права Университета Южной Каролины. Для Уоррена Болл был живым упреком многим юристам Востока, которые по-прежнему считали своих коллег с Тихоокеанского побережья менее талантливыми и искушенными в своем деле. Болл возглавил команду по второму участку расследования, занимавшуюся поиском ответа на вопрос, действительно ли убийцей был Освальд.
Наняв адвокатов с Востока, Запада и Среднего Запада страны, Уоррен также хотел подключить и представителя Юга. Конгрессмен Боггс предложил своего земляка из Луизианы, 52-летнего Леона Хьюберта, бывшего окружного прокурора Нового Орлеана, профессора Университета Тьюлейна, занимавшегося частной практикой. Ему был предложен пятый участок расследования – реконструкция биографии Джека Руби.
У Арлена Спектера, молодого жителя Филадельфии, куда он некогда переехал из родного города, дела шли в гору. В марте 1963 года ему исполнилось 33 года, он занимал пост помощника окружного прокурора и в тот же месяц стал местным героем, во всяком случае, героем в конторе окружного прокурора. Ему удалось добиться обвинительного вердикта для нескольких наиболее влиятельных деятелей из профсоюза водителей грузовиков, обвиняемых в рэкете. Во время процесса он держался настолько блистательно, что генеральный прокурор страны Роберт Кеннеди пригласил его в Вашингтон, предложив место в Министерстве юстиции для работы в рамках обвинения по делу Джимми Хоффы, лидера профсоюза водителей грузовиков. Спектер отклонил предложение, отчасти – по его словам – потому, что надеялся быть избранным на место прокурора Филадельфии4.
Коллеги в конторе окружного прокурора, а также его соперники в суде видели в нем необычайно уверенного в себе, а часто излишне самоуверенного и даже высокомерного адвоката. Разуверять их Спектер не стремился.
Ему позвонили в канун Нового года, около 5.30 вечера, когда он все еще был в конторе окружного прокурора, «пытаясь что-нибудь придумать, чтобы оправдать слишком позднее возвращение домой», как вспоминал он позднее5. Его жена Джоан занималась подготовкой новогодней вечеринки с друзьями. Звонившим был однокурсник Спектера по Йельской школе права, Говард Уилленс, который вот уже вторую неделю работал на комиссию Уоррена. Уилленс убеждал Спектера приехать в Вашингтон и принять участие в расследовании.
Спектер отклонил предложение, ссылаясь на поднявшуюся волну апелляций после его победы в деле лидеров профсоюза водителей грузовиков. Но дома, во время вечеринки, он изменил свое решение. Он заговорил о звонке Уилленса с женой и гостями, и – к его досаде, как он потом неустанно повторял, – их реакция была единодушной: принять предложение – это его долг. «Они все очень воодушевились, ведь я отправлялся на битву – сражаться до последней капли крови Арлена Спектера», – вспоминал он. Он перезвонил Уилленсу и принял предложение6.
Две недели спустя Спектер прибыл в Вашингтон. На город обрушился снегопад, и он долго добирался до здания Организации ветеранов зарубежных войн на Капитолийском холме, где его приветствовал Уилленс и где он был представлен Ли Рэнкину. Рэнкин, как ему запомнилось, держал себя «по-отечески, говорил вполголоса, шутил». Рэнкин объяснил ему структуру штата комиссии, сообщив, что ввиду его, Спектера, относительной молодости он получит позицию младшего сотрудника одной из команд. Поскольку Спектер был из числа первых приглашенных, у него был широкий выбор, и он выбрал первый участок, работа по которому должна была быть сконцентрирована на последних часах жизни президента Кеннеди, а также на самом убийстве. «Этот участок показался мне наиболее интересным, – рассказывал Спектер, – ведь фигура Кеннеди была средоточием происшедшего».
Спектер не хотел оставаться в Вашингтоне, стремился домой, в Филадельфию, поэтому он набил портфель отчетами об убийстве и сел на поезд. «Работа с документами займет у меня с неделю», – прикидывал он. Рэнкину он сообщил, что вернется в Вашингтон через несколько дней.
В поезде он сел рядом с пустующим сиденьем, «так, чтобы можно было читать некоторые материалы, не демонстрируя их остальным пассажирам». Он вспомнил, как быстро отыскал страницы с отчетом о вскрытии из Медицинского центра ВМФ в Бетесде, но нашел, что они вызывают у него отвращение, в особенности описание пулевого ранения в голову президента. «Я вчитывался в мрачные подробности ранений президента, и меня подташнивало».
Между тем отчет о вскрытии, помимо нескольких грубоватых анатомических набросков, был всего лишь словами на бумаге. Спектер мог только гадать, какой будет его реакция, если у него будет шанс взглянуть – бегло, как ему представлялось, – на фотографии вскрытия и рентгеновские снимки тела президента. Будучи профессиональным юристом, он представлял, насколько ценными могут быть такие материалы. При расследовании убийств фотографии и рентгеновские снимки были необходимы, для обвинителя они часто бывали лучшим и наиболее конкретным доказательством того, как произошло убийство и кто несет за него ответственность.
Глава 10
В первые дни января 1964 года Дэвид Слосон, 32-летний сотрудник в одной из преуспевающих адвокатских контор Денвера, занимался делами клиентов1. Работы было много, но не сверх меры: партнеры
Даже в первые дни после убийства президента Слосон не мог позволить себе забыть о работе. Президента он любил, и убийство его потрясло. В 1960 году он работал на предвыборной кампании Кеннеди по настоянию своего первого ментора, звезды юриспруденции в
Слосон надеялся последовать за Уайтом в Вашингтон. После избрания Кеннеди для многих молодых и амбициозных адвокатов Вашингтон неожиданно превратился в самое заветное место. Однако Слосон оказался в Вашингтоне не из карьерных соображений, а из-за убийства Кеннеди.
Ему позвонили в начале января. Он взял трубку и услышал незнакомый голос – то был Говард Уилленс, который представился как юрист Министерства юстиции, помогающий председателю Верховного суда в организации расследования убийства президента. Уилленса направил к Слосону их общий друг, юрист Государственного департамента, учившийся вместе со Слосоном в Гарвардской школе права. Уилленс спросил, не хотел бы Слосон примкнуть к работе комиссии. Не мог бы он в спешном порядке переехать на работу в Вашингтон на два или три месяца?
Слосон тут же ухватился за это предложение, однако, как сообщил он Уилленсу, ему необходимо было заручиться согласием своих партнеров по адвокатской конторе. Слосон вспоминал, что сомнений у него не было. Стать частью такого расследования и наконец-то выяснить, «что же, черт возьми, произошло» в Далласе, – все это было крайне интересно2.
К счастью, партнеры быстро дали свое согласие, подразумевая, что он уезжает на два-три месяца. Слосон планировал немедленно отправиться в Вашингтон. Причин медлить не было: он был не женат, девушки у него тоже не было, в Денвере его удерживала только работа.
Еще до отъезда он принялся читать все, что было в прессе об убийстве и комиссии. Он разыскал номера
Для большинства его коллег участие в работе «команды заговора» казалось малопривлекательным. ФБР отстаивало версию убийцы-одиночки: президента убил Освальд – без помощников. Если Гувер и его
