— Что ты, Мэри! Обязательно отмерю! Если не семь раз, то уж три точно!
Она недоверчиво фыркнула, но мистер By не слышал ее. Он скакал вокруг миссис Хиккори и дергал ее за лямки фартука.
— Могу ли я оказать вам какую-нибудь услугу? — услышали дети его голос.
— И я! И я! И я! — закричали Ини, Вини и Вайни, присоединяясь к танцу своего отца.
Так они и танцевали, бегая вокруг стола, предлагая друг другу пироги и вино, смеясь и вешая веточки вишен себе на уши. Ямочки на щеках миссис Хиккори весело поблескивали, и даже младенцы у нее на руках подпрыгивали от радости.
— Самый несчастный из людей тот, кто никогда не веселится! — воскликнул мистер By, кружа миссис Хиккори в танце. Казалось, он совсем позабыл о своих гостях.
— Любовь заставляет вертеться мир! — кричали Ини, Вини и Вайни.
И действительно! Казалось, земной шар завертелся быстрее вокруг своей оси — так же, как маленький Парк вокруг лютикового дерева.
Все вокруг танцевало и пело. Мороженщик тоже пел, катясь по дорожке. Приблизившись, он бросил на стол несколько порций фруктового мороженого.
— На счастье! И притом совершенно бесплатно! — крикнул он, проезжая мимо.
— Идите живее! — сказала Мэри Поппинс, подталкивая детей вперед, как курица цыплят. — Что это — новый способ ходьбы — задом наперед? Джейн! Майкл!
— Я любуюсь свадебным пиром! — пробормотал Майкл с ртом, полным мороженого. Затем горестно вздохнул: ведь с каждым поскрипыванием он все дальше уходил от заставленного едой стола.
— А я хочу еще разок взглянуть на свой Парк, Мэри Поппинс! — сказала Джейн, все еще глядя на счастливую сцену.
— Ну, нечего таращиться, вы не крабы! Разворачивайтесь — и шагайте, как положено.
Когда дети повернулись, закат ослепил их. Весь мир, казалось, завертелся вместе с ними.
«Тик-так-так!» — сказали башенные часы. «Дин дон-дон!» — отозвались колокола с колоколен.
Внезапно все остановилось, и дети замигали, словно очнувшись ото сна. Интересно, сколько минут длилось их путешествие? А может, часов? Они с любопытством огляделись вокруг.
Лютики и другие цветы теперь едва доходили детям до колен, а не раскидывали свои ветви у них над головами. Мимо, жужжа, пролетел шмель. Он был вполне обычных размеров. Муха, сидящая на колокольчике, тоже казалась обычной мухой. Только муравья не было видно: наверное, он спрятался под травинку.
Большой Парк, тихий и безмолвный, расстилался вокруг. Все было как всегда. Мороженщик, по меньшей мере в двадцатый раз повторяющий слова своей песни:
катился прочь от Дикого Уголка.
К детям, надев на шею гирлянду из маргариток, неуклюже приближался Смотритель Парка.
Дети посмотрели вниз, в траву. Окруженный лютиками и клевером, там лежал маленький Парк. Джейн и Майкл улыбнулись друг другу и опустились на колени.
Крошечные лужайки и дорожки были теперь в тени. Повсюду лежали лепестки, облетевшие с колокольчиков и маргариток. Крошечные цветы на клумбах едва заметно склонили свои головки. Качели и скамейки у озера были пусты.
— Смотри! Они съели все до последнего кусочка! — прошептал Майкл. — Все тарелки пустые.
— И никого нет. Наверное, они пошли домой спать.
Джейн вздохнула. Как бы ей хотелось снова увидеть мистера By!
— Ну, что ж, тогда все прекрасно. «— В кровать! В кровать! — Соня сказал…»[3] — как мне говорили, когда я был маленьким мальчиком, — сказал Смотритель Парка, наклоняясь над детьми и оглядывая работу Джейн. — Никаких Парков в Парке! Соблюдайте правила! — заключил он.
Затем его взгляд упал на увлеченные лица ребят.
— Что это с вами? Вы что-то ищете?
Дети рассеянно поглядели на него.
— Мы ищем кузена Мэри Поппинс, — проговорила Джейн, отодвигая в сторону несколько травинок.
Аицо Смотрителя вытянулось.
— Кузена? Там, среди сорняков? Вы что, хотите сказать, будто он жук?
— Нет, это что вы хотите сказать? — послышался сзади разъяренный голос Мэри Поппинс. — Вы действительно отозвались обо мне, как о насекомом, или мне послышалось? — она смерила его ледяным взглядом.
— Ну, я… я не о вас, — пробормотал, заикаясь, Смотритель Парка. — Но если ваш кузен действительно там, в траве, то кем он может быть, кроме жука?
— Неужели? Если он жук, то кто тогда я?
Смотритель Парка встревоженно поглядел на Мэри Поппинс и, похоже, искренне пожалел, что не родился глухонемым.
— Э-э-э… — протянул он, подыскивая подходящие слова. — Ведь я же еще не совсем с ума сошел!
— Кто знает! — презрительно фыркнула Мэри Поппинс.
— Но как может ваш кузен сидеть под лютиком?
— Не ваше дело, где сидит мой кузен. Он волен делать, что ему захочется!
— Но как же так? — вскричал Смотритель. — Это не правдоподобно! Может, вы еще скажете, — добавил он с сарказмом, — что у вас и на Луне есть родственники?
— Да, у меня там дядя, — спокойно заявила Мэри Поппинс и свернула на дорожку, ведущую к Главной Аллее.
Смотритель Парка от удивления раскрыл рот, потом с шумом его захлопнул.
— Ха-ха-ха! Шутите! В это невозможно поверить!
— А вас никто и не просит! — отрезала Мэри Поппинс. — Джейн, Майкл, идите живее!
На маленький Парк теперь опускалась ночь. Дикая трава окружала его стеной, точно джунгли, через которые был не в состоянии проникнуть ни один луч света. В последний раз посмотрев на опустевшие дорожки и лужайки, дети вздохнули и побежали вслед за коляской.
— Мэри Поппинс! Они все ушли домой! — сообщил Майкл. — И на тарелках ничего не осталось.
— Да, в гостях хорошо, а дома лучше. А кто это «они», хотела бы я знать?
— Я имею в виду вашего забавного маленького кузена и всю его семью!
Мэри Поппинс резко остановилась и посмотрела на Майкла с ужасающим спокойствием.
— Ты сказал забавный? — спросила она. — И что же в нем такого забавного, хотелось бы мне знать?
— Ну, сначала он был не больше жука, а потом вытянулся до нормального размера!
Взглянув на Мэри Поппинс, Майкл задрожал.
— Снова жуки! Почему не кузнечики? Или червяки? Подумать только-! Вытянулся до нормального размера! Уж не хотите ли вы, Майкл Бэнкс, сказать, что мой кузен сделан из резины?
— Нет, не из резины. Из пластилина!
От ярости Мэри Поппинс стала в два раза выше.
— Никто никогда… — начала она голосом, который красноречиво свидетельствовал, что еще ни разу в жизни ее так не оскорбляли.
Но Майкл поспешно прервал ее:
