Отряд Бринского тридцать первого июля ушел на озеро Выгоновское. В бывшие владения Радзивиллов. Там обширные болотища, леса — черт ногу сломит. База у Бринского отличная. Его люди уже действуют и весьма успешно наносят удары по железным дорогам Брест — Барановичи, Барановичи — Лунинец, Барановичи — Белосток... Второй отряд, под командой Садовского, ушел под Калинковичи. Третий, во главе с Сазоновым, под Сарны. На Украину. Кроме этих трех есть еще два отряда рейдовых. Отряд Перевышко работает на дороге Барановичи — Минск, и отряд Цыганова — на дороге Лунинец — Житковичи. Как видишь, стараемся парализовать все основные магистрали, идущие на юг и юго-восток. Не даем фашистам беспрепятственно доставлять пополнения и грузы их наступающим войскам.
Одна беда — не хватает взрывчатки. Мин и взрывчатки. Будь у нас в достатке тола, да получи мы хорошие мины — лучше всего мины замедленного действия, — ни один немецкий эшелон тут не прошел бы!
Видимо, на моем лице отразилось сомнение в пра-
[34]
вильности последнего утверждения, потому что Линьков нахмурился.
— Знаешь, я привык отвечать за свои слова, — бросил он.
Это прозвучало твердо.
— Но фашисты охраняют дороги, Григорий Матвеевич. Вероятно, они бы ответили усилением охраны и часть мин им удавалось бы снимать.
— Они не в силах охранять все участки пути. Это давно подсчитано. Войск не хватило бы. А мины бывают и неснимаемые.
— Вам карты в руки! — согласился я. — Знаю только одно: действиями отряда в Центре довольны.
— Воюем, — сказал Линьков. — Вот соседей у нас пока не густо.
— Однако есть соседи?
— Есть. Ближний — на западе. Корж Василий Захарович. Километров за сто от нас ходит. На северо- востоке — Василий Иванович Козлов, командир партизанских соединений Минской области. Этот подальше. До него километров двести пятьдесят. В Копыльском районе — майор Капуста. А на восток отсюда — Полесское соединение.
— Все-таки что-то!
— Мало! Правда, наши маршрутники встречают в лесах отдельные отряды, но все они распылены. Общего руководства не знают и связи даже между собой не держат...
Линьков умолк, и, воспользовавшись паузой, я осторожно осведомился, что известно о ближайших населенных пунктах, ближайших городах. Тех же Житковичах, скажем. Знает ли Григорий Матвеевич, какой там гарнизон, чем вооружены фашисты.
— Гарнизон там значительный, — сказал Григорий Матвеевич, — но точные цифры назвать не могу.
— Бывают ли партизаны в ближайших деревнях?
— Бывали. В Юркевичах и в Рыбхозе на Белом озере. А сейчас мы соблюдаем максимум осторожности, чтобы не выдать базу. Немцам вообще не надо знать, что мы здесь. Пусть думают, что ушли все отряды.
Я понимал Линькова и по достоинству оценил его хитрость, но нам надо было выполнять свою задачу!
Не можем мы совершенно не встречаться со здеш-
[35]
ними жителями! — возразил я. — Ведь хотя бы хлеб и картофель надо где-то брать?!
— Ну, картофель мы сами ночами копаем на деревенских огородах, — сказал Линьков. — А хлеб... Хлеб, действительно, нам одна крестьянка печет. Живет тут на хуторе недалеко от Восточных Милевичей.
Я сразу насторожился:
— Как ее зовут?
— Матрена Мицкевич. Вдова. Мыкает горе с двумя сыновьями.
— Ребята большие?
— Нет. Одному лет восемь, другому, кажется, около тринадцати.
— И что же? В открытую Матрена вам печет?
— Конечно нет. Печет по ночам. И наши бойцы по ночам к ней приходят. Заберут хлеб — и обратно.
— Знает она об отряде?
— Ничего конкретного. Но догадывается, что помогает партизанам.
— Есть у нее поблизости родня?
— Не знаю, — сказал Линьков. — Но человек она, видно, хороший. Советский человек.
Григорий Матвеевич глянул на меня, чуть прищурился:
— Загулялись мы. Домой пора. Веди-ка на базу, капитан.
Следуя за Линьковым, я не очень внимательно примечал дорогу, надеялся на Батю. А он, кажется, решил проверить, какой из меня может выйти лесовик.
Ну что ж.
Я стал искать дорогу. Сориентировался по заходящему солнцу, пошел медленно, стараясь вспомнить места, по которым проходили.
И долго не мог вывести на прямую тропу.
— Ладно уж, — сказал Линьков. — Так до ночи ходить будем.
Он довольно быстро вывел меня к запомнившейся замшелой колоде.
— Отсюда направо! — обрадовался я.
— Ага, — буркнул Линьков. — Вспомнил... Но поучиться в лесной академии еще не мешает, капитан.
— Поучусь, — сказал я.
Первый день на партизанской базе Линькова близился к концу. Чувствовал я себя не очень уверенно.
[36]
Разведчиков предстояло подбирать и готовить, связь с местным населением — нащупывать...
«Матрена с хутора близ Милевичей... — думал я. — Моя первая и единственная нить... Куда-то она выведет?».
За парашютным шелком землянки нахально бегали мыши.
Под мышиный писк и шорох я и уснул.
5
Прошло несколько дней. Живя на центральной базе, посещая заставы, я приглядывался к партизанам, заговаривал с ними, пытаясь выяснить, насколько хорошо знают люди обстановку в ближайшем районе, стараясь угадать среди них будущих разведчиков... Это первое поручение Григория Матвеевича Линькова занимало все мое время.
Совершенно так же, как в любом другом деле, в деле разведки вражеского тыла могут работать люди с различными склонностями, характерами, вкусами; люди, весьма отличные друг от друга по жизненному опыту, образованию, даже по способностям.
Это, как всегда и везде, предопределено самой организацией дела.
Сдержанность и дисциплинированность, — пожалуй, самые необходимые качества для
