соблюдением определенных условий. «Охрана здоровья» хочет провести проверку оборудования и защитных костюмов, которые будут использоваться при взятии биологических материалов, находящихся в склепе. Кроме того, непосредственно перед вскрытием погребальной камеры всех четверых должен осмотреть санитарный врач и сделать им профилактические инъекции, какие сочтет нужными.
— Скорее всего, противостолбнячную сыворотку, — хмыкнула Кэсси, узнав об этом. — Я вполне могла бы сама ввести ее тебе.
— Тебе, скорее всего, придется выдать мне впридачу сертификат, подписанный двумя независимыми свидетелями и мировым судьей, — проворчал Мотрэм. — Пусть уж лучше они это сделают.
— Они просто выполняют свою работу, — попыталась успокоить его Кэсси. Взгляд, который она получила в ответ, ясно говорил, что она единственная, кто так считает. — Позитивнее, Джон! Уже совсем скоро ты попадешь в свою драгоценную могилу. — Она обняла мужа и смотрела ему прямо в глаза, пока он не сдался и не признал с улыбкой:
— Ты как всегда права.
Когда все формальности были выполнены, медосмотр проведен, а инъекции сделаны, сотрудники «Охраны здоровья» оставили наконец Мотрэма с коллегами в покое, и они могли приступить к вскрытию склепа. Джон проводил глазами отъезжающий автомобиль «мучителей», а затем нагнал остальных, неторопливо шагавших к месту раскопок.
— Ну и денек, — вздохнул Блэкстоун.
— Такие дни в науке случаются нечасто, — отозвался Мотрэм. — Научные исследования могут казаться довольно однообразными и утомительными, но когда наступает такой момент, как сейчас… Господи, ради этого стоило ждать!
— Надеюсь, что ваши ожидания оправдаются, — ответил Блэкстоун без особого энтузиазма.
Подойдя к месту раскопок, Мотрэм остановился и оглядел развалины аббатства, часть которых была так же стара, как и тайна, которую он, возможно, вот-вот раскроет. Ощущая нарастающее внутри возбуждение, он облачился в белый защитный костюм, закрывавший его с ног до головы. Смит и Филдинг тем временем готовили оборудование для вскрытия гробницы: вокруг участка стены, в котором планировалось сделать проход, уже был установлен герметичный пластиковый «тамбур». Они планировали выдолбить строительный раствор и расшатать камни, чтобы их можно было легко удалить, а затем уступить место Мотрэму, чтобы он вошел в склеп первым.
Блэкстоун молча ходил неподалеку взад-вперед, оставив Мотрэма наедине с его мыслями. Джон сел на траву, прислушиваясь к стуку долота по камню и наблюдая через пластиковый лицевой щиток за сгорбившимися фигурами Смита и Филдинга. Вскоре шум прекратился и, казалось, во всем мире воцарилась мертвая тишина, а затем двое рабочих вышли наружу. Опустив маску, Филдинг просто сказал:
— Ваша очередь, док.
— Удачи, — напутствовал его Блэкстоун.
Мотрэм взял протянутое Смитом долото — на случай, если оно понадобится — шагнул в пластиковый «тамбур» и закрыл за собой входное полотнище. Опустившись на колени, он расшатал пару камней и безо всякого затруднения вытащил один из них. Брешь увеличивалась по мере того, как камни ровными рядами ложились по обе стороны от прохода, и Джон упорно боролся с искушением остановиться и посветить в дыру фонариком до того момента, пока пролом не стал достаточно большим, чтобы он мог войти внутрь. Он на секунду помедлил, чтобы перевести дыхание, мимоходом напомнив себе, что надо бы больше уделять времени физическим упражнениям, затем просунул в склеп голову и осторожно шагнул внутрь.
Двенадцать
В скудном свете, падавшем сквозь пролом в стене за его спиной, Мотрэм смог разглядеть стоявшие по обеим сторонам склепа каменные скамьи. Ему повезло, что Смит и Филдинг выбрали для пролома участок стены как раз между этими скамьями. Джон включил фонарик, но, к его удивлению, все осталось черным. Черными были стены гробницы, скамьи, даже тела, лежавшие на них, тоже оказались завернуты в черную материю.
