. Аркадий Яковлевич несколько раз пытался дозвониться до него, но трубку никто не брал.
— Если хотите узнать мое мнение, — тут он снова снял очки и придирчиво осмотрел их на предмет мельчайших пылинок, — то это дело рук конкурентов. Мои статьи на основе монографии печатались в «Архивном деле» и «Истории». Если этот пронырливый молодой человек сумел что-то углядеть, то и другие могли.
— И никаких зацепок?
— Никаких, — развел он руками. — Ну, разве что вы мне что-нибудь подскажете, таинственная незнакомка.
— Мммм... А как вы думаете: Степан был один?
— Ну уж нет, — он ухмыльнулся в усы, — такие дела очень редко делаются в одиночку. Особенно любителями.
— А фамилии подельников он называл?
Аркадий Яковлевич одобрительно кивнул:
— Ага, вот и следователь Сычев вчера интересовался. Разочарую вас, как и его. Пару раз при мне Степан упоминал неких Сашу и Славика, но никаких адресов, фамилий и явок.
Я совершенно не чувствовала себя разочарованной. Напротив, мне вдруг стало жарко. Владельца злополучного сотового звали Славиком — я была в этом абсолютно уверена.
— О! — профессор оживился. — Вы определенно что-то знаете!
— Вы всех насквозь видите или это у меня «бегущая строка» на лбу? — не выдержала я.
— Не всех, но я достаточно проницателен. — Аркадий Яковлевич выглядел польщенным. — Так вы не поделитесь со мной своими сведениями?
Я задумалась. Мысль заиметь в соратники проницательного профессора была соблазнительна. Он такой умный...
Вот именно — слишком умный. Я буду стоять и хлопать ушами, подавать восхищенные реплики, пока он изящно и со вкусом раскроет это дело. Роль Деллы Стрит при Перри Мейсоне (или, если угодно, роль Ватсона при Шерлоке) никогда не казалась мне заманчивой. Да, пора уже было признаться хотя бы самой себе — мне нравилось заниматься расследованием. Кажется, никогда я не жила так насыщенно, полнокровно и интересно, как последние два дня.
— Нет, не могу, — с тайным сожалением ответила я. — Пока не могу. Я потом вам все расскажу, обещаю.
Профессор покивал с таким же сожалением. Наверное, ему тоже было скучно заниматься лекциями и научной работой.
— Скажите, а где я могу взять вашу монографию? — спросила я напоследок.
— В библиотеке института, но вам ее не выдадут, потому что вы не студентка, — начал Аркадий Яковлевич перечисление. — Затем в Историчке и Ленинке. Ну ладно, ладно вам, — рассмеялся он, увидев, как вытягивается моя физиономия. — Я подарю один экземпляр. С автографом. Чтобы помнили о нашей встрече.
Он достал из ящика стола черную папку, любовно погладил ее.
— Но! — Тут его глаза весело блеснули. — Я согласен совершенно безвозмездно передать вам ее при двух условиях. Во-первых, вы обязуетесь прочитать работу целиком. Во-вторых, вы должны поклясться на этом документе, что позвоните и расскажете, чем закончится эта история.
Я хихикнула:
— А откуда вы знаете, что я исполню клятву?
— Ну, если не исполните, — он лукаво улыбнулся, — значит, я — старый дурак, который совершенно не разбирается в людях. Так что — обещаете?
— Обещаю! И даже угощу вас ужином.
— Давненько молодые симпатичные особы не приглашали меня на ужин. Не смею отказываться... — Он протянул мне папку и демонстративно посмотрел на часы. — Однако у меня осталось только двадцать минут до окончания перерыва...
— Я уже ухожу! Но я еще вернусь — вот увидите.
Из здания я выходила под впечатлением. Мама
дорогая, какой мужчина! Я почти готова влюбиться, несмотря на лысину, возраст и даже несмотря на усы...
* * *
Подходя к своей квартире, я мысленно выстраивала план на остаток дня. Сейчас поесть, переодеться, если останется время, то начать читать профессорский подарок. Потом на радио, дальше — по обстоятельствам. Я так углубилась в собственные мысли, что только достав ключи обратила внимание на состояние собственной двери. А посмотреть было на что.
Верхняя половина ее была раскурочена, вырванный с мясом замок болтался на каких-то проволочках и жалобно позвякивал.
ГЛАВА 10
События последних дней послужили неплохой закалкой. Во всяком случае, я не впала в ступор, не начала метаться или вопрошать у небес, почему это происходит именно со мной. Возможно, потому, что в глубине души просто ожидала подобного развития событий.
Я присела и посмотрела в образовавшуюся вместо замка дыру. В квартире никаких шевелений не наблюдалось. Звуков из нее тоже слышно не было.
Прошло несколько минут. Ожидание стало действовать на нервы. Если это состязание на терпеливость, то бандиты выиграли. Будь что будет!
Я прижалась к стене и очень осторожно, бережно открыла дверь. В получившуюся щель можно было разглядеть прихожую и часть комнаты. Сваленные тут и там вещи безмолвно свидетельствовали, что только дверью негодяи не ограничились.Шагнув на порог, я огляделась в поисках чего-нибудь увесистого. Взгляд упал на тяжеленную подставку для зонтов. Год назад папа и Леня презентовали ее к очередному празднику, и у меня никак руки не доходили отволочь эту штуку на помойку. К счастью, злодеев она тоже не заинтересовала.
С силой ухватившись за латунную ручку, я оторвала подставку от пола. Импровизированная дубинка
