Гостья из мира теней
Оказывается, зомби бродят не только по острову Гаити, но их можно встретить…в лондонском метро. Английский журналист Най Росс встретил девушку-зомби однажды в полночь в одном из полупустых вагонов.
«— Полночь, — вдруг услышал я чей-то голос.
Вздрогнув, я обернулся. Сзади стояла девушка. Трудно сказать, какой она была расы. По цвету кожи и тонким чертам лица ее можно было отнести и к амхара — коренной национальности Эфиопии, и к племенам южной Индии, а может быть, пришлось перемешать кровь разных народов, чтобы достичь такого совершенства. Пушистые черные волосы переливались в яростном натриевом свете; шею укутывал белый шарф. Она пользовалась незнакомыми мне духами со странным, тревожащим запахом. Пожалуй, я чересчур откровенно любовался ею: незнакомка состроила гримаску и, дернув плечом, отвернулась…»
С чего же он решил, что эта прелестная незнакомка, понравившаяся ему, была выходцем с того света — зомби? Узнал он об этом совершенно случайно. От резкого торможения девушка упала ему в руки, при этом с шеи слетел шарфик. Увидев ее шею, он пришел в ужас: «Кусок плоти размером с кулак, казалось, выхватили вон: рана была старой, обескровленной, среди обрывков мышц и сухожилий виднелись серые кольца трахеи…»
Никто с таким увечьем не смог бы остаться живым, да еще разъезжать в метро! А странный сладковатый аромат, принятый им за духи, был на самом деле запахом тления — запахом смерти.
«Поняв, что ее тайна раскрыта, девушка, или кто бы она ни была, зло усмехнулась. Ее, еще несколько мгновений назад нежная улыбка выглядела зловещим оскалом. Чувствуя разливающуюся по телу гаденькую теплоту, я стал медленно отодвигаться. Не знаю, чем это все могло закончиться, если бы в следующий момент поезд не остановился на станции… Выхватив шарф, незнакомка метнулась из вагона. Пока не закрылись двери, она оставалась неподалеку, глядя на меня исподлобья все с той же отвратительной улыбкой, затем повязала шарф и пошла вдоль платформы…»
Зомби ходят среди нас! То, о чем мы читали в далекие времена, будучи детьми в остросюжетных романах, ну, например, того же Александра Дюма, становится явью, можно сказать, входит в нашу жизнь, начинает подкрепляться теорией, рассматриваться наукой с проведением экспериментов над человеческой психикой.
Во все времена были люди, способные на убийство. Нормальные люди знают об этом из фильмов, сводок происшествий, из средств массовой информации, от своих знакомых, становятся иногда и сами свидетелями этих чрезвычайных происшествий. Но совершают их не колдуны, а люди из нашей среды, преступники, решающиеся на зверства, покушающиеся на жизнь, данную каждому человеку Богом, Создателем. Но об отравлениях, ядах все-таки мы больше знаем из приключенческих романов, детективов, мелодрам, созданных писателями прошлых столетий. Видимо, и тогда среди ядов, применяемых с целью отравления, т. е. полного лишения человека жизни, были подобные «порошку зомби». Вспомним хотя бы некоторые сценки из романа А. Дюма «Граф Монте-Кристо», главный герой которого, чтобы спасти от настоящей смерти девушку по имени Валентина, устроил ей мнимую, дав ей яд паралитического действия, на время замедливший работу всего организма.
«— Ах, граф, — воскликнула девушка, заливаясь слезами, — если так, я обречена!
— Нет, Валентина, нет. Я все предвидел, и ваш враг побежден, ибо он разгадан; нет, вы будете жить, Валентина, жить, — чтобы любить и быть любимой; чтобы стать счастливой и дать счастье благородному сердцу; но для этого вы должны всецело довериться мне.
— Приказывайте, граф, что мне делать?
— Принять то, что я вам дам.
