немногих — «единственных и неповторимых». Этим «нечто» для О. Генри стала небольшая, но — без преувеличения — известная «всем и каждому» новелла «Дары волхвов»
Понятно, нет необходимости пересказывать немудрящую, но такую добрую историю двух любящих сердец, где каждый пожертвовал тем немногим, что имел, чтобы сделать подарок на Рождество любимому человеку.
Публикация вызвала большой резонанс: рассказ не обсуждали (что тут обсуждать?!) — его читали, им восхищались, над ним проливали слезы. О нем говорили буквально повсюду: продавщицы в универсальных магазинах, на лавочках в парках, люди на улицах, посетители в барах и салунах. На всём пространстве Соединенных Штатов: от атлантического до тихоокеанского побережья, от Нового Орлеана до поселений Аляски. Свою роль, конечно, сыграло и то обстоятельство, что рассказ получил огромную аудиторию. Судите сами: разовый тираж рождественского номера «Уорлд» составил почти 400 тысяч экземпляров. К тому добавьте, что он появился почти одновременно на страницах около двухсот газет, выходивших в разных частях страны и в Канаде (не забудем о газетных синдикатах!).
Вообще, 1905 год оказался для О. Генри обилен на шедевры. Вот вам доказательства: «Дары волхвов» увидели свет на излете года, а в течение предыдущих месяцев он написал и опубликовал еще и «Неоконченный рассказ», «Весна порционно», «Дебют Мэгги», «Из любви к искусству», «Комната на чердаке», «Русские соболя», «Последний лист», «Утраченный рецепт». Названы только те рассказы, что вошли в «золотой фонд», причем не только творческого наследия писателя и американской литературы, но и мировой литературы.
Интересна, кстати, история написания новеллы «Дары волхвов». Рассказ с таким названием О. Генри планировал (и обещал написать) для «Уорлд» еще к рождественскому номеру за 1904 год. Но смог выполнить обещание только спустя год (в последнем выпуске еженедельника за 1904 год он поместил тоже «рождественскую», но другую новеллу).
Надо сказать, каждый «рождественский» рассказ (О. Генри или иного автора) обязательно сопровождался иллюстрациями. Идея рисунка при этом должна была исходить, конечно, от автора. Он определял, что необходимо изобразить в качестве иллюстрации к истории. Для «Даров» О. Генри придумал такую композицию: «Нужно изобразить бедно обставленную комнату, что-нибудь подобное меблированным комнатам или доходному дому где-нибудь в Вест-Сайде. В комнате один или два стула, комод, кровать и сундук. На кровати рядом сидят мужчина и женщина. Они говорят о Рождестве. У мужчины в руках карманные часы. Он размышляет и крутит их в руках. Главное в женщине — длинные роскошные волосы, они струятся по спине». И добавил: «Но история пока еще не написана» [282]…А сделанный рисунок не удовлетворил его. Тогда же он увлекся другим замыслом и к «Дарам волхвов» вернулся только через год. И только тогда, когда воочию увидел свою героиню, оказалось, что именно такие волосы — длинные, густые, золотистые — были у жены одного из сотрудников редакции. «Я размышлял над идеей, но мне была нужна живая модель», — признался он после того, как увидел эту женщину.
И всё сразу сложилось в его сознании. «Дары волхвов» он написал за три часа. И рассказ немедленно пошел в печать. Рисунок появился после.
История новеллы интересна не только сама по себе. Она приоткрывает дверь в творческую кухню писателя, дает возможность «подсмотреть» непосредственно, как рождались образы и коллизии. О. Генри, конечно, был профессионалом. Но в отличие от большинства писателей (современных ему или не современных) его герои не были героями умозрительными — некими собирательными образами. Его талант был сродни дарованию живописца: чтобы создать «полотно», ему тоже была необходима «модель» — совершенно конкретный человек из плоти и крови. И лишь увидев такого человека, возможно, мельком (но не забудем о глазе рисовальщика!), — заполучив «героя», он выстраивал вокруг выразительного визуального образа вымышленную (не всегда, кстати, и целиком вымышленную) коллизию. Поэтому можно смело утверждать, что за каждым героем стоит вполне конкретный человек (возможно, О. Генри не был знаком с ним, не знал, кто это и как его зовут), обязательно
Но вернемся к рассказу «Дары волхвов». Интересно, а если бы он был написан и опубликован годом раньше, вызвал бы рассказ такой резонанс? Едва ли. Ведь история наверняка получилась бы совсем другой. Значит, в 1905 году рассказ появился вовремя. Просто он должен был «родиться» тогда, когда следует. Не раньше и не позже.
