Дружком, одновременно осматривая убогое жилище. Несмотря на царящий беспорядок, он не заметил ни грязи, ни признаков запущенности. Убранство жилища отличалось спартанской простотой, но посторонние запахи отсутствовали, если не считать довольного приятного аромата сосновой смолы и неизбежного запаха древесного дыма.
Все это Гидеон отметил мимолетом; мысли его были заняты поиском ответа на куда более важный вопрос: кто же совершил это дерзкое и безжалостное нападение. Прошлым утром, по словам Тилли, Ройбен был в порядке и, как обычно, наблюдал за лошадьми с опушки леса. Следовательно, нападение случилось в последние двадцать четыре часа. И именно в это время его имя всплыло в их с Бет разговоре на ипподроме в Таустере. Совпадение? Гидеон не верил в такие совпадения.
А если не совпадение, то, значит, кто-то, подслушав о чем шла речь, незамедлительно перешел к действиям и нанес визит старому отшельнику.
Кто?
С точки зрения Гидеона, палец подозрения твердо указывал на Ллойда. Как ни крути, других вариантов просто не было. Не считая Пиппы, Джайлса и Евы, все остальные были членами семьи Дэниелсов. Ллойд вряд ли слышал, о чем говорили Бет, Тилли и он сам, но не мог не слышать крики Фредди, во весь голос скандировавшего имя «Ройбена Бонса». Будучи другом Дэмиена, Ллойд вероятно знал о затерявшейся в лесу лачуге и ее нелюдимом обитателе, а сделать правильный вывод после невольной подсказки Фредди не составляло труда.
Ллойд.
О последствиях не хотелось и думать.
Гидеон посмотрел на Ройбена. Определить его возраст было нелегко. Тилли говорила, что ему от пятидесяти до семидесяти. Сейчас он явно выглядел на семьдесят с лишним. Лицо было сильное, выразительное, морщинистое, но не болезненное. Мог ли Ллойд — тот Ллойд, которого он знал — совершить такое? Верить в это не хотелось, хотя Гидеон нисколько ему не симпатизировал.
Мысли его нарушил тяжелый, пульсирующий звук режущих воздух лопастей.
— Вот и помощь пришла. Они уже здесь, — сказал он и тут же поймал себя на мысли, что новость эта, скорее, огорчительна, чем приятна, для такого человека, как Ройбен. Скрываться тридцать лет от мира и вдруг обнаружить, что этот самый мир вторгся в его безмятежный рай самым бесцеремонным, властным и грубым образом — кому это понравится?
Так что, может быть, оно и к лучшему, что Ройбен пока без сознания, подумал Гидеон.
— Не понимаю. Зачем кому-то понадобилось нападать на такого человека, как Ройбен? — спросила, хмурясь, Тилли.
Они возвращались на ферму на замерзших лошадях, долго и с нетерпением ожидавших, пока старика осмотрят, перенесут в вертолет и отправят в город. Прилетевший с медиками полицейский записал их показания и остался в домишке дожидаться прибытия бригады экспертов.
— Я имею в виду, что он ведь совершенно безобиден, никому не причинял неприятностей, не мешал, — продолжала она. — О том, что он там живет, знали, наверно, всего лишь несколько человек. К тому же у него взять и нечего. Вы же сами видели.
— Кроме, разве что, дневника, — напомнил Гидеон.
Тилли резко повернулась к нему.
— Так вы думаете, им это было нужно?
— Вполне возможно. Я бы даже сказал, вероятно. А вы разве так не думаете?
— Но почему именно сейчас, ни с того, ни с сего? Как раз тогда… — Она осеклась и кивнула. — Думаете, нас кто-то подслушал?
— Наверняка. Фредди кричал «Ройбен Бонс» едва ли не на весь ипподром.
— Но кто знает про Ройбена? Кроме членов семьи и рабочих… только вы?
И Ллойд мысленно добавил Гидеон, но вслух ничего не сказал. Никаких доказательств у него нет, только одни подозрения. Пусть Тилли подумает и догадается сама. Он оглянулся на колли, послушно бежавшую за лошадью Тилли на длинной веревке.
— Молодец, Дружок.
— Что мы будем с ним делать? — спросила Тилли. — Какое-то время он может пожить в доме; главное, чтобы его никто не выпустил по ошибке. Вы же знаете, у нас двери не закрываются.
— Я бы и сам его забрал, но, боюсь, Эльза будет не очень рада. К тому же я не собираюсь возвращаться… О, черт! Мне же нужно вернуться к половине десятого! Сколько сейчас?
— Без десяти десять. Не волнуйтесь, еще успеете.
— Когда я обещал быть готовым к половине десятого, это означало, что я уже должен принять душ, переодеться и сидеть в машине.
— Понятно. Да, придется вам поднапрячься, — согласилась Тилли. — А насчет Дружка не беспокойтесь. Мы за ним присмотрим. Думаю, его все же лучше привязать в сарае. Там, по крайней мере, тепло и тихо.
В Лондон они отправились с четвертьчасовым опозданием, причем, Ева — после того, как Гидеон пересказал события утра — даже не стала выражать неудовольствия этим досадным обстоятельством.
— Если ты всерьез считаешь, что Ллойд имеет к этому прямое отношение, то как объяснишь тот факт, что он выручил тебя на днях на дороге?
Гидеон пожал плечами.
— Хотел показать себя героем.
— То есть он сам это и подстроил? А тебе не кажется, что дело только в твоей личной неприязни к нему?
— Не знаю. Надеюсь, что нет. Может быть.
Ева вывела «астон мартин» на главную дорогу и сразу же добавила газу.
— На мой взгляд, несправедливо подозревать во всем Ллойда лишь на том основании, что у тебя нет других подозреваемых. Ты не допускаешь, что за нами вчера могли наблюдать? А крики мальчишки были слышны по меньшей мере в радиусе пятидесяти футов.
— Но само по себе имя ничего не значит, если не знать, кто такой Ройбен, — напомнил Гидеон. — Вопрос сводится именно к этому.
Ева вздохнула.
— Полиция уже ведет расследование, так может быть тебе стоит рассказать им все и пусть занимаются?
— Может быть и стоит.
Она взглянула на него краем глаза, но его лицо оставалось бесстрастным.
— Что? Ну, признавайся. Я же знаю, что означает это выражение.
— Я и сам не знаю, что делать. Проблема в дневнике. Если Дэмиен использовал дневник, чтобы шантажировать тех, из списка, для его родных это будет страшным шоком. Им такое потрясение меньше всего нужно.
— Гидеон! — Ева покачала головой. — Речь идет уже не об игре в детектива, а о том, что твоим противником может быть убийца! Знаю, ты заботился о том, чтобы имя Дэмиена осталось незапятнанным. Ты сделал все, что мог. Но есть и предел. Стараясь сохранить чистеньким чужое имя, ты подвергаешь себя реальной опасности. Не думаешь, что в результате твое собственное имя останется только на могильном камне?
— Я буду осторожен. Все, чего я хочу, это найти первым дневник. Сегодня вечером мы с Тилли собираемся навестить Ройбена, если, конечно, разрешат. Если он скажет, что дневник у него забрали, я сразу же пойду в полицию. О’кей?
— А если дневник не забрали?
— Тогда, может быть, Ройбен скажет, где его найти.
Еве ничего не оставалось, как разочарованно вздохнуть, признавая поражение.
Заехав вечером за Тилли, Гидеон забрал и Дружка.
