И на кладбище в селе Медном хоронили не только уголовников и членов «пятой колонны», расстрелянных в тюрьме города Калинина. Всю войну в доме отдыха НКВД Калининской области был госпиталь, и на этом кладбище хоронили умерших от ран в этом госпитале наших солдат и офицеров. Перекопав и это кладбище экскаватором, всласть надругавшись над останками наших павших воинов, следователи и поляки нашли 226 черепов, из которых не более двух десятков имели пулевые отверстия. Это ФАКТЫ, полученные по результатам эксгумации в Медном.
Эксгумация — это следственное действие, и все найденное в могилах является вещественными доказательствами по уголовному делу. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу РФ (ст. 84 и 85) эти вещдоки должны быть, во-первых, сфотографированы, затем, после принятия мер против их порчи, их надлежало упаковать, опечатать и хранить при уголовном деле до вступления в законную силу приговора суда. Никаких вещественных доказательств, указывавших на то, что в могилах имелись и останки польских офицеров, найдено не было. Более того, там были найдены гильзы только от советского оружия, а в Катыни, напомню, только от немецкого. Это ФАКТЫ, полученные по результатам эксгумации в Харькове и Медном.
Уже потом, через несколько лет после раскопок в Харькове и Медном, поляки начали говорить, что возле этих могил, в отдельных ямках, они нашли массу вещей, указывавших, что в могилах были польские офицеры и полицейские — от золотых монет до чудесным образом сохранившихся списков с именами польских полицейских. Но эти, с позволения сказать, «вещественные доказательства», в момент следственных действий сфотографированы не были, поскольку присутствующие при раскопках фотографы и телеоператоры их не видели. И к материалам уголовного дела они не приобщены. И сегодня для особо умственно убогих дается объяснение, что присутствующие при эксгумации поляки якобы быстренько рассовали найденные вещдоки по карманам, отвезли в Польшу и теперь там хранят. Ну, пусть хранят и дальше.
И вот по результатам этих фактов (обнаружение останков 169 человек в Харькове и 226 — в Медном, из которых менее сотни с пулевыми ранениями) следствие сделало вывод, что под Харьковом было расстреляно 4 тысячи польских офицеров, а в Медном — 6 тысяч польских полицейских. Какой суд при таких фактах осмелился бы построить приговор на таких выводах?
— А что говорили оппоненты?
— Суть выступления «мемориальца» Никиты Петрова на пресс-конференции у Илюхина сводилась к тому, что к Илюхину пришел якобы специалист, который зарабатывал на любительской фабрикации архивных документов. А к катынским документам он отношения не имеет, посему он лжет, что подделал и их. Мысль о том, что не госструктуры типа КГБ и ФСБ, а любитель фабриковал архивные документы для продажи, свежа и интересна. Заодно это показывает, что у «Мемориала», этой «пятой колонны» в России, уже ум за разум заходит.
Но давайте окажем услугу Петрову и оценим его версию, мысленно проведя следственный эксперимент. Представим себя на месте фальсификатора, решившего заработать на торговле фальшивыми архивными документами. Итак.
Как говорил учитель экономики нынешних реформаторов России кот Матроскин, «для того чтобы что-то продать, нужно сначала что-то купить». В нашем случае — заплатить деньги за процесс фальсификации.
Оставим в стороне деньги, требуемые для получения в архиве подлинных документов, чтобы сделать фальшивые по их образцу. Оставим в стороне деньги, необходимые для тайного изготовления ручным способом печатей ЦК ВКП(б) и ЦК КПСС, факсимиле Сталина, Берии, печатей вермахта и прочего. Это дураку кажется, что в те годы их легко можно было изготовить. Техника для изготовления печатей появилась гораздо позже. Ведь печати потому и использовались, что их изготовить гораздо труднее, нежели подделать подпись или почерк.
