Александра Дюма и Тургенева во плоти.
— А что ты удивляешься, — пожал плечами Максим. — Ребята ведь с чистого листа воспитываются. У них у всех чёрная стена в памяти. Помнят себя лет с десяти – двенадцати, только свои имена знают и язык. И не понять, как это делают.
— Будем разбираться? — деловито осведомился Илья.
— Спасибо, на эти грабли мы уже наступали, — замахал руками Виктор.
— Вот только с возрастом мы подкачали, — вздохнул Максим. — Старые мы тут как мамонты. Вместе со мной ребята лет шестнадцати, самое большее, обучаются.
— Ой, старый нашёлся, — фыркнул Илья. — Самому-то тебе, сколько будет, сорок пять или полтинник?
— Двадцать три, — уточнил Максим.
— Оно и видно, для лошадей и собак это запредельный возраст, они так долго не живут.
— Знаете, что я вам скажу, дружочки вы мои… — вкрадчиво начал Максим.
— О, что-то мы у тебя засиделись, — вдруг заторопился Виктор. — А нам ещё оружие чистить…
— Вот-вот, чешите отсюда! У меня завтра контрольные зачёты.
— У нас тоже.
Контрольные зачёты были сущим ужасом. Старшина-инструктор был безжалостен. С Ильи и Виктора сошло семь потов. Штурмовую полосу они преодолели лишь с шестого раза. После чего рухнули без сил. Но стоило старшине рявкнуть на них, как оба оказались на ногах. И выслушали массу нелицеприятных замечаний. Максима же в это время безжалостно гоняли по общему устройству боевых кораблей его наставники. Он пыхтел, потел, отбивался, как мог.
Так шли день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. У них раскалывались головы от предельного уровня интенсивности гипнообучения, не сходили синяки и ссадины от пропущенных ударов на занятиях по рукопашному бою, их выворачивало наизнанку после тренировок на перегрузку.
Но постепенно они стали замечать, как приходят умения. Как с каждым разом всё легче и легче становится им на штурмовой полосе, а запредельной крутизны виражи учебного истребителя уже не вызывают отключения сознания. Да и инструкторы, наставники и преподаватели становились с каждым днём все более симпатичными. Вот грозный старшина-инструктор повстречался в библиотеке с очками на кончике носа. И оказывается, его давняя страсть – военная история Земли, прежде всего боевая техника Второй Мировой войны. А пилот-инструктор, возвращавшийся из вывозных полётов с полубессознательным Максимом, оказывается, знал Толкиена вдоль и поперёк, а в придачу и всех его последователей и толкователей.
Вместе с курсантами Учебного Центра Максим, Илья и Виктор в первый раз 'сошли на берег'. Так называлось посещение обитаемых планет Галактики. В системе, где находилась Базовая Станция, была планета с земными условиями, но она не имела разумной жизни. И значительную часть времени занятий курсанты проводили именно на ней. Но курсантов следовало познакомить с различными видами человеческих обществ. Для этого и служили 'сходы на берег'.
Это был ещё один из терминов, позаимствованный из флотской терминологии Земли. Аонги почему- то использовали терминологию, уставы и обычаи военно-морских флотов Земли, причем Максима, Илью и Виктора прямо таки распирало от гордости, что всё это было по большей части взято из русского и советского военно-морских флотов. Аонги даже ввели в свод сигналов своих кораблей новый сигнал: 'Погибаю, но не сдаюсь'. Максим, Илья и Виктор были особенно потрясены, когда им показали запись одного из разведывательных зондов, скрупулёзно зафиксировавшего все трагические перипетии Цусимского сражения и боя при Чемульпо.
Все 'сходы на берег' тщательно готовились, курсантов готовили так, чтобы ни одна, даже мельчайшая деталь не могла раскрыть их. В одних мирах они появлялись как обычные гости, в космопорту садился корабль, замаскированный под 'вольного купца' или под пассажирский лайнер, и курсанты сходили на поверхность планеты. В других мирах, где ещё царили древние или средние века, или же человечество уже достигало высокого уровня, но ещё не вышло в космос, приходилось тщательно маскироваться. Корабли садились в самых глухих и безлюдных уголках планет.
Во время посещения различных миров, курсанты постигали, насколько сложными и противоречивыми бывают отношения в различных человеческих обществах. Ведь одно дело изучать эти отношения по учебникам и по записям информационных кристаллов, добытых разведывательными зондами, другое – увидеть всё это воочию. И, прежде всего, курсанты узнавали, сколь различные бывают женщины и девушки в этих мирах. Принадлежащие к высшим слоям и к отбросам общества. Хранящие верность мужьям и возлюбленным и продающие любовь и тело. Открывались пороки, тщательно скрываемые за внешней добродетелью, срывались покровы с ханжества.
Всё это было серьёзным испытанием для юношей. Ведь на самой Базовой Станции было множество молодых девушек и женщин. Но их поведение было совсем другим. У девушек и женщин были разные характеры, но их роднило одно: они могли кокетничать, слегка флиртовать, но, ни одна не переступала грань, где кокетство и легкий флирт сменялись развратом и распущенностью.
Для Максима, Ильи и Виктора это было не столько знакомство с женщинами и девушками различного поведения. Они с жадностью впитывали впечатления, когда оказывались в мирах, ушедших от Земли вперёд в своём развитии. Илья, как большой любитель фантастики, пытался уразуметь, насколько правильно фантасты предсказали развитие техники в будущем. Он день и ночь пропадал в космопортах и на транспортных узлах и коммуникациях, возвращался переполненный впечатлениями, тут же обрушивал на Максима и Виктора свои впечатления от увиденного.
Единственной странностью было, что, хотя курсанты глубоко и тщательно изучали историю, обычаи и культуру Земли, на эту планету они не ступали даже ногой. Это было настоящее табу.
Последние три месяца обучения прошли в бесконечных контрольных испытаниях. Максим из кабины истребителя попадал к терминалу для решения контрольных задач и сдачи зачётов по устройству истребителей и кораблей. Илья и Виктор после штурмовой полосы проводили контрольные тесты агрегатов и оборудования БМД, танка и БРМ, затем попадали на стрельбище, а, в конце концов, все трое оказывались в тренажёрном зале и в зале рукопашного боя. К концу контрольных испытаний Максим, Илья и Виктор походили на выжатые лимоны.
— Ты как? — упавшим голосом однажды спросил Максима Виктор.
— Никак, — просипел в ответ Максим, — зато теперь я понимаю ощущения футбольного мяча, когда его девяносто минут лупят ногами.
Но, как ни терзали их инструкторы, трое друзей успешно выдержали контрольные испытания, и Учебный Центр они покинули с утверждёнными приёмной комиссией аттестатами пригодности к зачислению в Силы Самообороны. Максима направили в истребительное крыло, а Илья и Виктор попали в противоабордажную бригаду.
И хотя теперь предстояла служба в различных частях, видеться они могли гораздо чаще, потому что все трое разместились в одной каюте. Их дружба становилась всё крепче. Ведь в этой немыслимой дали только они помнили о Земле, где родились и выросли. И как ни старались они отрешиться от прошлого, память всё равно не отпускала. Илья и Виктор даже завидовали Максиму, выросшему в детском доме. Единственное, что как-то скрашивало их не весёлые думы о Земле, что вызывало облегчение, так это отсутствие семей. Все трое были холостяками. А у Ильи и Виктора у каждого кроме них у родителей, к счастью, были ещё брат или сестра, и у них были свои дети.
ЧАСТЬ II
ВОИНЫ ВСЕЛЕННОЙ
