— Ну и что, — сказал Воронин. — Отвечу, когда сочту возможным ответить.
И все. Егор знал, что допытываться бесполезно — Воронина ни мытьем, ни катаньем не возьмешь. Оставалось только надеяться, что ответить на такой важный вопрос он сочтет нужным в самое юлижайшее время.
Егор закрыл окна, переоделся из рабочего в повседневное, подобрал с пола половинки разрубленного самурайским мечом стульчика и показал их Воронину.
— Хороший у него меч. Почти без замаха — вжик! — и пополам!
Воронин посмотрел на деревяшки без особого интереса.
— Возьми это себе на память, как сувенир — если хочешь. А если не хочешь — оставь здесь.
Егор спрятал обломки среди прочей детской мебелишечки и вместе с Ворониным вышел из группы.
Старик-сторож, весь в растрепанных чувствах, колченогой грачиной походкой маршировал в дальнем конце коридора, возле выхода. Завидев Воронина вместе с Егором, он выпятил грудь, напыжился, всем своим видом показывая, что мимо такого бдительного часового никакой враг не пройдет.
— До свидания, — сказал ему вежливый Егор.
— Вольно, — сказал Воронин. И не удержался, добавил язвительно: — Будем надеяться, что вам больше ничего не привидится этой ночью.
Они не слышали, что после того, как входная дверь за ними закрылась, и сторож запер ее на два оборота ключа, он от души, с чувством выматерился.
— Зря ты так со стариком обошелся, — упрекнул Воронина Егор.
— Ничего, — пренебрежительно отмахнулся Воронин. — Зато он теперь языком поменьше будет трепать.
За металлической решеткой забора, ограждавшей территорию детского сада, стоял уже знакомый Егору автомобиль, милицейский уазик. И водитель вроде был тот же, он флегматично покуривал дешевую сигаретку, опустив боковое стекло.
— Садись в машину, — сказал Воронин. — До самого дома тебя довезем.
— Да я могу и пешком… — Егор сделал слабую попытку отказаться — не хотелось ему обзаводиться привычкой раскатывать на милицейских машинах.
— Садись, — настойчиво повторил Воронин. — Целее будешь.
Егор вспомнил про самурая с мечом. Не исключено, что он прячется в кустах где-нибудь поблизости.
— Ладно.
Егор забрался на заднее сиденье; Воронин сел впереди.
— Книжный магазин на Володарского знаешь? — спросил он у водителя.
Тот молча кивнул и бросил за окно окурок.
— Нам туда, — сказал Воронин. — Заезжай прямо во двор.
Водитель кивнул еще раз и завел мотор.
Доехали быстро, минут за пять. Водитель, точно, был тот же самый — он остановил машину возле второго подъезда. Егор открыл дверцу и, прежде чем выйти, сказал:
— Спасибо, что довезли.
Водитель опять-таки ничего не ответил, даже формального пожалуйста или не стоит благодарности.
— Постой, — сказал Воронин и тоже полез из машины. — Я с тобой поднимусь до квартиры. — И, заметив, удивление Егора, прибавил: — На всякий случай.
У двери подъезда Воронин отстранил Егора и вошел первым.
Ни хрена себе! — только и подумал Егор, увидев в руке Воронина тусклый ствол табельного макарова.
Так они и поднимались по лестнице: впереди, с пистолетом наизготовку, Воронин, а Егор, безоружный, — на две ступеньки позади.
Вот выйдет сейчас кто-нибудь из соседей с мусорным ведром — то-то будет весело.
Нет, весело не будет.
То, что я серьезно влип — ясно, как белый день. Но во что я влип? Нет ответа. А друг Воронин готов пристрелить кого-нибудь, охраняя меня. Интер-ресно. Чем же я так ценен? Тоже нет ответа. Воронина спросить — не скажет. Уже отшил меня один раз — не стоит повторять ошибку.
Подъезд, к счастью, был тих и безлюден. Ни один ниндзя не выскочил из-за картофельного ларя. Не было ни подозрительных теней по углам, ни подозрительных звуков — лишь приглушенные телевизионные голоса доносились сквозь запертые двери квартир.
На площадке пятого этажа Воронин жестом показал Егору, чтобы он отпер дверь и отошел в сторону. Егор молча подчинился. Воронин вошел в квартиру, осмотрел ее и никого, естественно, там не обнаружил.
— Параноик, — сказал Егор, стараясь, чтобы это прозвучало саркастически.
Воронин пропустил его реплику мимо ушей, сказал строго:
— Запри дверь, никаким незнакомым людям не открывай, даже если они представятся милиционерами.
— Ого! — сказал Егор. — Даже так?
— Даже так, — подтвердил Воронин. — Я переговорю кое с кем, завтра буду знать, как нам с тобой быть дальше.
— Это утешает, — кисло усмехнулся Егор.
— Я тебя прошу — будь серьезен и будь очень осторожен, сказал Воронин, хмурясь. Пистолет он спрятал. — Ты себе не представляешь, во что оказался замешан.
Егор устало вздохнул.
— А ты попробуй объяснить — может, я и пойму.
— Завтра, — сказал Воронин, уходя. — Утро вечера мудрёнее.
Не мудренее, — сказал: мудрёнее.
10
Воронин вышел на улицу, но в машину садиться не стал, только взял с сиденья плоскую трубку радиотелефона и набрал номер. В телефоне негромко прогудело четыре раза, потом послышался щелчок и голос:
— Дворжецкий. Слушаю.
— Это Воронин, — сказал Воронин. — Разговор есть. Я к тебе подъеду минут через десять.
— Давай, подъезжай, — согласился Дворжецкий. — Только вот что…
— Что?
— Купи бутылку водки по дороге, а еще лучше — две бутылки. Мы тут с Ерофеевым сидим, понимаешь…
— Никакой водки, — отрезал Воронин. — Разговор серьезный.
— Тогда тем более…
Но Воронин не стал дальше слушать и, раздраженно надавив кнопку на телефоне, разъединил связь.
— Черт! Невовремя они засели.
Он сел в машину и назвал водителю новый адрес:
— Давай на улицу Добрынина. Номер дома я не помню, там, за кафе Солнечное.
Водитель молча кивнул.
Дворжецкий встретил Воронина вопросом:
— Ты почему порожняком? Я же тебя просил водки купить.
— Разговор серьезный, — сказал Воронин. — Без водки.
