хватаясь за Филдинга в попытке удержаться, чтобы не свалиться в канаву. Смит попытался помочь Филдингу, которому грозила опасность тоже быть стянутым вниз, но невольно оказался в пределах досягаемости Мотрэма. Вновь замахнувшись фонарем, ученый на этот раз обрушил его на затылок Смита. Все трое рухнули в канаву позади Мотрэма. Блэкстоун в отчаянии пытался защитить разбитое лицо, Филдинг наполовину перекувырнулся через него, а в следующую секунду на него всем своим весом рухнул Смит.
Медленно и тяжело поднявшись по скату, Мотрэм направился по траве к экскаватору. Он взобрался в него, нажал кнопку запуска двигателя и, бормоча что-то себе под нос, пытался справиться с незнакомым механизмом.
Смит был без сознания, а Блэкстоун от боли плохо понимал, что происходит вокруг, зато Филдинг слишком ясно видел маленький желтый экскаватор, двинувшийся в их направлении, и пару горящих жаждой убийства глаз, уставившихся прямо на него.
— Какого черта, парень! — завопил Филдинг в панике. Он понимал, что должен выбраться из канавы, если хочет спастись, но, казалось, вечность ушла на то, чтобы освободиться из-под лежавшего на нем Смита. Все происходящее было похоже на ночной кошмар.
К тому времени, как Филдингу удалось наконец встать и перекинуть одну ногу через край канавы, экскаватор был уже совсем близко. Разгадав маневр Филдинга, Мотрэм направил экскаватор в его сторону и резко опустил ковш.
В следующий момент Филдинг снова упал в канаву, крича от боли и сжимая поврежденное колено. Он в отчаянии наблюдал, как после серии неудачных попыток справиться с рычагами управления Мотрэму все-таки удалось развернуться. Было ясно, что ученый намеревается направить экскаватор вниз по склону, переехать тела лежавших там людей, и возможно, продолжить движение прямо в стену склепа.
К облегчению Филдинга, Мотрэм пренебрег балансировкой курса экскаватора, и после неуверенного переключения передач машина резко рванулась вперед. Экскаватор не вписался в узкий въезд в канаву, отчего левая гусеница поднялась над землей, а вторая начала съезжать по склону. Угол наклона оказался для экскаватора слишком большим, и он опрокинулся на край канавы. Мотрэма выбросило на траву, где он некоторое время дергался, схватившись за горло в попытках вдохнуть, затем перекатился на спину и затих.
Двигатель экскаватора заглох, в окрестностях аббатства воцарилась тишина, еще сильнее подчеркивающая нереальность произошедшего. Филдинг некоторое время не мог оторвать взгляда от неподвижного тела Мотрэма, отчаянно желая, чтобы тот не очнулся, а затем перевел взгляд в небо.
— Чокнутый ублюдок, — пробормотал он и полез в карман за мобильным телефоном.
— Он сделал… что? — воскликнула Кэсси Мотрэм, когда полиция рассказала ей, что произошло.
— Судя по всему, у него случилось помутнение рассудка, доктор. Пострадавшие рассказывают, что он просто обезумел — чуть не убил одного из них и нанес серьезные травмы остальным.
— Вы говорите сейчас о моем муже! — запротестовала Кэсси. — Господи, он же ученый! Он самый кроткий, добрейший человек на земле. Он даже паука убить не способен. Это наверняка какая-то ужасная ошибка!
Старший из двух полицейских, посланных сообщить о случившемся, сочувственно пожал плечами.
— К сожалению, врачам пришлось ввести ему успокоительное и поместить его в изолятор местной больницы, — сказал он. — Они не исключают, что все это могло быть какой-то… реакцией на то, что было в могиле.
— Реакцией? Что вы имеете в виду? Что за реакция?
Полицейские беспомощно смотрели на нее.
— Врачи говорят, что это могло быть какое-то отравление или инфекция…
Кэсси опустилась в кресло, сжав голову руками. В первую секунду она не могла даже заставить себя подумать о том, что ей сейчас сказали.
— Давайте по порядку, — попросила она, стараясь говорить спокойно, хотя на самом деле больше всего ей хотелось сейчас завопить. — Вы говорите, что Джон вошел в гробницу в здравом уме, а вышел оттуда обезумевшим?
— Да, именно это мы вам и сказали, доктор.
Кэсси тряхнула головой, словно пытаясь вернуть мыслям четкость.
— Мне нужно к нему, — сказала она внезапно, поднимаясь на ноги. — Районная больница Шотландских границ, вы говорите?
— Да, доктор. Простите, что принесли вам такую плохую новость…
На следующее утро «плохая новость» стала достоянием желтой прессы. Бульварные газетенки переживали свой звездный час. Вскрытие средневековой могилы с жертвами чумы и последующее безумие главного исследователя было мечтой любого редактора. Они очень живо принялись обсуждать тему проклятия, которое обрушилось на ученого, впервые за сотни лет потревожившего средневековую могилу, не упуская возможности провести параллели с судьбами тех, кто навлек на себя «гнев фараонов», вскрыв египетские пирамиды.
Тринадцать
— Ох уж эти девчонки, — пожаловался Питер. — Почему они всегда так копаются?
Стивена Данбара развеселило нетерпение его юного племянника. Они стояли у дверей раздевалки дамфриширского бассейна в ожидании, пока оттуда выйдут дочь Стивена Дженни и его племянница Мэри.
— Так устроен мир, Питер. В жизни есть много вещей, с которыми нам, мужчинам, приходится мириться. — Видя, что Питер остался при своем мнении, он добавил: — От долгого ожидания пицца покажется еще вкуснее.
Стивен, врач по образованию, работавший следователем в инспекторате «Сай-Мед» на базе Министерства внутренних дел в Лондоне, уже месяц находился в отпуске. Он уехал в Шотландию, чтобы восстановить здоровье после особенно тяжелого задания, которое едва не убило его и опустошило не только физически, но и морально. Сам он работал в Лондоне, но его дочь Дженни жила здесь, в деревеньке Гленвэйн, вместе со свояченицей Стивена Сью, ее мужем Питером и их детьми — Питером и Мэри. Так повелось с тех пор, как жена Стивена Лиза скончалась от опухоли мозга. Тогда Дженни была еще совсем малышкой, поэтому другой жизни она не знала.
Обычно Стивен проводил в Шотландии каждые вторые выходные, но, выполняя последнее задание, он не видел Дженни полтора месяца, и теперь пытался наверстать упущенное. Любимым развлечение у детей было посещение дамфриширского бассейна, за которым следовало поедание пиццы и такого количества мороженого, какое они могли осилить. Частью традиции было то, что по возращении домой Стивен получал притворный нагоняй от Сью — это тоже доставляло детям особое удовольствие.
— Наконец-то! — воскликнул Питер, когда девочки вышли из раздевалки. — Что вы там делали?
— У нас много волос, которые нужно было хорошенько высушить, — сказала Мэри и не удержалась, чтобы не поддразнить: — У тебя-то их мало.
— Высушить, как же, — проворчал Питер. — Наверняка, как всегда, просто болтали.
— Мы пойдем есть пиццу и мороженое, пап? — спросила Дженни.
— Угадала.
— Даже если тетя Сью разозлится? — уточнила она, вместе Мэри едва сдерживая хихиканье.
— С тетушкой я все улажу, — уверил ее Стивен.
Они вышли на залитую солнцем улицу, взявшись за руки, перешли дорогу и отправились по широкой набережной реки Нит.
— Пап, а можно мы немного пройдемся по мосту? — спросила Дженни, когда они проходили мимо
