Отступление 3, задумчивое
— О чем задумался? Ты даже не обернулся, когда я вошел. — Я знал, что это ты. Он уже покинул город.
На несколько мгновений в комнате повисла тишина. — Так о чем ты задумался? Никогда прежде не видел тебя таким мрачным. — Просто кое?что вспомнилось… Наставник, что их связывает? — Кого? — Рейма и Лиса. — Лиса?.. С каких это пор?.. Эй, малыш, даже не думай об этом. — Я серьезно, – Мейлон повернул голову и посмотрел прямо в глаза своему наставнику. Он не привык что?либо утаивать от него и сейчас не собирался скрывать истинное положение вещей. — А как ты думаешь, что может связывать Двуцветного Владыку и твоего брата? — Значит, я не ошибся в своем предположении. Не думал, что они существуют. — Они? Ты о двуликих? — Нет, об их существовании я знал с детства – все?таки все мои предки служили, я чувствую зов крови. Но я не верил, что может существовать кто?то подобный ему. Это… странно. Каково это – оказаться на границе всего и вся? Ведь он находится даже в гораздо худшем положении, чем я… — Значит, о двуликих ты знал. Но в Алесане не распознал, да? — Не распознал. Хотя интуитивно подчинялся всем его приказам, но как?то не додумался сопоставить факты. — Да, приказывать он умеет. Только не всегда считает нужным это делать. — Да? Не замечал как?то. Мне казалось, что Лис воспринимает только свое мнение, не желая считаться с другими. — Скорее не умея с ними считаться. У него была сложная жизнь, малыш. Не думаю, что он вообще способен кому?то доверять в этом мире. Единственное, что он умеет, – играть в доверие. Он по крупице раскрывает свою душу перед любым желающим, но стоит приблизиться к определенной черте – и ты понимаешь, что все сказанное до этого – не более чем одно из его отражений. Алесан никогда не врет, но и правды он не говорит. Он из тех существ, которые предоставляют окружающим самим выбрать, что они хотят увидеть – и они видят, не задумываясь над тем, что, как бы ни был ярок выбранный образ, он не может заменить оригинал.
Мейлон неопределенно кивнул. Уж он?то теперь знал Лиса едва ли не лучше, чем тот знает сам себя. Хотя остались еще кое–какие вопросы, которые следовало задать сразу же. — Наставник, что он задумал? — Ничего невыполнимого, с его?то способностями… — Наставник, я серьезно, – Мейлон твердо посмотрел в глаза мориду. Он уже привык считать его если не отцом, то кем?то близким к этому, но это не дает Марвиду права утаивать от ученика что–либо. — Малыш, я действительно считаю, что в данных обстоятельствах тебе лучше не вмешиваться… — А вот это уж позволь решать мне, – хищно сощурив глаза, приказал Мейлон. И Марвид просто физически не смог ослушаться.
Часть 4
Маленькие тайны провинциального города
Все же нет в этом мире ничего прекраснее гор, особенно если это Хрустальные Пики. Даже жаль, что эта красота доступна лишь немногим, имеющим доступ на земли нелюдимых сидов. — Алесан! Не отвлекайся! – Вейрин резко одернул меня. Я невольно посмотрел на отца. Это был едва ли не первый случай, когда danell Каратель соизволил вспомнить о существовании сына. Вернее, за все десять лет моей жизни этот случай был первым. – Посмотри вниз. Видишь огни в долине? — Да.
Огни мне не нравились. В отличие от звезд, они были слишком… земными, обычными. — Это один из немногих человеческих городов, практически полностью подчиненный нам. И я думаю, тебе следует провести кое–какое время там. Разумеется, и речи нет о том, чтобы ты жил рядом с людьми. Проведешь время в здешней сидской общине. Тайно. Понимаешь? — Да, danell.
Я хмуро посмотрел вниз. Мне совсем не нравился город, но кто сказал, что я могу выбирать?
Сколько себя помню, я всегда любил маленькие города. Было в них что?то особенное, какое?то невинное очарование, навсегда ушедшее из столиц княжеств.
