перед сном – и потом быстренько засыпаю». Но девочки стали со мной спорить
и говорить, что лучше, когда подобное делает мальчик, иначе, зачем взрослые
женятся? Короче, я ничего не поняла, и пошла с этим вопросом – как лучше? – к
маме. Лучше бы я этого не делала.
Сказать, что она была в шоке – это ничего не сказать. Она и понятия не
имела, что ребёнок в восемь лет так информирован улицей обо всём, что
происходит между мужчиной и женщиной, но больше всего она была возмущена
тем, что «я играю сама собой»… Даже сейчас у меня нет объяснений, почему
мою мать это так взбесило. И моя ссылка на то, что «все девочки так делают», её
тоже не успокоила. Она орала, что не хочет вырастить меня «подзаборной
шлюхой, которая принесёт в подоле», и что будет связывать мне на ночь руки,
если я не пообещаю ей больше «такого» никогда не делать. Что я могла ей
сказать? Что для меня получать оргазм (хотя я не знала тогда, как это
называется) так же естественно, как есть, пить и ходить? И что я не вижу в этом
ничего постыдного?
Но… что бы я не сказала, это не принесло бы результата, так как я понимала
– наши силы неравны, и я всего лишь ребёнок, от неё зависящий. Мне
оставалось только «рыдать в три ручья»! И ощущать себя грязной, непослушной
и плохой… Я пообещала матери подумать над её словами – а она, как и
«грозилась», связала мне перед сном руки. Надо честно вам признаться, что
данная экзекуция никак не могла помешать получению удовольствия от оргазма,
но мать так меня запугала и унизила, что я даже и не помышляла об этом. Было
до слёз обидно, особенно если учитывать, что мне никто так и не объяснил, а
почему, собственно, «этого» нельзя делать, а только обзывали «грязными»
словами. В итоге – переночевав парочку раз с поясом от своего халатика на
связанных руках, я поняла, что это крайне неудобно, и дала матери обещание.
Но… Та женщина или девочка, которая знает, что такое ОРГАЗМ – никогда от
него не откажется насовсем. Это не просто какое-то удовольствие, это скорее
состояние невесомости, блаженства и небытия, вернее – бытия вне проблем и
8
слёз. И сколько раз именно эти ощущения спасали меня от совершения разных
глупых поступков в жизни. Поэтому, естественно, когда мне было очень плохо,
одиноко или страшно – я всё же нарушала данное матери обещание. И вы даже
не представляете, какие угрызения совести и душевные муки я испытывала из-за
этого. Лучше вам этого не знать. Короче, дошло до того, что я стала считать себя
хуже других. «Спасибо», мамочка! И когда родилась моя сестра, я её очень
полюбила, но совсем перестала любить себя. И не только по вышерассказаной
причине, но и потому, что, вопреки моим опасениям и ожиданиям, сестру
баловали, баюкали, купали, укладывали спать и читали ей сказки на ночь. Более
того, она спала в комнате с родителями, а я – отдельно. Что мне было думать,
если со мной никогда подобного не было? Только то, что я – плохая. Я же тогда
не понимала, а мне никто «не доложился», что мой отец в первый, но далеко не в
последний раз в своей жизни, закодировался, или «подшился», от алкоголизма –
иначе мать сделала бы аборт, а отец хотел наследника. Вот видите, опять все
жертвы ради мальчика! А мне-то показалось, что сестру, в отличие от меня,
искренне любят, и ради неё отец даже не пьет. Это в моих глазах было нечто
невероятное, какой-то поступок, сродни подвигу Геракла. Но надо признать
сейчас, что то, что я стала не любить себя, было для меня предпочтительнее, чем
