– А как случилось, что тебя назвали Джерико? Иерихон! Странное имя.
– Я сам назвал себя так, в десять лет… когда мой привычный мир рухнул.
Джерри был не менее удивлен, чем Рэй. Мало кто знал его теперешнее полное имя, а те, кто знал, понятия не имели, откуда оно взялось. Он никогда об этом не упоминал.
– Все это ерунда, – добавил он поспешно. – Считай, что Джерико – это мое «рабочее» имя, как для тебя – Рыжая.
Девушка помолчала. В голове роилось множество вопросов, но было совершенно ясно, что Джерри не придет в восторг, если она попробует сунуть нос в его прошлое. И все же если человек сам выбирает себе новое имя в возрасте десяти лет… чего он этим добивался? Иерихон. Это как ключ к болезненным, тягостным воспоминаниям. О чем он хотел помнить всю жизнь, пусть даже против воли?
– А Смит? – спросила она не без робости.
– Это подлинное.
На большее она и не надеялась.
Рэй подтянула ноги к груди, легла щекой на колени и вгляделась в лицо Джерри. Черты его пребывали в покое, лоб был разглажен, между бровями нельзя было заметить даже самой крохотной морщинки – как если бы его ничто не беспокоило, как если бы недавний диалог был плодом ее фантазии. Только тут ей бросилось в глаза, как поразительно черны на фоне белокурой шевелюры его густые ресницы. Они словно принадлежали совсем другому человеку. Без сомнения, Джерри знал, что за ним наблюдают, но не подал и виду.
Поплавок дрогнул.
– Клюет!
– Похоже, – лениво согласился Джерри и протянул удочку Рэй. – Займись делом. В рыбалке мне больше всего нравится ждать поклевки.
Девушка усмехнулась. Он лез вон из кожи, изображая непробиваемого типа. Она приняла удочку и водила добычу – по всем правилам, но без особого пыла – до тех пор, пока леска вдруг не ослабела.
– Сорвалась.
– А наживка?
– Съедена.
– Отлично. Наша рыбка набирает вес.
Такой подход не мог обеспечить им ужина, но в эти минуты Рэй меньше всего думала о еде. Она вновь наживила крючок и вложила удочку в праздные руки Джерри. При этом она нечаянно коснулась их – и… отдернула руку. Короткий контакт ошеломил. Джерри его как будто даже не заметил.
– Имена бывают самые разные. У меня есть друг по имени Иерусалим, – сказал он в необъятной тишине, которая вдруг простерлась между ними.
– Правда?..
– Это имя всегда казалось мне странным.
– И верно, странное имя, – рассеянно согласилась Рэй, думая: бывает ли тяготение неразделенным, как любовь?
– Может, потому он его и сократил, до Салема. Я не слыхал, чтобы кто-то хоть раз назвал его полным именем.
– Ну и что же? Людей нередко называют уменьшительным именем.
– Но не меня. Ко мне обычно обращаются по фамилии.
– Значит ли это, что и я должна?..
– Вовсе нет.
Рэй задумалась, бессознательно раскачиваясь на теплом камне. Иерихон. Разрушение. Рухнувшие стены. Должно быть, он заново отстроил воображаемую крепость и дал себе слово больше никогда не допускать, чтобы она пала.
Внезапная мысль заставила Рэй резко повернуться и устремить на Джерри вопрошающий взгляд зеленых глаз.
– Как по-твоему, почему я стала шлюхой?
Джерри поперхнулся от неожиданности и едва не выронил удочку. До сих пор ему не случалось сталкиваться с подобным простодушием в женщине легкого поведения. Он был уверен, что все они прогнили до мозга костей, – пока не встретил эту странную девицу.
– Я об этом не думал, – сухо ответил он, не без труда возвращаясь к обычному спокойствию. – Говори, я слушаю. Наверняка у тебя есть на этот счет своя теория.
– Если не хочешь, я не скажу ни слова.
– Отчего же? Рассуждая, ты можешь случайно набрести на то, что разбудит память.
На деле ему было любопытно услышать объяснение всем этим странностям, однако он по опыту знал, что любопытство бывает губительным.
– Думаю, меня продали в публичный дом. Допустим, я из многодетной и нищей семьи.
– Или ты сама пошла на панель, чтобы прокормить младшеньких.
– И такое возможно, разве нет?