— Видит бог, — воскликнула Валентина, — будь я одинока, я предпочла бы умереть.
— Вы не скажете никому, даже своему отцу.
…— Я сделаю все, чтобы жить, граф, — сказала Валентина, — потому что есть два человека на свете, которые так меня любят, что умрут, если я умру: дедушка и Максимилиан.
— Я буду их охранять, как охранял вас.
— Скажите, что я должна делать? — спросила Валентина.
— Что бы с вами ни произошло, Валентина, не пугайтесь; если вы будете страдать, если вы потеряете зрение, слух, осязание, не страшитесь ничего; если вы очнетесь и не будете знать, где вы, не бойтесь, хотя бы проснулись в могильном склепе, в гробу; соберитесь с мыслями и скажите себе: в эту минуту меня охраняет друг, отец, человек, который хочет счастья мне и Максимилиану.
— Боже, неужели так нужно?
…— Вы не умрете, Валентина. Что бы с вами ни произошло, обещайтесь не роптать и надеяться!
— Я буду думать о Максимилиане.
— Я люблю вас, как родную дочь, Валентина; я один могу вас спасти, и я вас спасу.
…Валентина взглянула на него благодарно и кротко, словно послушный ребенок.
Тогда граф вынул из из жилетного кармана изумрудную бонбоньерку, открыл золотую крышечку и положил на ладонь Валентины пилюлю величиной с горошину. Валентина взяла ее и внимательно посмотрела на графа; на лице ее неустрашимого защитника сиял отблеск божественного могущества и величия. Взгляд Валентины вопрошал.
— Да, — сказал Монте-Кристо.
Валентина поднесла пилюлю к губам и проглотила ее.
— До свидания, дитя мое, — сказал он. — Теперь я попытаюсь уснуть, ибо вы спасены.
— Идите, — сказала Валентина, я вам обещаю не бояться, что бы со мной ни случилось.
Монте-Кристо долго смотрел на девушку, которая понемногу засыпала, побежденная действием наркотика…»
Мы-то с вами теперь знаем, что это был всего лишь наркотик, яд, вызвавший симптомы, сходные с признаками настоящей смерти, но этого не могла знать ее мачеха, которая налила ей яд в стакан для питья, чтобы отравить девушку, и была уверена, что несчастная умерла по ее воле.
«…Девушка не дышала; легчайшая паутинка не заколебалась бы на ее полуоткрытых, неподвижных губах, ее веки подернулись лиловой тенью и слегка припухли, и ее длинные темные ресницы осеняли уже пожелтевшую, как воск, кожу.
Госпожа де Вильфор долго смотрела на это красноречивое в своей неподвижности лицо; наконец отважилась и, приподняв одеяло, приложила руку к сердцу девушки.
Оно не билось.
Трепет, который она ощутила в пальцах, был биением ее собственного пульса, она вздрогнула и отняла руку.
Рука Валентины свесилась с кровати; рука эта, от плеча до запястья, казалась изваянной Жерменом Пилоном; но кисть была слегка искажена судорогой, и тонкие пальцы, оцепенев, застыли на красном дереве кровати.
Лунки ногтей посинели.
У госпожи де Вильфор не оставалось сомнений: все было кончено; страшное дело, последнее из задуманных, свершилось…»
Напомним вам, что девушку похоронили.
«Бовиль в самом деле встретил похоронную процессию, провожавшую Валентину к месту последнего упокоения.
…Пышный кортеж от предместья Сент-Оноре продвигался к Пер-Лашез. Пересекли весь Париж, прошли по предместью Тампль, затем наружным Бульваром до кладбища.
Более пятидесяти собственных экипажей следовало за двадцатью траурными каретами, а за этими пятьюдесятью экипажами более пятисот человек шло пешком.
Это были почти все молодые люди, которых, как громом, поразила смерть Валентины; несмотря на ледяное веяние века, на прозаичность эпохи, они поддавались поэтическому обаянию этой прекрасной,
