журналистики с осторожностью объясняли, что и в буржуазном окружении художница не пропиталась духом ихнего гниения, что ее и в Париже «привлекали простые представители парижского населения» (благо нашлись — за 60 лет парижских трудов — портреты одной булочницы и одного официанта), а также «трудовые люди Франции и Африки» (так называл искусствовед А. Савинов французов и марокканцев).

Но Бог с ним, с научным искусствоведеньем: в широких кругах низкооплачиваемых советских горожан-шестидесятников пошла тогда настоящая мода на Серебрякову. Девушки устраивали себе прическу «под Серебрякову», интеллигенты вешали на стеночку или ставили под стекло на книжную полку репродукции с ее картин (иногда рядом с самим Хемингуэем и самим Александром Исаичем). Советские выставки закрылись в 1966 году, а осенью 1967 года Зинаида умерла. Ушла вослед своим кумирам из Лувра. Все там будем…

Москва откликнулась на смерть художницы некрологом, который подписали самые маститые и сановные — ленинописец В. Серов, правдисты — Кукрыниксы (Куприянов, Крылов, Ник. Соколов), Грицай, Кеменов, Пушкарев… В некрологе объяснялось, что и «в период ее жизни за рубежом» художница «наряду с выполнением вынужденных заказных работ продолжала интересоваться жизнью простых тружеников, крестьян и рыбаков, с большим сочувствием изображая их нелегкий труд в многочисленных живописных и графических произведениях».

Вот так. Простые труженики и нелегкий труд. А про чудных наших полновесных, обнаженных и приодетых красавиц ни слова. И обидно право: заказных работ было больше всего в голодном Петрограде, а в Париже, где хорошее снабжение, вечно не хватало заказов.

После смерти Зинаиды Серебряковой в мастерской на улице Кампань-Премьер остались шестидесятилетний Шура и 54-летняя Катя. Впервые за полвека остались без маминого неотступного присутствия. Оба они не обзавелись ни семьями, ни детьми, ни любовями, а оба ведь были так хороши собой и талантливы. Может, мать слишком властно держала их возле себя. А может, просто в их «трансгрессивном» окружении вообще не в чести были какие-то не те отношения.

У Александра Серебрякова прошло в Европе немало персональных выставок, а в 1985 году он провел в Париже ретроспективную выставку своих работ и работ своей сестры Екатерины Борисовны, с которой он так часто работал вместе. В связи с выставкой Александр Серебряков дал подробное интервью газете «Русская мысль», где говорил и о своей работе в Обществе охранения русских культурных ценностей. В то время Серебряков уже возглавлял это общество и объяснял, что целью его «является сохранение тех ценностей, которые были созданы русскими в эмиграции или, как говорят, в рассеянии»:

«Обществу принадлежит множество книг, неизданных трудов, представляющих историческую ценность. Все это мы передали в Национальный Архив на сохранение… В настоящее время ко мне обратились с просьбой собрать имена русских художников, живущих и живших в разных странах с 1914 года по сей день… эти аннотации я передам в Национальный Архив».

Материалы Общества, которое после С. Лифаря доброе десятилетие возглавлял Александр Серебряков, переданы были в Государственный Архив Франции и в амстердамский Международный институт социальной истории. За свои художественные и общественные заслуги Александр Серебряков был награжден французским Орденом Искусств и Литературы.

В 1990 году в Милане, а в 1994 году — в Обществе друзей Мальмезона вышли альбомы «портретов интерьера», созданных великим мастером этих «портретов» Александром Борисовичем Серебряковым. Оба альбома назывались «Портретист интерьера». А в январе 1995 года Екатерина Серебрякова и представители семей Бенуа, Лансере, Кавос, Эдвардс и Сент-Ипполит известили через русскую газету о смерти Александра Серебрякова в возрасте 87 лет…

Год спустя, когда я впервые пришел в серебряковское ателье на улице Кампань-Премьер, Екатерина Борисовна сидела одна под портретами любимого брата, написанными ее знаменитой матерью…

Художница Екатерина Серебрякова выставлялась лишь один раз — в 1985 году, вместе с братом, но она терпеливо ждет своего часа. Ей уже 95, но в искусстве такое промедление не редкость, иным приходилось ждать еще дольше.

