Я не видел ее одиннадцать лет. И меня это вполне устраивало. Но вот она здесь. Она сделала четыре шага, прежде чем заметила меня и посмотрела мне в глаза. Она пополнела: в основном жир отложился на бедрах, на лице и на шее. Пятен на коже стало больше. Ее васильковые глаза, самая привлекательная ее черта, совсем не изменились. Она раскрыла их, и ее рот сначала превратился в узкий, сморщенный овал, а затем — в неуверенную улыбку. Вряд ли она поверила бы мне, если бы я сказал, что пришел починить унитаз. Я выдал ей максимально беспомощную улыбку, развел руками и пожал плечами.
— Патрик? — сказала она.
— Как поживаешь, Хелен?
Глава 15
Кенни вышел у нее из-за спины. С полсекунды он непонимающе смотрел на меня, а затем завел руку себе за спину. Я поступил точно так же.
Он сказал:
— О.
Я сказал:
— Ага.
У него из-за спины вышла девочка-подросток. Она открыла было рот, но не издала ни звука. Руки у нее тряслись, будто через нее пропускали ток. Она стремительно шагнула влево, убираясь с линии огня. Я пригляделся к ней. Софи Корлисс. Как ее отец и хотел, она похудела. Даже очень. Костлявая, взмокшая, она перестала трястись и теперь дергала себя за волосы.
Я вытянул руку:
— Можем обойтись и без этого.
— Без чего? — спросил Кенни.
— Без тыкания друг в друга пушками.
— Ну, тогда просвети меня, как нам без этого обойтись.
— Например, — предложил я, — я могу убрать руку с пистолета.
— Ага. А я возьму и пальну тебе в рыло.
— Да, есть такая вероятность, — согласился я.
— А если я уберу руку? — Он скривился. — Результат будет тот же, только труп будет мой.
— Ну а если мы одновременно? — предложил я.
— Ты смухлюешь, — сказал он.
Я кивнул, а он вытащил пистолет и направил его на меня.
— Ловко, — сказал я.
— Ты ручки-то покажи.
Я вывел из-за спины руку, сжимавшую мобильник.
— Неплохо, — сказал Кенни. — Но в моем пуль побольше.
— Это да, но твой пистолет ведь никому не звонил?
Он шагнул ко мне. На экране мобильника горела надпись: «Дом. Текущий звонок: 39 секунд».
— Ой, — сказал он.
— Ага.
— Черт, — еле слышно выдохнула Хелен.
— Положи пистолет, или моя жена вызовет копов по этому адресу.
— Давай не…
— Время идет, — сказал я. — Понятно, что вы тут клепаете фальшивые документы и вообще занимаетесь кучей всего незаконного. Ну и дурь варите где-то поблизости, а тут прокаливаете использованные фильтры, чтобы все до капли выдавить. Так что если не хочешь, чтобы через полминуты сюда мчалась полиция, Кенни, то положи пушку.
Из телефона донесся голос Энджи:
— Привет, Кенни. Привет, Хелен.
— Энджи? — спросила Хелен.
— Она самая, — ответила Энджи. — Как поживаешь?
— Да так, — сказала Хелен. — Потихоньку.
Кенни скривился, словно смертельно устал. Перевел пальцем пистолет на предохранитель и протянул его мне:
— Как же ты меня достал.
Я убрал пистолет — 9-миллиметровый «смит-вессон сигма» — в карман пиджака.
— Спасибо. — И произнес в трубку: — До встречи, любимая.
— На обратном пути можешь захватить минералки? И молока, а то у нас кончилось.
— Не вопрос. Еще что-нибудь надо?
Кенни закатил глаза.
— Вроде да, но сейчас ничего в голову не приходит.
— Ну, тогда перезвони мне, если вспомнишь.
— Ладно. Я тебя люблю.
— И я тебя.
Я нажал отбой.
— Софи? — спросил я.
Она подняла глаза, удивленная, что я знаю, как ее зовут.
— У тебя тоже с собой?
— А?
— Пистолет, Софи. У тебя тоже с собой пушка?
— Нет. Ненавижу оружие.
— Я тоже, — сказал я.
— Но у тебя пистолет в кармане.
— Вот такая ирония судьбы. Тебя сейчас сильно ломает?
— Нет, я в порядке, — сказала Софи.
— Выглядишь хреново.
— А ты кто вообще?
— Это Патрик Кензи. — Хелен прикурила сигарету — Тот самый, который нашел Аманду много лет назад.
Софи обхватила себя за плечи, на лбу у нее выступили бусинки пота.
— Хелен? — сказал я.
— Что?
— Я буду чувствовать себя гораздо лучше, если ты положишь свою сумку на диван и отойдешь подальше.
Он так и поступила, а затем вернулась обратно к Кенни.
— Давайте-ка все пройдем в столовую.
Мы сели за карточным столом, Кенни закурил, а я пригляделся к Софи. Она беспрестанно водила языком по верхней губе — туда-сюда, туда-сюда. Глаза ее мелькали слева направо, справа налево, слева направо, словно на шарнирах. На улице было сорок два градуса по Фаренгейту, а с нее градом катил пот.
— Я думал, ты это дело бросишь, — сказал Кенни.
— Неправильно думал.
— Она тебе не заплатит.
— Кто?
— Беа.
— Или Аманда, — сказала Хелен. — Ей своих денег не видать еще год где-то.