Вместе с упомянутыми новеллами (а также другими, написанными прежде — в 1901–1904 годах) рассказ «Дары волхвов» появился в составе новеллистического сборника «Четыре миллиона», который вышел в следующем, 1906 году. Это был первый сборник короткой прозы О. Генри (первая книга «Короли и капуста» позиционировалась издателями и автором как роман, поэтому она не в счет). Причем сборник соединил почти все сочиненные и опубликованные к тому времени «нью-йоркские» истории. У него и название было соответствующее: «Четыре миллиона» — столько жителей, как помнит читатель, обитало в Нью-Йорке в начале XX века.
Сборник имел большой успех. Он закрепил репутацию О. Генри как одного из самых талантливых современных американских писателей. И, конечно, издание и успех «Четырех миллионов» многократно увеличили читательскую аудиторию автора. Сказалось это и на гонорарах: получать он стал больше. Впрочем, речь здесь идет прежде всего о новых предложениях от газет и журналов, в которых О. Генри не публиковался прежде. Ставки оплаты в изданиях, с которыми он сотрудничал на регулярной основе (например, с «Санди уорлд» или с «Энслиз»), остались прежними: ему платили всё те же 100 долларов за рассказ. И это, надо сказать, совершенно не вызывало у него недовольства. Он вовсе не считал (и данное обстоятельство прекрасно характеризует его как человека), что с известностью стоимость его труда должна возрасти. Да и новые предложения не поражали воображения — никто не собирался платить ему «сумасшедших» гонораров — равных тем, что имели его более удачливые и более известные коллеги, вроде Д. Лондона и P. X. Дэвиса. Ставка их вознаграждения достигала совершенно безумных сумм — ведь им платили до тысячи долларов за рассказ. В этом смысле свалившаяся слава не слишком преобразила финансовую составляющую повседневной жизни О. Генри. Более того, даже на пике славы — в последние два года жизни, как свидетельствовал в своих воспоминаниях Сет Мойл, его литературный агент и, следовательно, один из наиболее компетентных в смысле гонораров людей, платили О. Генри совсем не по-королевски до двухсот долларов за рассказ — такова была его обычная ставка[283].
Тем не менее после выхода сборника «Четыре миллиона» О. Генри уже нельзя было считать только «поденщиком». В глазах литературного и читающего сообщества он превратился в респектабельного автора — не только регулярно публикующего новеллы в самых крупных американских периодических изданиях, но и ежегодно выпускающего собственные сборники. Ведь действительно сборник «Четыре миллиона» открывает целую череду таких новеллистических собраний. Всего при жизни О. Генри их вышло восемь: «Четыре миллиона» (1906), «Горящий светильник» (1907), «Сердце Запада» (1907), «Голос большого города» (1908), «Благородный жулик» (1908), «Дороги судьбы» (1909), «На выбор» (1909), «Деловые люди»[284] (1910). Рассказы, вошедшие в сборники, конечно, были неравноценны. Никто не станет спорить, что далеко не все истории, написанные О. Генри, относятся к числу шедевров. Да и он сам никогда не считал, что создавал исключительно шедевры. Напротив, себя как художника он скорее недооценивал. Это реализовалось и в содержании сборников, состав которых определял в основном он сам. Далеко не все рассказы из сочиненных им вошли в сборники: книги вместили едва ли половину из того, что было вообще написано О. Генри. Но самые известные (и наиболее удачные), конечно, нашли место на страницах книг.
Литературная известность совершенно не изменила ни стиль жизни, ни ее содержание, ни круг общения О. Генри. Те же вокруг него были и друзья.
В 1905 году указом тогдашнего президента США Теодора Рузвельта был помилован осужденный на огромный срок бывший налетчик, дерзко грабивший поезда и банки, давний друг писателя Эл Дженнингс. Рузвельт, воспитанный на сюжетах Майн Рида и других литераторов, сочинявших «десятицентовые» романы о героическом Диком Западе, и сам был колоритной фигурой с весьма