Попробуем оценить, что нам будет стоить изготовление бланков этих документов. Начнем с того, что технология развивалась, и бумага 1940-х годов — это далеко не бумага 1980-х по своему составу и текстуре. Вы представляете, где старую бумагу можно достать? Я — нет. Но, положим, вы ее достали. Теперь на этой бумаге нужно высокой печатью и старым шрифтом нанести атрибутные надписи. Для этого нужно заказать пресс-формы для отливки из гарта шрифта старого образца. А атрибутные записи на бланках очень мелкие. Вы представляете, сколько нужно времени и сил, чтобы выполнить в металле эти формы? И сколько это будет стоить — хоть в рублях, хоть в долларах? Затем нужно в этих пресс-формах отлить из гарта шрифт и на ручной печатной машине отпечатать бланки. Придется и тут заплатить. В результате, чтобы только изготовить бланки, придется не только свою автомашину продать, но и квартиру.
Далее, нужно найти пишущую машинку образца 1930-х годов. Мало этого, последняя страница «письма Берии» отпечатана на подлинной машинке секретариата Берии, т. е. на той, на которой печатались все письма Берии тех лет. Значит, вам нужно будет в архивах КГБ найти документы о поступлении пишущих машинок в НКВД в 1930-х годах, определить номер той, что поступила в секретариат Берии, затем по антикварным магазинам найти именно ее. Короче, изготовление фальшивых документов из архивов одному человеку не по силам — тут требуется труд многих специалистов самого разного профиля.
Но главное — в другом. Положим, вы изготовите подложный документ, что некий Нахалков был когда-то предводителем дворянства в Мухосранске. Этот документ купит Нахалков-правнук, чтобы корчить рожи «потомственного идальго». А тут вы потратите уйму денег на изготовление фальшивок, скажем, фальшивого письма Генштаба РККА Сталину, но его же нужно теперь продать! Кому? Любой дурак-историк будет понимать, что покупает краденое! Но главное, а зачем ему нужен этот документ, даже если он и не фальшивый? Историкам нужен всего-навсего текст. Текст этого документа они могут бесплатно переписать в архиве. На хрена им покупать сам документ, да еще и совершать этим преступление?! И на хрена им покупать фальшивый архивный документ?
Поэтому и получается, что во всей России фальшивку у любителя-фальсификатора может купить только какой-нибудь «Дерьмориал» или ему подобные правозащитники. Купить, чтобы с помощью этой фальшивки облить дерьмом СССР. (Напомню, что все обнаруженные до сих пор фальшивки имеют явно выраженный смысл — опорочить нашу Родину.) Однако «Дерьмориалу» потребуются деньги, а взять он их может только в ЦРУ или у подобных благодетелей. А там тоже не бескорыстные дураки сидят — знают, что за людишки в «Дерьмориале» собрались. Поэтому работникам ЦРУ дешевле и выгоднее самим эти деньги разворовать, фальшивки изготовить силами и техникой ЦРУ, а «Дерьмориалу» для подрывной работы в России выдать уже готовые.
Поэтому, с какой стороны на это дело ни глянь, оно и не по силам частнику, и не дает ему выгоды. И если подобные фальшивки появились, то они изготовлены по заказу правительства, силами правительства, для целей правительства и на деньги налогоплательщиков. Это — безусловно!
— Это убедительно!
Ученые и подлые бездари
— Замечено, что вы очень мало уважаете ученых. С чем это связано?
— Ученый ученому рознь. Как я могу не уважать умницу и трудягу? Это во-первых. Во-вторых, я не только 15 лет сам занимался на заводе научно-исследовательской работой, но и 7 лет руководил работой научно-исследовательских институтов на заводе — заказывал у институтов научно-исследовательские работы (НИР), принимал их, давал команду оплатить. Уж если я не знаю, что из себя представляют ученые, то кто это знает? Причем я их знаю как раз со стороны приносимой ими пользы.
И мои попытки обратить внимание читателей на то, что наша наука в своей массе не приносит пользы обществу, с одной стороны, находят понимание у читателей, в том числе связанных с наукой. С другой стороны, я получаю массу попреков в том, что, скажем, не изучил досконально Теорию относительности (ТО) Эйнштейна, а берусь судить о ней. Я обычно отвечаю английской поговоркой, что, для того чтобы убедиться, что яйцо тухлое, его необязательно есть целиком. Нет, защитники Эйнштейна неумолимы — ешь! Хотя бы 10-томник Ландау прочти! Хотя сами они это яйцо и не пробовали — просто
