Шольц остался снаружи - сторожил окрестности от возможного интереса каменных 'теплоядцев'. Когда мы появились наружу, нагруженные баллонами, он промолвил:
- Пока тихо... Много там?
- Семь штук. Ходки три-четыре, - ответил Пат.
- Оставьте баллоны здесь, я их сам занесу в шлюпку. Не хочу стоять без дела, - предложил Генрих. - Время надо беречь.
- Давай, только не прогляди гостей.
- Буду следить... - пообещал Шольц.
Мы сделали ещё несколько рейсов, за последним, седьмым баллоном я отправился один. Не знаю зачем, я заглянул в свою каюту и посветил фонариком на бокс, где находился мозг Тристана. Рухнувший шкаф по-прежнему упирался углом прямо в центр бокса. Наверно, будь Тристан с нами, нам не пришлось бы таскать баллоны самостоятельно. Он смог бы сделать это быстрее. С его-то силой...
Когда я вышел наружу с последним кислородным баллоном на плечах, друзья сказали мне встревоженно:
- Что задержался? Мы уж начали беспокоиться...
- Да так, задумался, - смутился я. Зачем им знать, что я замечтался о помощи биомата?
- Смотри, - Шольц указал рукой. - Видишь, зашевелились...
Я взглянул, куда показывал Генрих. У дальних скал наблюдалось какое-то медленное движение.
- Пора делать ноги, - предложил я.
Никто и не спорил. Когда мы поднялись над каменистой поверхностью малой планеты, Генрих сказал:
- Сейчас прибудем на место, я попробую починить излучатель и свяжусь с друзьями. Теперь нас точно вытащат...
- Слушай, Генрих, не надо пока связываться, - попросил я.
- Почему? - удивился учёный.
- Есть у меня одна идейка... Может быть, мы и сами выберемся. Без посторонней помощи.
* * *
Бэк пошевелил головой и застонал от боли.
- Тихо, тихо, милый... - услышал он шёпот рядом и вдруг вспомнил всё.
Тот день начался, как обычно. После завтрака он отправился выполнять обычную работу - выгребать дерьмо и мусор из коровника. Да, здесь был такой анахронизм, как рогатый скот. Руководители секты считали, что подобное занятие способствует смирению, а скорее всего, не знали как занять многочисленную братию, которой не находилось работы в лабораториях. Тупой труд как нельзя лучше способствовал умственному оскудению - конечной цели всех сект.
Бэк исправно копался в экскрементах животных весь день, а после работы и душа, как полагалось честному послушнику, явился на вечернюю проповедь. Тогда всё и началось.
Проповедником сегодня снова был отец Арсений. Одетый в стандартный чёрный балахон с капюшоном, он вещал с кафедры:
- Братья и сёстры! Мы трудимся здесь, не покладая рук, чтобы исполнить предначертания Господа, которые открылись основателям нашей церкви в миг божественного откровения. Мы стремимся улучшить грешную природу человека, пробудить то, что заложено в нём божьей десницей от века, но коварно сокрыто сатаной. Мы преисполнены усердия и уверены, что Господь не оставит своими заботами тех, кто честен и трудолюбив. Но!
Проповедник назидательно поднял палец вверх и возвестил:
- Братья и сёстры! Пара нечестивцев проникла в нашу обитель, выдавая себя за усталых путников!
Толпа послушников возмущённо загудела.
Бэк напрягся, ему не понравилось начало.
- Верные долгу веры, мы дали им приют, обогрели и напитали. Чем же ответили нечестивцы на нашу заботу? Предательством! Пока мы согревали их тела, они вынашивали коварные планы. Пока мы омывали им ноги, они обдумывали как бы удобнее всадить нож нам в спину. Пока мы беспокоились, как спасти их заблудшие души, они прикидывали, как подороже продать нас дьяволу. И я хочу спросить вас, братья и сёстры, чего заслуживают предатели?
Гул возмущения усилился.
- Я не слышу! - сообщил отец Арсений.
Гул перерос в злобные крики.
- Смерти? - уточнил человек на кафедре.
- Да! - выдохнула сотня глоток.
- Смерти???
- Да!!! - взревела толпа.
Несколько секунд проповедник торжествующе оглядывал толпу, наслаждаясь властью. Он знал, что стоит ему сказать лишь слово, и толпа разорвёт любого, на кого он укажет.
- Нет! - протестующе взмахнув руками, наконец, возразил священник. - Нет, братья и сёстры! Не тому нас учит Господь...
Толпа удивлённо стихла.
- Господь учит нас быть милосердными, терпимыми и понимающими. Сатана хитёр, он уловил не одну сотню заблудших душ, но его коварство бессильно против истинной веры! Мы явим приспешникам врага рода человеческого пример настоящего служения Господу, сумеем повернуть против дьявола его злые козни.
Отец Арсений торжествующе обвёл глазами паству и мановением обеих рук распорядился увести тех, кого объявил подлыми наймитами дьявола.
Бэк оглянулся, ища глазами Дженни, и тут же почувствовал, как локти его вывернули назад, а запястья сковали мягкие, но тугие оковы силовых браслетов. Он дёрнулся, по-прежнему пытаясь увидеть девушку, и вдруг заметил, что её тащат к выходу. Джен пыталась молча освободиться, но силы были неравные.
Бэк рванулся к ней, не обращая внимания на скованные руки, взрезал ногой кому-то, вставшему на пути, но тут его ударили сзади по голове чем-то тяжелым. Мир почернел и пропал.
* * *
Когда мы прибыли в жилище учёного, выгрузили баллоны и усталые уселись отдыхать, Шольц, тяжело вздохнув, сказал:
- Всё равно, это не решение... Отсрочка. Рано или поздно кислород закончится. Если не удастся починить излучатель...
- Погоди отходную петь, - поморщился О'Доннел и спросил меня: - Ну, выкладывай, что задумал?
- Помнишь, - начал я, - того биомата, над которым я трудился столько времени?
- Да, помню, - кивнул Пат. - Ты его, кажется, Тристаном назвал... Я, полагаю, средневековое имя по аналогии с биоматом твоего отца - Ансельмом. Разве Тристан уцелел?
- Увы, нет... Я заглянул в свою каюту ещё в первый раз, когда мы были на корабле и увидел, что бокс, в котором находился его мозг, разбит. Шкаф углом врезался в него, раскрошил на кусочки, - вздохнул я. - Одна кристаллическая труха...
- Ну, продолжай, - попросил Патрик.
- Сейчас, - кивнул я. - Нужно узнать только одну вещь. Интересно, этот Оракул нас ещё слушает?
Я зачем-то посмотрел на потолок.
- Эй, Оракул, ты меня слышишь? - спросил я.
'Я всё время слушаю вас, - прозвучало в наших головах. - Люди - очень интересные объекты, а так как поблизости, кроме вас людей нет...'
