материал, а то, что Яксид принял за цемент, вероятнее всего, — просто глина.
— Ты все еще цепляешься за версию о том, что он оказался здесь после катастрофы в космосе? — спросил Казниц, — Все погибли, а он один уцелел?
— Она дает вразумительный ответ на вопрос, почему на этой планете обитает один и только один землянин, — Лагаста повернулся к Казницу. — У тебя есть более убедительное объяснение?
— Да. Земляне изолировали на планете переносчика какой-нибудь заразы. Например, чумы.
— Что-о?
— А почему нет? Много ли мы знаем об их болезнях?
— Казниц, ну почему в твоей голове всегда рождаются какие-нибудь жуткие образы?
— Просто кому-то надо принимать в расчет и такое. Когда почти ничего не знаешь о другой расе, остается лишь пускаться в умозрительные рассуждения. Единственный доступный уму заменитель фактов.
— Они не должны быть столь отталкивающими.
— И ложно успокоительными они тоже не должны быть. Наша главная цель — не рисковать понапрасну.
— Но послушай, если этот тип нашпигован чужеродными бактериями, против которых у нас нет иммунитета, ему ничего не стоит уложить нас всех. И никакого оружия не надо.
— Такое вполне может быть, — с воодушевлением согласился Казниц.
— Вот что, Казниц, ты со своей болезненной подозрительностью завел нас в тупик. Теперь изволь сам искать выход.
— Каким образом?
— Я официально приказываю тебе отправиться в этот милый домик и побольше разузнать о землянине. Прежде чем допустить его на борт, ты должен убедиться в его здоровье и вменяемости.
— Но он может отказаться идти к нам. Почувствует, что мы заманиваем его в ловушку, и не пойдет.
— Если он откажется, мы сами его навестим. Твоя основная задача, Казниц, — проверить, насколько с ним безопасно общаться. Я не горю желанием помереть от какой-нибудь земной болезни.
Корабль опустился. Под хвостовыми стабилизаторами громко захрустел песок. Десять самолетов- разведчиков сделали еще один круг и тоже сели, образовав ровную цепь. Лагаста еще раз посмотрел на дом, до которого теперь было не более двухсот ярдов. Землянин стоял на пороге и глазел на их прибытие, но разглядеть его лицо мешала густая тень.
— Счастливого пути, Казниц.
Казниц вздохнул, обреченно пожал плечами и направился к выходному шлюзу. Сотни пар глаз следили, как он медленно спустился по трапу, добрался на хижины и остановился у порога. Казниц что-то сказал землянину, тот ответил, после чего они оба скрылись внутри. Минут через двадцать Казниц и землянин вышли и двинулись к кораблю. Лагаста встретил их в дверях шлюза.
— Нашего гостя зовут Леонард Нэш, — представил землянина Казниц, — Он хочет, чтобы мы называли его просто Лен.
— Очень рад с вами познакомиться, — с напускной искренностью произнес Лагаста. — Нам редко доводится встречать землян.
Произнося эти слова, он внимательно разглядывал землянина. Невысокого роста, смуглый, плотный. Особенно Лагасту поразили глаза гостя. Беспокойные, бегающие, они как будто стремились разом увидеть все, что происходило вокруг. От этого землянина исходило что-то неуловимо странное. Что именно — Лагаста не понимал. И все-таки этот… Лен чем-то отличался от своих соплеменников.
Лагаста решил разобраться в этом после и продолжал:
— Знаете ли, за всю жизнь я встретил не более двадцати землян, и то видел их лишь мельком.
— Неужели? — удивился Лен.
— Представьте себе, — сказал Лагаста.
— Плохо дело, — резюмировал Лен и опять скользнул глазами по сторонам. — Есть мы где будем?
Вопрос слегка обескуражил Лагасту, но он не подал виду.
— Прошу за мной. Я провожу вас в офицерскую кают-компанию. Для нас большая честь принимать вас у себя.
— Приятно слышать, — ответил Лен, идя вслед за ним.
За столом Лагаста усадил гостя по правую руку от себя и шепнул Хаварре:
— Твоих знаний языка землян хватит, чтобы поддерживать беседу. Садись рядом с ним. А ты, — обратился он к Хаварру, — садись от меня слева. Мне нужно будет переговорить с тобой.
Офицеры экипажа расселись по местам. Лагаста представил гостю каждого их них. Лен равнодушно смотрел на их лица, ограничиваясь короткими кивками. Подали обед. К первому блюду землянин отнесся настороженно. Он поморщился и бесцеремонно отодвинул от себя тарелку. Следующее кушанье понравилось ему намного больше, и он начал усердно наполнять свою тарелку. Лен оказался беззастенчивым обжорой, которому было наплевать, как на него посмотрят другие.
Лагаста воспользовался представившей возможностью и нагнулся к Казницу.
— Ты уверен, что его не высадили здесь из-за какой-то опасной болезни?
— Да.
— Откуда ты это знаешь?
— Он ждет, что вскоре за ним прилетят и увезут домой. У него даже записана дата возвращения, и он отмечает каждый прошедший день.
— Ага! Так земляне знают, что он здесь? — Лагаста удержался, чтобы не нахмуриться.
— Конечно. Они же сами приволокли его сюда.
— Одного?
— Представь себе.
— С какой целью?
— Он не знает.
Переварив слова Казница, Лагаста почти прорычал:
— Это же бессмыслица какая-то. По-моему, землянин врет.
— Возможно, — коротко ответил Казниц.
Слуги принесли бутылки. К выпивке Лен отнесся так же, как и к пище: он с явным подозрением сделал первый глоток, затем одобрительно причмокнул губами и залпом осушил бокал. Он с жадностью оглядывал каждое новое блюдо, подаваемое к столу, и внимательно следил за тарелками других — не превосходят ли их порции его собственную. Он исправно подставлял свой бокал, жадно проглатывая вино. Судя по манерам землянина, он стремился взять от дармового угощения все, что только мог. Такое поведение не понравилось Лагасте, однако не особо его удивило. Жизнь в одиночестве, возможно впроголодь. Чему ж тут удивляться? И все равно Лагасте было не по себе от этого зрелища. Он вообще не любил землян, а Лен вызывал у него чувство, близкое к отвращению.
Когда продолжительный обед закончился и офицеры покинули кают-компанию, гость остался в обществе Лагасты, Казница и Хаварры. Все трое, рассчитывая на более содержательную беседу, распорядились подать еще вина. К этому времени Лен вполне освоился на корабле антареанцев. Он развалился в кресле, держа наполненный до краев бокал. Лицо землянина стало красным от обильных возлияний и оказанного ему внимания. Землянин явно успокоился и был настроен поболтать.
— Когда приходится вести столь уединенную жизнь, как ваша, должно быть, приятно оказаться в обществе, — вежливо начал Лагаста и добавил: — Даже в обществе тех, кто очень отличается от ваших соплеменников.
— Это уж точно, — согласился Лен. — Бывало, такая тоска зажрет, что часами болтаешь сам с собой. Так и свихнуться можно, если перебрать.
Он приложился к бокалу.
— Но слава богу, у меня на стенке написано, когда все это кончится.
— Значит, время вашего пребывания здесь ограничено?
