Все мы, так или иначе, обитаем на берегах рек или морей. Даже если наше жилище находится далеко от воды.
Многие позабыли о живом покрове синевы, обнимающем большую часть поверхности земного шара.
Человек с сухопутной психологией обеднён, одномерен. А ведь почти все поселения возникли на берегах рек и морей — водных готовых дорог, которые не нужно ни мостить, ни асфальтировать. Да ещё вместо двигателей дармовая сила течения и ветра, надувающего паруса.
«А в городе река была.
Она зимой и летом полузабытая текла за низким парапетом».
Ранней весной во время ледохода я подростком шёл вдоль берега Москвы–реки, видел, как на кружащихся льдинах проплывают следы чьей?то лыжни, разбросанное сено, поломанная бочка… Свидетельства жизнедеятельности далёких верховьев несло мимо Кремля в сторону Волги.
Быть может, тебе покажется странным, Ника, но именно с тех пор я осознал, что живу на берегу. И стало повеселей. Волнует душу, если с лодки или с борта корабля видишь проплывающие неподалёку края земли.
То эти нависшие над прудом с кувшинками плакучие ивы, то южный обрез Кавказа с его густо поросшими лесом горами, то плавни Днепра с хатками среди высоких камышей, то изрезанные заливами берега материковой Греции, то пролив Екатерины при выходе из Охотского моря в Тихий океан…
Перемещаться в безбрежном пространстве не так волнующе, как в виду берегов.
БЕСПЕЧНЫЙ.
Изредка наблюдая его, немного завидую. Действительно бес–печный. Так сказать, без печки, тёплого угла, уюта.
И всегда весел.
Формально не имеет никакого образования. И — великолепный знаток кинематографа, оперной музыки, джаза. Может сам отремонтировать квартиру, сшить при помощи швейной машинки одежду, вроде бы из ничего сварганить вкуснейший обед. Для других. Но не для себя.
Ни о чём заранее не заботится.
Его обожают дети. И уж, конечно, женщины.
Сейчас он постарел, живёт в Нью–Йорке, один, в какой?то богадельне. Иногда звонит по телефону.
У меня есть семья: дочка Ника, жена Марина. Своя квартира, своя работа. Казалось бы, это я должен утешать его. Но каждый раз, окончив разговор, чувствую, как лёгкое дуновение беспечности приподнимает над суровой прозой жизни.
БЕССОННИЦА.
Снова, снова маюсь в темноте комнаты. То покуриваю у окна, то захожу в твою комнату поглядеть, как ты спишь, то опять маячу под открытой фрамугой, глядя на окна спящих кварталов. Редко где светит огонёк такого же, как я, бедолаги.
Врачи говорят, с возрастом в организме убывает серотонин–вещество, обеспечивающее нормальный сон.
Может быть. Хотя в своё время, когда я пожаловался на хроническую бессонницу отцу Александру, тот сказал:
— Вместо того чтобы курить и пялиться в окно, приступали бы к работе. Это Бог будит вас, зовёт за стол. Ведь нам отпущено так мало времени…
БИБЛИЯ.
(Ветхий завет). Кажется, последовательно — до конца Ветхий завет я прочёл два раза.
Первый — по настоянию Марии Степановны Волошиной, с большим предубеждением, но и любопытством. Второй — учёно обложившись книжками толкователей.
Теперь читаю выборочно.
Всегда приходится преодолевать порог собственной косности, насильно засаживать себя за это чтение.
Кроме того, между мной и Библией высится невидимая, но трудно прошибаемая стена знакомых людей, которые согласно церковному календарю для спасения души из года в год пережёвывают ветхозаветные наставления. И — не изменяются. Кто пил водку, тот продолжает пьянствовать, кто был скрытен и жаден — продолжает быть таковым, кто ругался с женой — продолжает скандалить.
А ещё сонмы священников, жонглирующих одними и теми же дежурными цитатами.
Не знаю, как Бог не пришёл от всего этого в отчаяние.
Отец Александр говорил, что к Ветхому завету нужен ключ особых знаний. Даже потрудился написать целый трёхтомник в помощь таким олухам, как я.
…Что?то снова толкает снять с полки древнюю книгу, раскрыть её. Всякий раз поражаешься: вот одна из историй, которую ты вроде бы помнишь, понимаешь её скрытый смысл, да ещё растолкованный отцом Александром. И всегда с изумлением ловишь себя на том, что постигаешь нечто неожиданное, новое, крайне важное для тебя именно в данный момент. (Подобный фантастический эффект ещё более характерен для Нового завета — Евангелия).
Словно вычерпанный колодец, со дна которого постоянно подступает свежая, кристально чистая вода, Библия непостижимым образом неисчерпаема.
К тому времени, девочка, когда ты дорастёшь до неё, и тебе с избытком достанется этой ключевой воды жизни.
БЛАГОДАРНОСТЬ.
Помню многих, кто сделал мне добро. Есть и такие, о которых я ничего не знаю. Эти люди не афишируют, не открывают себя. К примеру, безымянные читатели моих книг.
Или такие, как навсегда оставшийся в памяти некий кавказец. Во время сумасшедшей метели он остановил свою машину рядом с тротуаром и отвёз по гололёду до дома. Не взял с меня ни копейки.
Уверен, каждый как драгоценность хранит в своём сердце память о подобных чувствах. Без них невозможно было бы жить.
Способность быть благодарным, к сожалению, довольно редкая вещь. Редко кто подхватывает эстафету добра, любви и служения.
Бескорыстие сделанного тобой добра согревает своим теплом прежде всего тебя самого. В этом довольно?таки морозном мире.
БОГАТСТВО.
