— Это все? — голос Грая звучал растерянно.
— Вершитель принял ваш обет и соединил ваши судьбы. Это все. Можете идти. Но помните — тонкая нить чужой жизни отныне в ваших руках. Берегите ее.
Служитель протянул на ладони два амулета — грубо обтесанные камушки на простой суровой нитке. Фиолетовый и зеленый.
— Примите знак верности друг другу, и да хранит ваш союз Первоматерь!
Если присмотреться, в непрозрачной глубине талисманов вспыхивали далекие огоньки: фиолетовые — в зеленом, зеленые — в фиолетовом.
Когда Ланка смогла оторвать взгляд от игры света в своем знаке, храм был пуст. Качалась высокая дверная створка, будто манила к выходу…
Солнце клонилось к закату. Не может быть, они провели в храме не больше нескольких минут! Но вечерние тени скрюченными пальцами хватали раскисший, превратившийся в кашу снег. Желтые зрачки фонарей выхватывали из полумрака лапы деревьев, хищно протянутые над пустынной улицей. Гулко пробили десять раз часы на городской башне. Ланка закрыла глаза и глубоко вдохнула стылый воздух. День закончился. Самый длинный и короткий день в ее жизни. Осталось самое трудное — сказать отцу…
Глава 12
Дверь отделения скрипнула. Ну вот и все! Эрран ухватился за покачнувшуюся стену.
— Откачали. Ну, что же вы так? Мы же делаем все возможное. Жив он, жив. Даже пришел в сознание.
— Можно к нему?
— Посторонних не пускаем. Тем более, он спит.
— Да-да, я понимаю. Спасибо. Я должен идти, — Эрран начал медленно спускаться по лестнице, держась обеими руками за перила.
— Простите, вы — доктор Кессель? — кинул в спину реаниматолог.
Эрран замер.
— Я слушал ваши лекции по введению в Общую онейрологию. — Врач помолчал и добавил: — Можете посмотреть на него. Только быстро.
Ник лежал в большой комнате, наполненной искусственным светом, миганием приборов, чпокающими звуками дыхательных аппаратов, тяжелым запахом лежачих больных, — голое распростертое тело, словно жертва на алтаре. Он был опутан проводами и трубками, обклеен датчиками, проколот капельницами и дренажами. Лицо все еще бледное, но тело уже обрело привычный розовый цвет.
— Неделю здесь, еще пару в интенсивной терапии, и будет как новенький. Как его зовут?
— Ник. Ник Арсон.
— Известная фамилия. Он не…
Эрран кивнул.
— Гм… — врач потер подбородок. — Не беспокойтесь. Если родственники претензий не предъявят, то… Я так понимаю, огласка никому не нужна?
«Святой человек!» — подумал Эрран, с чувством пожимая руку реаниматолога.
Господин мэр впился зубами в отбивную так, словно неделю голодал в преддверии этого обеда. Элин усмехнулся, наколол на вилку крупную розовую креветку, отправил ее в рот и принялся неторопливо жевать.
Дверь приоткрылась, на мгновение впустив в отдельный кабинет гул ресторана — музыку, звон посуды, шум голосов. Бесшумный официант тенью скользнул к столу, долил вина в бокалы, зачем-то сменил пустую пепельницу и удалился. Романо жевал, не поднимая глаз.
Элин беззвучно положил приборы на тарелку и, опустив подбородок на сплетенные пальцы, стал наблюдать за сидящим напротив толстяком. Мэр, не глядя, сцапал бокал, шумно отхлебнул и продолжил разделывать брызжущий соком кусок мяса так, будто тот был его личным врагом.
— Дарин, — негромко произнес Элин.
Романо вздрогнул и закашлялся. Широкое лицо побагровело, из заплывших жиром глаз хлынули слезы.
— Эл… кха-кха… Ты… Прости, я… кха-кха… задумал… ся…
— Дарин, — не повышая голоса, повторил Элин. — Сколько лет мы с тобой знакомы?
— Кха… Эл, ты же сам знаешь, что много, — мэр наконец справился с кашлем и натянул на лицо выражение скорбного недоумения. — Я, собственно, не совсем понимаю…
— Может быть, ты забыл, кто помог тебе занять твое нынешнее место? — тем же убийственно- ровным тоном спросил Элин. — Может, старые связи теперь ничего не значат? У тебя появились новые знакомства — гораздо более перспективные? Так, Дарин? — он неожиданно повысил голос, и мэр испуганно вжался в резную высокую спинку. — Ты решил начать собственную игру, Романо?! Подумал, что можешь просто взять и кинуть Элина Триара?!
Дверь приоткрылась, официант одним взглядом оценил обстановку и исчез из виду.
— Элин, я не понимаю. Здесь, видимо, какое-то недоразумение. Ты же знаешь — я всегда… Я бесконечно признателен тебе и никогда бы…
— Никогда? — Элин удивленно поднял брови. — Тогда объясни мне, пожалуйста, с какой целью ты встречаешься с Арсоном? Я слушаю тебя, Дарин. Внимательно слушаю.
— У меня есть дела поважнее, чем устраивать заговоры против тебя, — огрызнулся Романо. — Разуй глаза, Элин! Скоро эта Аномалия сожрет нас с потрохами, и тогда все твои проповеди станут бессмысленными. Пустые слова не спасут, надо действовать. Во времена наших дедов еще была связь с другими Узлами. Хоть какая-то надежда на помощь. Где они теперь? Сколько вообще Узлов осталось в мире?
— Чему быть, того не миновать.
— Да ну! Это ты своим сектантам скажи. Лучше бы помог бороться с Аномалией, вместо того чтобы подозревать меня хрен знает в чем. Но нет! Ты не хочешь подвергать своих «бессмысленной опасности». Тебе выгодно запугивать простых людей. Сколько новичков приходит к тебе после каждого выступления на телевидении, после разговоров о том, что Темный Город, — Романо сделал знак, отгоняющий беду, — переполнен и вот-вот придет сюда? Что мне остается делать?
— Хочешь сказать, что этот выскочка Арсон может тебе помочь?
— У него есть способы борьбы с нечистью.
— С порождениями Темного? Ты веришь, что он действительно колдун? Дарин, ты же не деревенская бабка!
— Не скажи, Эл! Ты же сам знаешь, что творят его парни. Если бы Арсон не имел возможности… отмазывать их, у него давно бы не осталось людей. Я знаю, какими методами предпочитаешь действовать ты, но…
— Идиот, — брезгливо констатировал Элин. — Романо, какой же ты идиот. В настоящий момент не существует других способов уменьшить срок наказания, кроме доброделания. И ты это прекрасно понимаешь. Все эти пилюли, продающиеся под видом панацеи, — обман. Их штампуют в моих же лабораториях, и я прекрасно знаю, из чего состоят эти обманки!
Мэр улыбнулся — одновременно торжествующе и хитро. Элин подумал, что так мог бы улыбаться шакал, наткнувшийся на попавшего в капкан льва.
— Ты за моей спиной заключил с Арсоном сделку! — догадался Элин. — Пустил в оборот его дурь! Забыл, что случилось с твоим предшественником?
— Теряешь нюх, Элин, — покачал головой мэр. — Мне от него нужно совсем другое. Но ты напрасно недооцениваешь парня. Я лично присутствовал на демонстрации некоего прибора, разработанного одним из его ученых. И, могу тебя заверить, это впечатляет! Да-да! Весьма впечатляет! На моих глазах двое испытуемых устроили драку — недельный сон, не меньше! — а уже через полчаса проснулись свежие, как