Мотрэму сразу вспомнились мумифицированные обитатели египетских пирамид, но в данном случае рядом с телами не было предметов, которые должны сопровождать усопших в загробную жизнь — ни красочных керамических изделий, ни золота, ни винных кубков, только черные силуэты тел, которые лежали здесь непотревоженные семь столетий.
Первый этап был пройден, тела найдены — но самый главный вопрос оставался пока без ответа. Шестнадцать обитателей склепа имели форму человеческих тел, но пока Джон не вскроет их саваны, он не может знать наверняка, насколько успешны были методы бальзамирования семейства Ле Клерков и насколько хорошо тела сохранились за столь долгий период. А от этого зависело все. Мотрэм посветил фонариком в сумку, которую принес собой, и вытащил рулон пузырчатой пленки с завернутыми в нее хирургическими инструментами. Разложив их на земле, он надел резиновые перчатки и выбрал скальпель. Наступил главный момент.
Осторожно положив руку на грудную клетку одного из трупов, Джон сразу почувствовал неладное. Было совершенно ясно, что под саваном пустота. Мотрэм погрузил конец скальпеля в ткань в области шеи, но при этом неосторожно сильнее оперся на грудную клетку левой ладонью. В следующую секунду опора подалась, и его рука прошла через обертывающий материал, имевший форму тела, оставив в нем зияющую дыру. Поднявшаяся из отверстия пыль издевательски клубилась в луче фонаря, стоявшего на соседней скамье. Прах и сухие хрупкие кости — вот все, что осталось от тел, проведших семьсот лет в могиле.
Мотрэм стянул маску с лица, ощущая накатившую волну разочарования. Разумеется, он предполагал, что такое может произойти, но ему не удалось достаточно серьезно отнестись к вероятности этого исхода. Он бездумно позволил себе поверить, что методы бальзамирования в четырнадцатом веке были настолько совершенными, что могли сохранить ткани тела в течение семисот лет, и был одержим идеей войти в историю как человек, разгадавший тайну «черной смерти». Теперь он расплачивался за это отчаянным разочарованием.
Джон настолько пал духом, что почувствовал физическую слабость и вынужден был присесть на одну из каменных скамей, чтобы собраться с силами. Ему предстояло встретиться лицом к лицу с остальными, ожидавшими снаружи, и сообщить им о провале всего предприятия. Однако минуты шли, а легче не становилось — напротив, состояние Джона ухудшалось. Разочарование превратилось в гнев, а гнев грозил перерасти в ярость. Границы между этими эмоциями стремительно размывались. На лбу у Джона выступил пот, и он вдруг почувствовал себя совершенно больным…
Взглянув на часы, Блэкстон озабоченно спросил:
— Как вы думаете, там все в порядке?
— Давайте не будем тревожить его в момент славы, — улыбнулся Филдинг. — Может быть, это вершина всей его карьеры…
— А мне все равно хочется самому посмотреть, что там есть — если он, конечно, пустит меня, — заявил Смит. — Жутко интересно!
— А вот и он! — воскликнул Филдинг, заметив движение за пластиковым пологом. Все трое двинулись к канаве, желая поскорее услышать, что скажет им Мотрэм. Увидев, что ученый явно испытывает затруднения, Филдинг наклонился, чтобы помочь ему открыть пластиковую «дверь».
— Ну? — в нетерпении спросил Блэкстоун.
Мотрэм, держа в одной руке фонарь, медленно поднимался по крутому скату, не произнося ни слова. Блэкстоун растерянно взглянул на остальных и наклонился вперед со словами:
— Джон, вы в порядке?
Мотрэм поднял голову — глаза его горели словно угли. В следующую секунду безо всякого предупреждения он ударил тяжелым фонарем Блэкстоуну в лицо.
Левая щека Блэкстоуна превратилась в кровавую рану. Завопив от боли, он повалился навзничь,