Наверно, поэтому, волей случая оказавшись в Вирде, я решил задержаться. Казалось бы, небольшой малоизвестный городок, но ведь и он хранит тайны. Именно эта атмосфера загадочности, насквозь пропитавшая камни мостовых, и заставила меня забыть о вечном поиске собственного места – и осесть. В тот миг я не думал о том, на сколько дней или часов Вирд станет мне прибежищем, я просто решил не спешить с уходом. Если честно, тогда у меня в голове даже мысли не промелькнуло, что я могу здесь остаться… но ведь остался же! На целых два года! И если бы не появление в моей жизни вредного рыжего эльфа, то возможно, этот срок оказался бы куда внушительнее…
Странно, не так ли? Я даже не помышлял об остановке, но задержался и прижился…
Поначалу мне было просто любопытно, и я решил поговорить с городом, познакомиться с ним так, как Владыки знакомятся с любым местом, где вынуждены задержаться больше чем на час. Но Вирд смолчал. Он не откликнулся на зов ни в первый вечер, ни на следующий…
В общем, первой странностью стало то, что Вирд был нем. Этот город просто не умел говорить! Но он умел слушать, а мне был нужен собеседник, понимающий и терпеливый, а еще умеющий молчать…
Как же все?таки мало нам нужно в жизни! Оказалось, что мне был нужен Вирд – и все. Я просто говорил с ним, изливал ему душу, чувствуя что?то вроде дружеской поддержки и понимания. Это… успокаивало. Конечно, город не мог понять меня по–настоящему, не мог оценить все с позиции нашей морали, но мне это и не было нужно. Все?таки в жизни нам необходимо не так уж много вещей… можете мне поверить.
А потом я однажды утром открыл глаза и впервые взглянул на город по–другому. Он не только слушал меня – он жил. Размеренный ход часов, монотонное шипение песка, утекающего сквозь пальцы… То, что знакомо и близко любому смертному, для меня оказалось дикостью. Зачем отмерять время, когда его у тебя в запасе бесконечно много? Незачем! Все случается в свое время – не раньше и не позже.
Вот только я к тому моменту утратил бессмертие, дарованное золотой кровью, но привычки же не забываются, особенно те, что заложены в основу восприятия мира. Так что первые три года я не особенно задумывался о времени. Его просто не существовало в моей реальности, зато оно жило в реальности Вирда…
Можно сказать, что именно этот городок научил меня мириться с реальностью. Он один сумел мне дать то, что не смогли привить все эльфийские мудрецы вместе взятые, – ощущение собственной значимости в глазах мира. В каком?то смысле после долгих лет ожидания встретились два одиночества: Владыка, отказавшийся от силы, и город, не имеющий собственного голоса. Странное сочетание, правда? Бессмысленное какое?то. Но нас все устраивало, а на других мы особо не оглядывались…
И как?то незаметно границы моего мира расширились. То, что раньше отвергалось без сомнений – duah’mai [16], – постепенно, шаг за шагом, вошло в мою жизнь и стало ее неотъемлемой частью. Скажи мне кто?нибудь лет десять назад, что я спокойно заговорю с человеком – не важно, кто он и какое положение занимает, сам факт его смертности уже повод отказаться от общения! – я бы не поверил. Более того, многие из двуликих стараются пореже пересекаться и с эльфами, только небольшая группа избранных достойна нашего внимания, но и до них мы нисходим. Наверно, это сложно понять тому, кто не вырос в этой среде… Но! Ни один Владыка никогда не окажет помощи ни одному «низшему», кроме своего rea, даже если в опасности окажется давний друг и соратник. Хотя о какой дружбе может идти речь?! Боги, да что говорить, если многие отказываются от собственных детей, обрекая их тем самым на смерть? А самое паршивое во всем этом то, что происходящее никому не кажется чем?то зазорным или странным. Их действительно все устраивает!
В общем, уродец я не только генетически, но и морально. Надеюсь, теперь все поняли, за что именно невзлюбили смертные мою родню? Ну и, думаю, больше не надо объяснять причины моих разногласий с
