прокуроров в городе, из кожи вон лез, стараясь привлечь к себе ее внимание. Этот крепкий худощавый мужчина имел репутацию дамского угодника. Миф со школьных лет отличала людей такого сорта и знала, что лучшая тактика в подобных случаях – проявлять полное безразличие. Прокурор был ее оппонентом в деле Бартона Сабини.
– Доброе утро, Роджерс.
Она продолжала стремительно идти по коридору муниципального суда.
Он быстро догнал ее.
– Может, немного задержитесь?
– Простите, не могу. Работа ждет.
– Вы подумали о моем предложении?
– О каком именно? Чтобы я прошлась босиком по вашей спине? Или чтобы мы голышом отправились путешествовать на велосипедах по горам северной Джорджии?
– А, вы все помните!
– К сожалению. Но я полагаю, вы хотели побеседовать со мной о тесте на детекторе лжи?
– К сожалению.
– Дело находится на рассмотрении.
– В каком смысле?
– В том, что я об этом думаю. Сам факт, что вы согласились на этот тест, говорит о шаткости позиции обвинения.
– Думайте как хотите. Но через две недели я должен получить ответ.
– Получите.
– До встречи, уважаемый защитник.
Роджерс исчез в судебном зале.
Миф направилась дальше по коридору. Она надеялась, что сможет ответить Роджерсу гораздо раньше. Хотя она заработала свою репутацию на громких судебных процессах, это дело хотелось поскорее спустить на тормозах. Зато Роджерс, наоборот, старался поднять как можно больше шуму, хотя подобная тактика могла выйти ему боком, если бы обвинение потерпело неудачу.
Роджерс был амбициозен. Самоуверен. Напорист. Как многие мужчины, которых она знала. Как Тим.
Стоп. С Тимом давно покончено.
Миф заметила кончик конверта, торчавшего из ее портфеля. Она чуть не забыла. Ей вручили его уже по дороге в суд.
Она огляделась, чтобы проверить, нет ли кого поблизости. Все было чисто.
Миф остановилась у скамейки, разорвала конверт. Внутри лежала пачка черно-белых фотографий, еще влажных после распечатки. На всех снимках был изображен Кен Паркер.
Вот он спорит с владельцем тягача.
Вот идет к своему офису.
А вот держит в руках листок с крупным красным заголовком: «Уведомление о выселении».
К фотографиям прилагалась аудиокассета с пометкой: «Кен Паркер. Телефонные звонки 5/11 – 5/14».
В сопроводительной записке было сказано: «Пока все идет по плану».
Миф сунула документы обратно в портфель и зашагала по коридору.
Остаток дня Кен провел, пытаясь разгрести навалившиеся проблемы, но все его попытки заканчивались ничем. Банковский счет был пуст, друзья сидели на мели, а на ссуду рассчитывать не приходилось, поскольку закладывать было нечего.
Правда, в запасе все еще оставался один выход.
Кен даже не стал бы рассматривать эту возможность, если бы не существовало Бобби. Сам он не боялся банкротства: конечно, будет очень неприятно, но он как-нибудь переживет.
Однако он не мог сказать того же о своем брате.
Проклятие.
В две минуты восьмого Кен шел по Пидмонт-роуд, направляясь к западной части парка. Почему бы не прогуляться, подумал он. Заодно можно обдумать ситуацию.
Он оглядел парк. Спускались сумерки, и игровая площадка, на которой еще оставалась кучка детей, погрузилась в густую тень. За детьми присматривали няни и родители. Примерно в сотне ярдов от них на скамейке виднелись две фигуры – Миф и Сабини.
Миф окликнула Кена, как только тот появился на дорожке.
– Рада вас видеть.
Она встала, чтобы поздороваться, но Сабини остался сидеть на месте, продолжая смотреть на детскую площадку. Потом бросил на Кена усталый взгляд:
