Так вот, о творческих людях. Мне уж с ними много довелось общаться. Ни Маяковский, ни Есенин ни остальные не требовали от меня денег, пайков и тому подобного. Они говорили только о литературе. Им было плевать, где они живут и что жрут. Нет, я рад, что попал в это время. Тут живут Люди. Настоящие. Собственно, тут-то я понял, почему в моем времени не врубаются в суть большевизма. Потому что маленькие. Ну не понять козявке психологии Людей.
Да, о Махно. В той истории именно приказ отправиться воевать с поляками привел батьку к очередной ссоре с Советской властью. Но там ведь Троцкий отдал приказ, хотя Махно ему никак не подчинялся. А я не Троцкий. Я с Нестором Ивановичем общался со всем уважением. Но главное-то иное. В моей истории Махно только и делал, что воевал. И ему очень хотелось создать свою анархическую местность. Но тут-то он уже этим делом наразвлекался по самое не могу. А он-то уж очень умный человек. Так что понимал — ничего из этой идеи не выходит. Так что ему оставалось?
Продолжаем наши игры
«В становлении большевицкого режима Сергей Коньков сыграл заметную роль. Этот человек, бандит и кровавый палач, никогда не скрывал своего презрения к демократическим ценностям. По некоторым сведениям именно он ввел в обиход слово „либераст“, который сегодня можно встретить в любой большевицкой газете. Он же ввел термин „информационная война“. Известна его фраза: „На войне как на войне. Главное — победить. Как — это уже детали.“»
Именно Коньков, человек без роду и племени, создал чудовищную медиа-империю, которая и до сих обрабатывает не только жителей России, но и всего остального мира.
Поклонники Конькова, которых, к сожалению, немало и в свободном мире, утверждают, что он никогда не допускал прямую ложь. Да, в своей «Памятке красному репортеру» он писал с присущей ему вульгарностью: «Никогда не врите. Помните, что вранье всегда можно разоблачить. И это нанесет удар престижу Советской власти, а вас будут считать лгуном. Но ведь есть разные способы рассказать о том или ином факте.»
Вот в том-то и дело. Надо признать, что на лжи РОСТА, как и его преемника, ТАСС, уличить не удалось. Воспитанные Коньковым люди умели подавать любое событие так, как это было выгодно красным.
Коньков всегда презирал интеллигенцию. Он предпочитал подбирать кадры из малообразованных людей. Известна его фраза, сказанная наркому культуры Луначарскому:
«Мои ребята не читали Толстого и Достоевского? Так это и отлично. Этот бред вообще читать не стоит. Я лично читал — и понял, что зря потратил время.»
Вот такой человек, откровенно презирающий святыни русской интеллигенции и создал чудовищную пропагандистскую машину.
В числе причин, приведших к успеху РОСТА, стоит назвать институт так называемых «рабочих корреспондентов».[104] Суть его в бесконечно тиражируемом лозунге «Не проходите мимо!». Любому человеку предлагали стать корреспондентом РОСТА. На базе Пролеткульта основаны многочисленные структуры, где людей учат основам журналистского мастерства. Можно вспомнить ещё одну циничную фразу Конькова: «Они пишут с ошибками? Какая беда. У нас на это корректоры есть. Зато они пишут правду, а не болтают.»
То есть, Коньков сознательно отвергает великое духовное наследие русской интеллигенции. Это хорошо видно по его книгам: «Комиссарами не рождаются» и «Наш бронепоезд», которые превозносят парижские модернисты. Оставим в сторону откровенный цинизм автора. Но эти книги написаны на языке плебеев. То есть, Коньков уничтожает наш великий язык.
Коньков и не скрывал, что создает систему массового доносительства. Он говорил в октябре 1919 года на съезде рабкоров: «Все ваши письма будут проверяться. Если там есть нечто, что заинтересует НКВД или ЧК, мы передадим туда ваши сигналы. А если нет, станем разбираться сами.»
То есть, РОСТА стала, по сути, одним из придаточных механизмов советской системы. Людей с красной книжечкой РОСТА боятся чуть ли не больше, чем чекистов. Потому что знают — после публикации статьи могут приехать и чекисты. Сторонники РОСТА скажут: Коньков поощряет «здоровую критику», в журнале «Крокодил» выходят материалы, жестко критикующие тех или иных большевицких деятелей. Некоторые даже ищут в этих публикациях признаки оппозиционных течений среди большевиков. Наивные люди. Это система. Которая уже внедрилась и в страны свободного мира. И мы должны научиться с этим злом бороться.
В том мире я резко отрицательно относился к Коминтерну. Считал их авантюристами, которые тянули деньги с далеко не богатой Советской России. Но в этой истории дело сложилось уж точно не так. Главной проблемой была Германия. Да, она пока что ни с кем не могла воевать. А вот потом, когда приведут себя в порядок? Пойдут на нас. Так что о Коминтерне следовало хорошо подумать…
В небогатой мюнхенской пивной за кружкой пива сидел человек щуплый человек со смешными усиками в потрепанной военной форме. Жизнь у парня явно была плохая. Было заметно, что он не любил пиво, но ведь просто так в пивной сидеть нельзя. А больше ему пойти явно было некуда. Вот он и растягивал кружку на весь вечер.
Адольфу было грустно. Там, на фронте, было очень страшно. Но он там чувствовал себя человеком. Пусть маленьким, но нужным винтиком великой машины. А тут, как и до войны, он был никем.
— Камрад, позволишь присесть за твой столик?
Адольф поглядел на стоящего перед ним здоровенного парня в хорошем костюме. Воевавшие люди друг друга опознают сразу. Этот парень тоже был ОТТУДА.
— Садись, камрад.
Парень заказал пиво, бутылку шнапса и сосиски — на себя и на собеседника. Денег в бумажнике у него явно имелось немало. Представился.
— Рихард Шоен, служил в пятой штурмовой бригаде. Про Компьень слыхал?
— Так это вы лягушатникам вдарили?
— Именно мы. Веселое было дело. От наших, считай, четверть осталось. Но мы им наваляли. Давай выпьем за погибших героев.
Адольф вообще-то не любил спиртного, но как вот тут не выпить? В общем, набрались крепко. И разговор пошел более душевный. Водка — она во всех странах водка. И если кто-то думает, что на немцев она действует иначе, чем на русских, он ошибается. В общем, когда Шоен заказал вторую, заговорили за жизнь.
Адольф сболтнул, что он вообще-то художник.
Собеседник развеселился.
— Так это отлично! У меня есть знакомый, он покупает картины для Советской России. Для камрада я уж постараюсь.
— Большевики покупают картины?
— Да, покупают. А тебе не наплевать, кто покупает? Рисуй — и будет тебе на что кушать. Большевики хорошо платят.
В общем, договорились. Рихард Шоен, член недавно созданной Коммунистической партии Германии не очень понимал, зачем РСФСР были нужны картины какого-то Адольфа Гитлера. Но в Москве виднее.[105]
Вы знаете, трудно общаться с людьми, которые стали легендой. Да, я встречаюсь с Лениным, Сталиным, Дзержинским. Но вот никак не привыкну. И вот этот… Здоровенный мужик с огромными рабочими руками. С 1912 года он являлся председателем Гамбургского профсоюза докеров. А кто такие
