— Пролетая над одной долиной, я заметил строение. Тогда я снизился и несколько раз облетел его. Это был домик, совсем небольшой, квадратный. Его выстроили из местного камня, скрепив куски цементом. Из домика вышел землянин. Скорее всего, он услышал звук моего самолета. Он стоял и смотрел, как я кружу, а когда я пролетел над ним, он помахал мне рукой.
— И ты, разумеется, не удержался и тоже ему помахал, — самым издевательским тоном, на какой только был способен, произнес Лагаста.
— Я скорчил ему рожу, — зло ответил Яксид. — Правда, едва ли он меня видел. Самолет летел очень быстро.
— В той долине только один дом?
— Да.
— Ты назвал его домиком. Он что, действительно маленький?
— Да.
— А поточнее?
— Я не знаю, как точнее. Говорю вам: небольшая каменная хижина.
— И изнутри вышел только один землянин?
— Я же говорил, что один. Если внутри были другие, они не захотели показываться.
— Если ты называешь домик хижиной, их там может быть раз, два и обчелся, — предположил Лагаста.
— Вы правы. Самое большее — шестеро.
— Ты заметил поблизости корабль или самолет?
— Нет, ничего подобного. Только этот домишко и больше ничего, — сказал Яксид.
— И каковы были твои дальнейшие действия?
— Я подумал, что одинокий домишко может являться форпостом землян, а где-то поблизости должно находиться их поселение. Я повел тщательное наблюдение, постоянно увеличивая круги облета. Наконец обследуемая территория достигла двадцати горизонтов. Но я больше ничего не обнаружил.
— Ты в этом уверен?
— Полностью. Я шел на малой высоте и смог бы засечь любое поселение землян, как бы они его ни маскировали. Повторяю, больше мне ничего не попалось.
Лагаста молча и с явным недоверием смотрел на Яксида.
— Тут что-то не так. Не может гарнизон землян уместиться в каком-то жалком домишке.
— Вот и я так подумал, — согласился Яксид.
— А если он не может уместиться в одном домишке, то должен находиться где-то в другом месте.
— Вы правы. Однако там, где я пролетал, не было никаких признаков землян. Может, кто-то из остальных пилотов пролетал над поселением землян, но просто не заметил.
— Это возможно лишь в двух случаях: либо пилот абсолютно слеп, либо он заснул за штурвалом. Оба случая, как понимаешь, полностью исключаются.
— Ну почему же полностью? — вмешался Казниц. — Мы сели на планету под вечер, и у пилотов не было времени выспаться. В таком состоянии трудно всесторонне контролировать свои действия.
— Мы должны были, не мешкая, провести проверку, — защищаясь, сказал Лагаста.
— Это для меня новость.
— Ты о чем?
— По-моему, не так давно ты убеждал меня, что проверка — это напрасная трата времени, топлива и напрасное испытание терпения.
— Не, приписывай мне то, чего я не говорил, — взвился Лагаста.
— Какой теперь смысл выяснять, кто что говорил или не говорил? — вклинился в их перепалку Хаварр, — Мы имеем дело с конкретной ситуацией. Мы сели на эту планету, намереваясь объявить ее своей. Яксид обнаружил землян. Следовательно, земляне оказались здесь раньше нас. Весь вопрос — что нам теперь делать.
— Нет неразрешимых сложностей, — сказал Казниц, прежде чем Лагаста успел раскрыть рот. — Нам дали настолько простые и ясные приказы, что их понял бы и круглый дурак. Если мы садимся куда-то первыми, мы объявляем планету своей, обосновываемся на ней, и если вслед за нами там появляются земляне, им остается лишь целовать собственные зады. Но если мы прилетаем и видим, что земляне оказались первыми, нам приказано без всякого шума убираться с такой планеты и лететь искать другую.
— И где же находится эта другая планета? — вкрадчиво спросил Лагаста. — И сколько времени мы потратим на ее поиски? Необитаемые планеты не висят в космосе гроздьями, будто спелые плоды. Разве не так?
— Успокойся, так. Но что ты предлагаешь взамен немедленного старта с планеты?
— Думаю, нам стоит получше поискать гарнизон землян и оценить его силу.
— Это было бы допустимо, находись мы с землянами в состоянии войны или имей разрешение начать боевые действия, — сказал Казниц. — Но такого нам никто не разрешал и не разрешит. Нам строжайше предписано избегать столкновений.
— Я придерживаюсь такого же мнения, — вмешался Хаварр, — И потом, прежде чем начинать войну, надо знать, каковы силы противника.
— Но нам не давали инструкций, запрещающих сбор полезной информации, — стоял на своем Лагаста.
— Ты же знаешь, нам бесполезно накапливать сведения военного характера. Пока мы вернемся домой, пройдет не один год, и все они безнадежно устареют.
— Значит, по-твоему, мы должны отказаться от этой планеты? Забыть, сколько времени ухлопали на поиски, сколько сил? И все потому, что увидели какого-то жалкого землянина и его поганую хижину?
— Ты ведь прекрасно знаешь, он здесь не один.
— Не знаю. Я знаю лишь то, что мне рассказали. Яксид обнаружил один дом и одного землянина. Ни он, ни остальные ребята больше нигде не видели следов землян. Необходимо провести новую серию тщательных поисков и уже по их результатам делать выводы.
— Почему?
— Возможно, кроме него, здесь никого нет.
— Возможно, но очень маловероятно, — скептически поморщился Казниц. — Не могу поверить, чтобы земляне на каждой найденной ими планете оставляли только по одному человеку.
— Может, все было совсем не так. Представьте, что он попал сюда случайно. Допустим, на его корабле что-то произошло, и ему единственному удалось на спасательной шлюпке добраться до этой планеты. Аварийная посадка — это вам не целенаправленный поиск. Мы легко смогли бы бесследно стереть с лица планеты и землянина, и его убогое жилище. Попробуй, докажи, что они здесь когда-то были. И наши действия отнюдь не назовешь столкновением. Один землянин против экипажа в шестьсот антареанцев?
— Теоретически это возможно, но…
— Если мы предпримем новую серию облетов и все-таки обнаружим других землян, мы незамедлительно уберемся с планеты и больше не будем вспоминать о ней. Но если окажется, что других землян здесь попросту нет…
Лагаста многозначительно умолк.
— Подумайте: один живой кусок мяса. Эго все, что преграждает нам путь к владению планетой, — заговорщически докончил он.
Казниц немного подумал и сказал:
— Мне тоже не улыбается отказываться от этой планеты. Приказы приказами, но мы же не автоматы. Однако мне еще больше не улыбается, если потом вся вина падет на нас. Окажется, что мы устроили заваруху, из которой наши власти не знают, как выпутаться. Сами знаете, чем это попахивает.
— Вина падет тогда, когда есть кому обвинять, а мертвые не говорят. Даже мертвые земляне, — заметил Лагаста. — Ты, мой дорогой Казниц, слишком много беспокоишься. Если тебе решительно нечем занять свои мозги, начни терзаться по поводу несовершенства собственных ног.
Он повернулся к Хаварру.
