Акитада кивнул:
— Да. Тут, боюсь, его мнение вряд ли изменится.
Нисиока просиял:
— Я смотрю, у вас сложилось то же впечатление. Так давайте же объединим наши усилия и найдем убийцу сами! Вам не показалось чудовищным то, как убийца привязал Оэ к статуе нашего высокочтимого учителя Конфуция? — Акитада и Хирата кивнули, а Нисиока страстно продолжил: — А вот капитан слишком ограничен, чтобы придать этому значение. Мне же прежде всего интересно, что было в тот момент в голове у убийцы, что заставило его совершить такой чудовищный поступок. Совершенно очевидно, что этот человек не питал уважения к научной традиции, представленной великим мудрецом. С другой стороны, он тяготеет к символическим жестам. Вы согласны? — Акитада кивнул, и Нисиока заулыбался. — Так вот, у меня на примете всего два человека с таким мышлением. Ну и может быть, еще третий, хотя я не уверен, так как плоховато знаю его. — Он замолчал, выжидающе глядя на собеседников.
— И кто же они? — спросил Хирата.
Нисиока покачал головой:
— Поймите, доктор Хирата, высказывать подобные обвинения вслух сейчас преждевременно. На данном этапе лучше выждать и понаблюдать. — Он перевел взгляд на Акитаду: — Мне, конечно, интересно узнать, в одном ли направлении мы с вами мыслим.
— Я еще не составил мнения, — сказал Акитада. — Если у вас есть серьезные подозрения, то вам лучше поделиться ими с Кобэ. Ведь убийца пока на свободе, а значит, представляет собой опасность.
— Нет, с этим человеком я говорить отказываюсь. Он грубиян и невежа. К тому же уверяю вас, я привык проявлять осторожность. Я спокойно наблюдаю и иногда задаю кое-какие безобидные вопросы. Поверьте, я делаю это так тонко и деликатно, что предмет моего интереса никогда не догадывается о моих истинных побуждениях. — Нисиока улыбнулся, пару раз кивнул в подтверждение своих слов и продолжил: — Вот взять, к примеру, вечер, когда проводилось состязание. Так я мог с уверенностью предсказать убийство Оэ. Ведь все же все видели и слышали. — Он обратился к Акитаде: — Вы ведь тоже заметили?
— Если вы имеете в виду стычку с Фудзиварой, то я уже говорил, что считаю его неспособным на такое убийство.
У Нисиоки заблестели глазки.
— Фудзивара? Возможно, и нет. Хотя трудно о чем-то судить, когда имеешь дело с мямлей вроде него или даже с таким непостоянным, изменчивым характером, как у Сато. Вообще, на убийство способен любой, если его спровоцировать. У каждого есть какая-то своя чувствительная зона, куда он не хочет пустить других.
Акитада с подозрением посмотрел на Нисиоку и, не дожидаясь, когда он опять уклонится от темы, спросил:
— А что насчет Сато?
В торжествующей улыбке Нисиоки он уловил оттенок превосходства.
— Э-э! Так вам и об этом ничего не известно? Оэ предлагал обратиться к ректору университета с петицией об увольнении Сато. Я слышал, как Оэ говорил Оно, что у него наконец появились доказательства недостойного поведения Сато и он готов изложить их в письменном виде Сэссину. Полагаю, он узнал, что Сато развлекался здесь с проститутками.
— Кто такой Сэссин? — спросил Акитада.
— Это ректор университета. Я думал, вы знаете.
Тут вмешался Хирата:
— Уверен, что это обвинение — чудовищная клевета! А вы, Нисиока, удивляете меня тем, что разносите подобные сплетни. Бедный Сато виноват лишь в том, что дал несколько частных уроков, чтобы немного заработать. — Лицо Хираты приобрело нездоровый багровый оттенок, дыхание стало затрудненным.