Когда я бываю в гостях у Екатерины Борисовны, мы толкуем с ней о том, что хорошо бы не просто выставку Серебряковых было б устроить, а парижский Музей Серебряковых… Тогда весь мир приезжал бы в Париж, чтоб увидеть этот сказочный мир… Она бы все отдала в музей, но кто возьмется за это дело? Кто проявит интерес? Кстати, слово «интерес», оно во французском языке чаще всего обозначает — выгоду. Так вот, кому это будет выгодно? Не знаю… А как было бы здорово…

Глава 3

Ангелы бездны и русские художники на сельском кладбище в Шеле

На правом берегу Марны, близ нынешнего городочка Шеля, люди селились еще с доисторических времен. Археологи нашли там стоянку (так называемое «Сарацинское стойбище»), которую один из французских ученых относит к раннему палеолиту, в связи с чем предлагает коллегам назвать этот период каменного века «шельской эпохой». Намного позднее, уже в меровингскую эпоху существовала здесь королевская вилла, на которой в 584 году был убит король Шильперик I (намекают в этой связи на некие козни королевы Фредегонды). Вдова Хлодвига II основала здесь в 660 году знаменитое аббатство, в котором сама она и кончила свои дни. Ни от виллы, ни от аббатства, ни от прочей старины не осталось и следа (есть еще, впрочем, какая-то колонна XIII века), зато доподлинно известно, что боковые приделы Собора Парижской Богоматери строил (в 1250–70 гг.) здешний уроженец Жан из Шеля. К тому же и в Шельской церкви сохранилось немало дошедших от поздних времен аббатства (от XIII и XV века) элементов строения.

Из прочих более или менее старых учреждений городка остановят наше внимание лишь дом престарелых да кладбище, ибо среди обитателей здешнего старческого дома, которых судьба занесла в Шель в недобром XX веке, было и несколько русских художников.

Жила здесь до самого 1971 года художница Ольга Михайловна Бернацкая, уроженка города Киева, дочь профессора Михаила Бернацкого, ставшего министром финансов во Временном правительстве, а еще позднее — управляющим финансами у Деникина и у Врангеля. Семья состояла в родстве с А. Н. Бенуа и П. Б. Струве. В юности Ольга Бернацкая училась в Петербурге на историко-филологическом факультете, с 1920 года занималась в парижской Академии Гран Шомьер, в парижской мастерской Яковлева и Шухаева, занималась у Бориса Григорьева, потом жила во Флоренции. Двадцати пяти лет от роду вышла замуж за молодого экономиста, а с 1930 до 1935 года жила в Марокко, писала картины в «императорских» Марракеше, Фесе и Мекнесе, в Танжере, Рабате и Касабланке, а также в прекрасном Могадоре, что нынче называют Эссауирой. В Рабате и Касабланке прошли у Ольги Михайловны персональные выставки. Из Марокко в Европу привезла она множество работ. Ольга хорошо знала и любила эту волшебную страну Северной Африки. Выставляла она свои картины в Париже и в Утрехте, но вот с начала 40-х годов из-за ревматизма рук перестала работать, а жить ей еще оставалось долго. Дружила она с художниками Андреем Ланским и Юлией Рейтлингер, дружила с семьей Деникиных, с семьей генерала Евгения Миллера, а также с французским поэтом Альфонсом Метерье, который, как и она сама, знал и любил Марокко. Последние годы своей жизни она провела в старческом доме в Шеле.

Друзья навещали здесь Бернацкую, а одна из подруг время от времени присылала ей немножко денег из Соединенных Штатов. Конечно, по нынешним временам странная история — чтоб былой министр финансов, будь то русский, французский или украинский, ничегошеньки не оставил доченьке, но ведь и министр-то ее папенька был не из теперешних — был он еще из Бернацких, из старинного русского рода. Новые были осмотрительней, уже и ленинский финансист товарищ Красин дал за дочкой мильоны.

В том же шельском старческом доме прожил последние восемь лет своей продолжительной жизни довольно известный (и приобретающий с каждым годом все большую известность) русский художник Николай Константинович Калмаков. Это был человек таинственный, загадочный, о нем немало говорили еще в Петербурге, в годы его молодости, а еще больше стали говорить лет через десять после его смерти, и,

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату