Писатель и артист странствовали из города в город, хотя это не поощрялось властями.
В небольших городах артист давал представления.
Города такие же живые существа, как и люди, способные молиться, осмысленно покоряться и довольствоваться немногим. И живут они, как и люди отнюдь не слепо, и не по собственной воле покоряются.
Правда, сами по себе города не имеют никакой истории, историю они обретают лишь, наполнившись людьми…
Было около полудня.
Артист погонял осла, который вез реквизит.
Писатель шел за ним и размышлял. Иногда он что-то записывал.
Писатель остановился, невольно вскрикнув.
— Боже мой… это же она… нет, не может быть…
— Что случилось?.. — спросил артист.
— Это была она…
— Кто она?.. я никого не вижу…
— Катерина… вдруг появилась и исчезла… волнение сушит губы… помню, мне было 13 лет, а ей чуть больше… это был мимолетный миг счастья, который никогда уже не повторится…
— Женщины как плоды… они созревают и исчезают, но не вкус к ним… — сказал артист и сел на камень. — Я тоже не раз был обольщаем призраками… помню, меня преследовала смехом одна из жен… смех она любила… писатель, боже мой, ты плачешь… что значат эти слезы?..
— Я как будто спал и проснулся…
— И какой сон тебя разбудил?..
— Представь себе, это не сон, а явь… — Писатель провел рукой по камню, исчерченному надписями. — Это же я писал… — пробормотал он, озираясь. — Все так знакомо… когда-то я пас здесь коз… как давно это было… я был молод, томим безвестностью, любовью, нежностью, страхом… я готов был умереть от любви и жалкого бессилия… помню, жаловался Катерине, что никто меня не любит и не понимает…
— Ты человек чувствительный и, по всей видимости, нервный, с воображением…
— Слова, слова… слова лишь вводят в заблуждение…
— Как и женщины…
— Как от них спастись?..
— От кого, от слов?..
— Нет, от женщин…
— Надо следовать природе… сопротивляться к чему же?..
— Ты так говоришь, как будто знаешь ту нить, которой связан этот мир и тот?..
— Бог знает…
— А если он не знает?.. и что нам остается?.. старость и грустное предчувствие будущего…
Писатель сочинил несколько сцен этого грустного будущего с гибельными страстями, которые, правда, не получили развития. Ужасы писатель не любил. Да и кто их любит…
Писатель и артист молча сидели на камне, смотрели на прохожих и размышляли.
Обычно прохожие были мрачные, шли молча.
Писатель обратил внимание, что многие из прохожих были почти без одежды.
Как оказалось случившееся недавно оползень и поток грязи, который спустился с гор, не оставил жителям этих мест ничего ни в доме, ни вокруг дома, ни самих домов.
Но иногда встречался веселый народ. Одев личины, они играли на инструментах, пели, плясали и ублажали свою плоть. Женщины у них были красивые и опытные в искусстве соблазнять и очаровывать мужчин нежностью и льстивостью…
Заря погасла.
Все стало неразличимо, текуче.
Ничего не было, кроме тьмы, которая дышала сама собой.
Ночью писателю приснился сон, представляющий собой несколько сцен, в которых действие происходило в руинах женского монастыря, имеющего подземный ход, который связывал его с руинами мужского монастыря. Главные роли в этих сценах играли мертвецы.
— Что тебе снилось?.. ты кричал во сне… — сонно пробормотал артист.
— А тебе что снилось?.. — спросил писатель.
— Мне снилась жена…
— И мне снилась жена…
— Я помню ее… прекрасные были похороны…
— Умирать ей было совсем не страшно… — писатель невольно вздохнул. — Смерть была подарком для нее, впрочем, как и жизнь… правда, иногда ее мучили тошнота и рвота… какой сегодня день?..
— Вчера был понедельник…
— Лиза умерла в понедельник за несколько минут до полуночи…
Утром артист и писатель продолжили свое странствие.
Около полудня другого дня артист дал представление на площади небольшого городка.
Пока артист смешил горожан, писатель блуждал по городу.
Его арестовали за бродяжничество.
Девять месяцев писатель провел в тюрьме.
Он рассказывал обитателям камеры о своих странствиях, выставляя себя Агасфером, вечным жидом.
Где он только не был, был и в пустыне, и однажды испытал там силу наваждения. Ему явилась блаженная, невеста бога. Она стояла и смотрела на него. В ее взгляде были собраны века, готовые стать вечностью. Странный, ни с чем несравнимый трепет охватил его. Он испытал какое-то будоражащее, мутное опьянение и смятение…
После освобождения из тюрьмы писатель решил поселиться на одном из западных островов, их еще называют блуждающими, но случилось несчастье. Паром наткнулся на рифы, перевернулся и затонул.
Случилось это ночью. Писатель спал и очнулся среди утопленников, которые плавали вокруг как дохлая рыба. Мужчины плавали вверх лицом, а женщины — вверх спиной.
Писатель чудом спасся. Всю ночь волны носили, кружили его и оставили на песчаной косе, потерявшего сознание.
Истошные крики чаек привели писателя в чувство.
Он привстал, озираясь. Несколько в стороне лежала женщина, прикрытая водорослями. Около женщины расположились птицы. Все в трауре.
Писатель подполз к женщине и отогнал птиц.
«Надо бы ее похоронить, но сил нет… слезы так едки или это вода?.. и руки у меня в крови и в царапинах… следы ногтей… кто-то напрасно цеплялся за меня… может быть, она?..»
Писатель обложил труп утопленницы камнями и пошел.
День сопровождал его.
Ближе к вечеру писателя нагнал прохожий, претендующий на некоторую образованность.
Они шли и беседовали.
Писатель рассказал прохожему о несчастье с паромом и умолк.
— О чем вы думаете?.. — спросил прохожий.
— О смерти…
— Вы женаты?..
