Как подойти, начать расстегивать крючки на платье? Дома нет ни конфет, ни хорошего вина, одна водка. Польки ведь такие балованные. Он же опозорится! Но лавочки и магазины давно закрыты. Заказать в ресторане навынос? Но как тут это делается?
— Нет, — сказала вдруг Малгожата. — Мы едем прямо к вам. Хочу посмотреть, как вы живете.
— Но…
— Я знаю, что у вас дома нет шампанского и фруктов. Но мы найдем, чем занять время.
— Вы читаете мои мысли? — простодушно спросил Лыков, пораженный ее словами.
— Это несложно, — усмехнулась полька. И сделалась похожа на прекрасную ведьму, которой хотелось подчиняться и подчиняться…
А как она держала букет! Русские женщины не умеют так управляться с цветами. И какие изящные маленькие руки, холеные, как полированный мрамор…
Когда они подъехали к дому, Лыкова уже била мелкая дрожь. Никогда еще такого с ним не было! Сыщик спрыгнул с подножки, толкнул дверь и впустил Малгожату в подъезд. Там их поджидал величественный керовник.
— Добрый вечер, пан Влодзимеж! — не своим, сиплым голосом поздоровался Алексей.
— Добжий вечер, пан Лыков! — услужливо поклонился поляк.
— Какая чудная лестница! — непринужденно восхитилась Малгожата. — Нам наверх?
— Да, на третий этаж, — сообщил Лыков и почувствовал, что краснеет.
В квартире все совершилось мгновенно и очень бурно. Полька не стала тянуть время. Когда она расстегнула лиф, Алексей еще стыдился перед Варенькой. Но когда сбросила десу,[45] позабыл все на свете…
Через полчаса Лыков направился в ванную комнату, как вдруг в дверь громко заколотили. Раздосадованный любовник на цыпочках прокрался в шинельную. С площадки раздался встревоженный голос Егора:
— Алексей Николаевич! Я знаю, что вы там! Откройте! Очень важные новости!
Лыков прошипел в щелку:
— Уйди и вернись через час.
Но помощник не унимался:
— Очень-очень срочно! Откройте, Алексей Николаевич!
Коллежский асессор накинул халат на голое тело и вышел, прикрыв за собой дверь.
— Что случилось? Чудо ты эдакое…
— Вот! — Егор протянул ему клочок бумаги. — Ян Касъер передал на волю, для своего зятя Малиняка.
— Тут по-польски. Переведи.
— Всего одна фраза: «Срочно переставь поленницу за прачечную».
Лыков подумал секунду и сказал:
— Ух ты! Попался, дядя Янек!
— Что это значит, Алексей Николаевич? На что ему поленница сдалась?
— Это значит, что мы скоро найдем труп подпоручика Яшина.
Иванов захлопал недоумевающе глазами, но потом до него дошло:
— Неужели?..
— Да. Спускайся и жди меня у подъезда, я выйду через пять минут.
— А куда мы?
— К Бурундукову, куда же еще!
Алексей вернулся в квартиру. Малгожата стояла под лампой во всей своей невыносимо прекрасной наготе.
— Куда ты ходил? — удивилась она. — Умойся, мой Геркулес, и мы продолжим. Ах, какое у тебя сложение!
— Оденься, пожалуйста. Ты должна немедленно уйти.
— Почему?
— Срочное дело. Меня вызывают на службу, прислали курьера. Он ждет внизу, начальство велит торопиться.
— Какой курьер, какое начальство?! Алексис, ты меня считаешь за здзиру,[46] которой можно попользоваться и выгнать?
— Малгожата, ты не права! Я сам в расстройстве, я мечтал провести с тобой всю ночь! Но служба…
— Дупек, какая служба вечером воскресенья?
Вдруг она переменилась в лице.
— А-а! Я все поняла! Ты женат и вспомнил о ней, и к тебе пришел стыд? Поздно, шановны, поздно стыдиться. И потом, она далеко, а я — вот я, здесь. Посмотри: разве я не красива? Хуже твоей жоны? Приди, обними меня, и полезем обратно в постель! Ну? Что я делаю не так? Скажи, мой Ахилл, и я сделаю, как ты хочешь!
— Малгожата, я не шучу. Это действительно курьер со службы, и я должен немедленно идти с ним. Оденься, пожалуйста, побыстрее.
Полька рассердилась.
— Шьведне![47] На улице пулноц, и ты выгоняешь меня, як дзивку. Естэж глова не ешть в пожонтку! Жэгнай! Ижд до диабла![48]
Она живо оделась и выскочила на лестницу, красная и некра сивая от злости. Лыков едва поспевал следом.
— Как я смогу тебя найти? — умоляющим голосом спросил он. Малгожата остановилась, подумала и ответила уже спокойно:
— Оставь для меня записку у пана Владека. В том ресторане. Я подумаю, как тебя наказать. Но потом, возможно, прощу…
Чинной парой они спустились вниз. На площадке первого этажа четыре рослых парня, по виду мастеровые, обступили конторщика. Кажется, разговор шел серьезный — лицо у пана Влодзимежа было напуганное. Обсчитал парней при расчете? Лыков под руку с дамой продрался через мастеровых. Те, замявшись, расступились и озадаченно покосились на жильца. Сыщик по привычке отметил это про себя, но думать о таких мелочах было некогда — следовало быстрее нагрянуть к приставу.
Под изумленные взоры Егора его шеф усадил даму в пролетку и откланялся. Малгожата, хмурая и недовольная, уехала. Лыков повернулся к помощнику и сказал:
— Ни слова о ней! А теперь побежали.
Быстрым шагом сыщики отправились в участок. Бурундуков жил над ним, в казенной квартире. Уже через несколько минут Алексей барабанил в его дверь. Амвросий Акимович вышел тут же, словно ждал гостей. Он был в полной форме, даже при сабле и револьвере.
— Алексей Николаевич? Егор? Что случилось?
— Вы и по квартире так ходите? — удивился Лыков.
— До полуночи — всегда. Служба беспокойная. Но вы давай те о деле.
— Вот, — Алексей вынул записку. — Ян Касъер, он же Новец, передает из тюрьмы приказ зятю. Срочно потребовалось перенести поленницу на другой конец двора. Понимаете?
— Нет. Что ж тут такого? Обычное дело. Сейчас как раз подворная уборка идет. Я хожу, гоняю домовладельцев. До Новца, правда, еще не добрался…
Лыков вздохнул и пояснил:
— Полагаю, они хотят спрятать место погребения подпоручика Яшина.
— Да вы что! — ахнул Бурундуков.
— Увы. Возьмите нужное число городовых, пожарные факе лы, лопаты и щупы. Длинные щупы.
