— Впрочем, я рад, что ты интересуешься политикой.
Винс подается вперед.
— Об этом не говорят в программе защиты свидетелей. Тебе возвращают право голосовать, а что если ты никогда… — Он отстраняется. — В моем районе этим делом интересуются одни придурки. Политики платят профсоюзам и церкви, чтобы те обрабатывали свою паству. А городское управление и муниципальный совет — это всего-навсего еще две шайки, запустившие руки в твой карман. Никто не голосует. Чего напрягаться? Но теперь… — Винс чувствует, что поток его мыслей отклоняется в сторону. — Видишь ли, я пытаюсь понять… — Он подается вперед. — Дэвид, как ты думаешь, за кого голосовать?
Дэвид устало смотрит на него.
— Винс, иди домой.
Винс кладет «Устройство Дантова ада» на прилавок.
Маргарет, подслеповатой продавщице «Форзаца», лет шестьдесят. Она седая и тощая, как палка, носит платья в фольклорном стиле, на шее цепочка, прикрепленная к очкам. Она стоит за прилавком, усыпанным суперобложками книг и самодельными закладками, а за ней большая комната, до потолка забитая темными рядами книг. Маргарет смотрит Винсу в глаза и как будто понимает, что его постигла неудача. Она прикладывает руку к сердцу.
— Ой, нет. Что случилось, мистер Камден? Переборщили мы с этой афроамериканской литературой?
— Не знаю, переборщили или нет, Маргарет. Знаю только, что ее эта книга не заинтересовала.
Маргарет снимает круглые очки и качает головой.
— Только не падайте духом, мистер Камден. Это еще не поражение. Запомните: завоюй разум, а сердце подтянется. — Она выходит из-за прилавка. — Или есть другой способ?
Винс идет следом за ней к полке, на которой по алфавиту стоят книги в мягких обложках.
— Вся прелесть в том, что есть другие книги, — подбадривает Маргарет. — Всегда есть. Давайте начнем сверху, ладно? — Глядя из-под своих бифокальных очков, она цокает языком. — Наверное, экспериментальная литература оказалась слишком заумной, мистер Камден. Я знаю, что нам надо — что- нибудь романтическое и захватывающее. Эпопея!
— Вообще-то, — вмешивается Винс у нее за спиной, — я бы взял что-нибудь про политику. У вас есть что-то по этой теме?
Она не оглядывается.
— О, политический роман. Чудненько. Может, Роберт Пенн Уоррен?
— Я бы предпочел нехудожественную литературу.
Маргарет резко замирает и оборачивается.
— Но ваша девушка сказала, что любит романы.
— Оказалось, она участвует в избирательной кампании одного человека. И я подумал…
— В избирательной кампании? — оживляется Маргарет. — Она активист избирательного штаба? Что ж. Сознательная особа. Чудненько, мистер Камден. Видимо, серьезная девушка.
— Она блондинка.
Шутку Маргарет не улавливает.
— Может, что-нибудь по теории управления? По выборной политике? Сборник репортажей с избирательных участков? Эссе?
— А что у вас есть о президентских выборах?
— Ах, да. Самое время. Легкая тема. Идеальный повод начать многозначительный разговор. Очень хорошо, мистер Камден. Хитро.
В Маргарет не больше ста пятидесяти сантиметров роста. Она двигает стремянку вдоль стеллажа, просматривая высокие стопки сборников и биографий. Винс идет за ней. Она протягивает ему книги. «Страх и ненависть в избирательной гонке 1972 года». «Как делали Президента 1960 года». «Как продавали Президента 1968 года».
Винс разглядывает книги.
— Которая из них подскажет мне, за кого голосовать?
И опять она, сосредоточившись, не понимает шутку и, не отвечая, продолжает подавать ему книги. Винс окидывает ее, качающуюся на стремянке, взглядом.
— Маргарет, вы заняты сегодня вечером? — Она молчит, и Винс продолжает. — Хочу пойти на встречу с сыном Рейгана. Не желаете присоединиться?
Маргарет замирает и оборачивается, спускается по ступенькам и подает ему объемистый том: «Тысяча дней» Артура Шлезингера. Потом мило улыбается.
— Рейгана? Да что вы, мистер Камден. Я этих змеев-республиканцев боюсь, как огня.
О почтальоне. Зовут Клэй Гейнер. Сорок восемь лет, чернокожий. Высокий и жилистый, родом из Ламара, штат Техас, лицо обрамлено седеющими баками. Сын и внук издольщика, первый человек в семье, покинувший Ламар, Клэй женился в шестнадцать лет, пошел в армию и оказался на базе военно-воздушных сил «Фейрчайлд» в Спокане. Остался здесь жить, вышел в отставку и нашел работу на почте. Винс познакомился с ним в магазине пончиков. Присмотревшись к нему за пару недель, объяснил, как может работать схема. Клэй выискивает новые кредитки, рассылаемые владельцам, вынимает их из своего мешка, отдает Винсу, тот платит по двадцать баксов за штуку, вскрывает конверты, переписывает номера карточек и фамилии владельцев, запечатывает и возвращает Клэю, который доставляет почту по назначению. В той жизни он проворачивал похожие дела, так что знает, какие карточки красть. Поначалу Клэй не хотел иметь ничего общего с этой затеей, но Винс заметил, что он не перестал задавать вопросы.
Винс объяснял неторопливо и четко, что обкрадывать они будут не людей, а банки. Если не произойдет накладок, банки решат, что номера кредиток были украдены уже после доставки, когда клиенты рассчитывались в ресторанах или магазинах. Клэй втягивался медленно. Карточка недоумка, мешавшего ему на дороге. Потом парня, который отказался убрать снег с тротуара. Потом Клэя перевели в центральное отделение, где происходила сортировка. Там он получил доступ ко всей почте, ко всем карточкам, направлявшимся к своим владельцам. И бац — дело пошло.
— Ты осторожен? — спрашивает Винс почтальона.
— Все, как ты велел.
— Повторим.
— Ой, Винс.
— Повторим.
Вздыхает и затягивает:
— Красть только у национальных банков. Не брать больше двух карточек из одного мешка. Не брать больше пяти карточек в неделю. Не брать из одного мешка больше одного раза в неделю. Искать в почте возвращаемые карточки. Если мне покажется, что кто-то за мной следит, затаиться на месяц.
— Ты с кем-нибудь на работе разговаривал?
— Нет. Конечно, нет.
— Разговаривал?
— Ты что, думаешь, мне в тюрьму охота?
Как ни был Винс накануне уверен в том, что против него что-то замышляется, сегодня он понимает, что Клэй не врет. И из всех занятых в маленьком бизнесе Винса — Клэя, Лена и Дага — Клэй единственный, без кого не обойтись. Может, все действительно в порядке?
Они сидят, укутавшись, на улице за столиком закусочной «Дикс Драйв-ин». У каждого в руке по «дурному глазу» — две серые лепешечки, между ними ломтик сыра, маринованный огурец и колечко лука. Стайка птичек, охотящихся за картофелем-фри, очищает от крошек стоянку и столики, но в три часа дня здесь, кроме Винса и Клэя, никого нет. И птички с нетерпением ждут.
Винс кладет на стол записку.
— Ладно, — говорит он. — Тогда что это? Зачем тебе было нужно встретиться со мной?
Клэй пододвигает к нему буклет. Винс несколько секунд не сводит с почтальона глаз, потом смотрит вниз. На развороте буклета — «Ниссан» 300 ZX 1981 года. Винс, честно говоря, невысокого мнения о
