На столе, правда, еще одна бутылка оставалась, но все было тихо-мирно.
— Какое мирно?! — завопил Шурик. — Она выпила вторую бутылку и пошла вразнос. На меня как мегера набросилась.
— Юлька — вторую бутылку?.. Ну и ну!
Тамара растерянно оглянулась. Полковника рядом не было. Она не заметила, как он испарился.
«Надо же, словно привидение», — изумилась она.
Пока Тамара полчаса мирила супругов, вся извелась, потому что неотступно думала о Полковнике. С ним надо действовать четко. А вдруг он подумает, что все не случайно, вдруг… Думать о плохом не хотелось.
Юлька буянила, как пьяный дворник, упиралась, как пень, и ехать домой ни в какую не соглашалась. Тамара и предположить не могла, что ее подруга знает такие слова, которыми осыпала своего мужа. Вот что получается, если довести человека до крайности.
— Дорогие мои, — не выдержав, рявкнула Тома. — Я набегалась сегодня как бобик, время — двенадцатый час ночи. Давайте будем что-то решать. Я пойду спать, а вы без меня разбирайтесь.
Шурик, усмотрев в словах Тамары поддержку, стал действовать более решительно, за что тут же и поплатился. Свою одежду Юлька надевать отказывалась. Когда Шурику с трудом удалось накинуть на нее блузку, она с победным криком вывернулась, цапнула его когтями за щеку и тут же вновь скинула одежду на пол.
Кончилось дело тем, что Шурик, изловчившись, завернул жену в плед и потащил к выходу. Они так и вывалились из подъезда. Парочка впереди, а сзади Томка с Юлькиным барахлом.
На улице Юлька не стихла и продолжала буянить.
— Вернулся, блудный муж! — вопила она. — Партнершу он ищет на один-два раза в неделю.
Пока красный как рак Шурик, с трудом скрутив жену, пытался запихнуть ее в машину, она норовила лягнуть его побольнее.
— Томик, — цеплялась она за подругу, как за якорь, — я не хочу!
На секунду Шурик ослабил внимание, и Юлька вырвалась на волю. Небрежно накинутый на плечи плед едва прикрывал полуголое тело. На ногах, правда, были изящные туфельки.
— Женщина на каблуках не останется без внимания. — Она гордо подняла голову и неверной походкой двинулась по тротуару.
Шурик не растерялся, и через минуту Юлька билась в его руках. В конце концов она оказалась в салоне, но и там не успокоилась.
— Тамара, вы нас извините. — Шурик, приложив носовой платок к разодранной щеке, пытался говорить нормальным голосом. — Хулиганка какая-то.
— Бывает.
Тамара смотрела вслед отъезжавшей машине.
— Ну и ну, — услышала она знакомый голос и оглянулась. Сзади стоял Полковник. — Это что за представление?
— Моя подруга Юля с мужем разбиралась, — как ни в чем не бывало произнесла Тамара. — А вы где были?
— Да тут недалеко. В партере.
— Хорошо, что других зрителей не было.
— Веселые у вас друзья.
— Если вы про Юлю, то она очень тихий и интеллигентный человек.
— Я это сразу понял. И часто они так?
— Первый раз. Мужик загулял, нашел шлюху в Интернете. Юлька с горя надралась и расцарапала ему морду.
Тамара вспомнила несчастное лицо Шурика с разодранной щекой, обалдевшего от всего увиденного таксиста и, не выдержав, захохотала.
Полковник уставился на Тамару.
— Что вас удивляет? — Она перестала смеяться.
— От такой женщины — гулять… — В его голосе послышались непонятные нотки.
— Ключи возьмите, — разжала пальцы Тамара.
Глава 7
Темный «жигуленок» остановился в переулке в час ночи. За рулем сидел Геннадий Назаркин по кличке Бакс, сорокалетний красавец и любитель красивой жизни.
— Здесь. — Он остановил машину и повернулся к пассажирам.
— Уверен?
— Днем подъезжал, все высмотрел.
Заднее сиденье занимали два приятеля Назаркина, с которыми он был знаком еще по зоне: Вася Драник по кличке Драный и Леня Могилевский. Оба недавно освободились и приехали проветриться в столицу из Дмитрова.
Назаркин «откинулся» двумя годами раньше. В последнее время ему не везло. Работы стоящей не было, влез в долги, а тут еще и в казино проиграл по-крупному. Хорошо, крыша над головой была.
— Все одно к одному, — жаловался он гостям из Дмитрова, которые, объявившись в Москве три дня назад, навестили бывшего дружка.
Они сидели в квартире Назаркина и праздновали встречу. «Поляну» накрыли гости.
— На мели, говоришь? А ты с баб деньги бери, — подначивал хозяина Вася Драный. — Вон какой из себя красавец!
Кому бы другому Назаркин за такие слова в лоб давно закатал, а Драному поостерегся. Он хорошо знал его злобный характер.
— Чем живешь-то?
— Частным извозом промышляю.
— По ночам небось бомбишь?
— Бывает и по ночам.
Могилевский незаметно переглянулся с Драным. Все время, пока трепались о том о сем, гости присматривались к бывшему соседу по нарам: чем живет, какие мысли имеет, а главное — годится ли для дальнейшей серьезной беседы.
— Тут дело наклевывается, — осторожно начал разговор о деле Леня Могилевский. — Пошоферить придется.
— Сможешь? — встрял Драный.
Он всегда был нетерпелив, не умел ждать, за что в свое время и получил по совокупности заслуг. Восемь лет за разбой отсидел. На зоне у него была репутация человека жестокого и даже безжалостного, он запросто мог пойти на убийство.
— Смогу, — ответил Назаркин. — Только скажите — когда.
— Скажем. — Леня Могилевский махнул полстакана водки и потянулся к крупно нарезанной колбасе. — Ты пока вот что. — Он полез в карман и вытащил бумажку. — Скатаешь по этому адресу. Разузнай, как лучше к дому подъехать, то, се, не мне тебя учить. И назад. Сам не светись.
— И все? — удивился Назаркин.
— Пока все.
Назаркин понял — таятся дружки до поры до времени, ну что ж, их дело. Он за копейки корячиться не будет, шкуру свою под статью подставлять — тоже. Ему не зря дали кличку Бакс, он любил деньги. И женщин. Дамочки тоже его вниманием не обделяли.
Леня с Драным появились сегодня после обеда. Вася как всегда куражился, но был трезвым. Могилевский держался серьезно и сосредоточенно. Бакс смекнул: пора. И не ошибся. Когда узнал подробности, обрадовался — тут пахло немалыми деньгами. Может, хоть с долгами расплатится, а то