— А вот и нет, доктор Хирата, это не клевета. Потому что Оэ знал об этих, с позволения сказать, частных уроках уже давно. — Нисиока опустошил свою чарку и встал. — Мне пора. Хочу поймать Фудзивару, пока Кобэ не добрался до него. Спасибо за саке.
Когда Нисиока ушел, Хирата раздраженно сказал:
— Как он смеет говорить о Сато в таком тоне?! Нисиока становится почти так же невыносим, как Такахаси.
Акитада посмотрел на дверь, за которой скрылся Нисиока, и нахмурился:
— Признаюсь, он сильно беспокоит меня. Если Нисиока действительно заметил что-то указывающее на убийцу, то в таком случае он ведет себя очень глупо. А насчет Сато он, возможно, прав. Я сам дважды застукал его с женщиной. Первая была убитая девушка, а другая — очень красивая, примерно его лет. Оба раза, когда я заходил, женщины играли на лютне, но могу вас заверить, они состояли с ним в близких отношениях.
— Не верю в это! Он же женат, у него есть дети.
Акитада посмотрел на профессора с жалостью, заметил, как тот покраснел, и добавил:
— Вспомните: Сато довольно силен физически. Особенно сильны его руки.
Хирата разлил по чаркам оставшееся саке.
— Ты действительно считаешь, что он задушил ту девушку, а потом убил Оэ, чтобы спасти свое положение здесь?
Акитада ответил не сразу. Сначала представил себе, как Сато убивает Оэ. Профессор музыки, не привыкший считаться с условностями, мог, разозлившись на Оэ, решить поглумиться над священными канонами университета, привязав его светило к шее святого покровителя. А сняв с Оэ штаны, он заявил о себе как о человеке, обвиненном в непристойном поведении. Однако Акитада до сих пор не был убежден, что оба убийства связаны между собой, поэтому сказал:
— Даже не знаю, что и думать.
Хирата теребил руки. Пальцы его дрожали.
— Надеюсь, все это не имеет никакого отношения к записке шантажиста.
— Я тоже. А вот затянувшееся отсутствие Исикавы настораживает. — И спросил Хирату: — Вы хорошо себя чувствуете?
— Да, да. Вот только немного живот крутит, — объяснил Хирата. — Исикава действительно крупный и сильный парень. Стыдно признаться, но я всегда не особенно любил его. Уж лучше бы он оказался убийцей, чем Фудзивара или бедняга Сато. Но зачем Исикаве убивать Оэ? Скорее у Оэ были основания убить Исикаву.
— Боюсь, мы не узнаем этого, пока не поговорим с ним. Он может дать хотя бы частичный ответ относительно Оэ.
— Кто может? — послышался вдруг резкий голос.
Задвинув за собой дверь, Кобэ в сопровождении казенного писца бесцеремонно вошел в комнату.
Не ответив на приветствие Хираты, предложившего ему саке, он уселся с недовольным видом на циновку и жестом велел писцу сделать то же самое.
— Ну так кто же? — переспросил он, переводя взгляд с Акитады на Хирату.
— Мы с профессором Хиратой обеспокоены исчезновением одного студента, — ответил Акитада. — Его зовут Исикава. Это студент выпускного курса, работавший у Оэ помощником и проверявший вместо него сочинения. В общежитии Исикавы нет с самого утра. Поскольку Исикава — один из последних, кого видели с Оэ, я подумал, что он, возможно, располагает ценными сведениями.
Кобэ стрельнул глазами на писца, который уже разложил перед собой маленькую дощечку и растирал черный кусочек туши о камень. В тишине комнаты этот скрежет звучал раздражающе. Когда писец взялся наконец за кисточку, Кобэ спросил:
— Итак, Исикава. Пожалуйста, полное имя, место рождения, имя и место жительства родителей, род деятельности отца и внешность подозреваемого!
— Подозреваемого?! — запинаясь переспросил Хирата, однако дал нужные сведения.
Когда писец записал его слова, Кобэ продолжил:
