Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

за месяц с лишним общему собранию. Рэнкин ответил, что ничего обещать не может, но доводы молодого юриста убедили его, и он решил обратиться с этим вопросом к комиссии. Рэнкин понимал, что необходимость посмотреть фотографии вскрытия и рентгеновские снимки сделалась очевидной после показаний Коннелли, так как свидетельство губернатора Техаса явно опровергало версию одной пули. Если Коннелли будет и дальше настаивать, что в него попала не та пуля, которая ранила президента, фотографии вскрытия и рентгеновские снимки понадобятся для доказательства, что в целом вполне заслуживавший доверия свидетель в данном случае ошибся.

На собрании комиссии Рэнкин не ссылался на Спектера – вероятно, чтобы не сердить Уоррена, как считал сам Спектер, – а представил просьбу показать фотографии вскрытия и рентгеновские снимки как общую просьбу сотрудников: «Наши штатные юристы считают, что некоторым сотрудникам комиссии следует ознакомиться с этими снимками»⁸. Рэнкин сказал вслух то, о чем члены комиссии, по-видимому, и так знали: фотографии и рентгеновские снимки хранятся у Роберта Кеннеди, и тот не желает никому их предъявлять. По словам Рэнкина, он и сам первоначально разделял озабоченность Роберта Кеннеди. «Я думал, что мы сможем обойтись без этих снимков… не включать их в отчет, раз это так огорчает родственников, – сказал Рэнкин. – Они не хотят, чтобы президента запомнили таким, каков он на этих снимках. Вот что их главным образом волнует».

Но Рэнкин изменил свое мнение, особенно из-за путаницы с пулями. «Эти снимки должны внимательно изучить врач и кто-то из членов комиссии и доложить комиссии, не противоречат ли эти улики другим находкам», – сказал он, добавив, что ныне генеральный прокурор может и согласиться на компромисс: «Думаю, он поймет необходимость этого и разрешит ограниченный доступ».

Уоррена, однако, эти соображения не слишком убедили. Он позволил Рэнкину обратиться к Кеннеди с просьбой предоставить узкому кругу лиц возможность ознакомиться с фотографиями вскрытия и рентгеновскими снимками, но при этом подчеркнул: «Включать их в отчет мы ни в коем случае не станем… Иначе эти ужасающие изображения так и останутся на все будущие времена». Таковы были последние слова Уоррена комиссии по поводу рентгеновских снимков и фотографий вскрытия – во всяком случае, так эти слова выглядят в долго остававшихся засекреченными протоколах рабочих заседаний комиссии. Спустя несколько недель Уоррен объявил окончательное решение: фотографии и рентгеновские снимки не будут предоставлены сотрудникам комиссии, они останутся в руках генерального прокурора бессрочно. «Они были ужасны, – пояснял он позднее. – И я взял на себя всю ответственность за такое решение».

На заседании 30 апреля была сделана уступка и по другому вопросу, давно уже беспокоившему сотрудников комиссии: вправе ли они с полной уверенностью заявить, что Освальд никогда не использовался ни ФБР, ни ЦРУ в качестве агента или информатора? Обе эти организации многократно решительно отвергали всякую связь, формальную или неформальную, с убийцей президента. Но почему же ФБР пыталось – так это выглядело – скрыть данные о контактах с Освальдом в Далласе перед убийством? И почему ЦРУ сперва скрывало, а потом искажало кое-какую информацию о наблюдении за Освальдом в Мексике?

Вот какое решение принял Уоррен: комиссия заявит, что расследование не обнаружило данных о сотрудничестве Освальда с ФБР или с ЦРУ, а главы обеих организаций подтвердят это под присягой. Эдгар Гувер и Джон Маккоун должны были под угрозой обвинения в лжесвидетельстве присягнуть, что никогда и ни в каком качестве не нанимали Освальда. Уоррен хотел также под присягой потребовать от них обоих заявления, что никакого заговора против Кеннеди не существовало. «Я хотел получить от них такие показания, потому что и справа, и слева раздавались утверждения, будто убийство стало результатом заговора», – пояснял председатель Верховного суда. Гуверу и Маккоуну предстояло под присягой показать, что они не располагали данными «о каком бы то ни было заговоре – на уровне государств, частных лиц или каком-либо еще».

На собрании Уоррен также посоветовал комиссии взять показания у Роберта Кеннеди – не как у главы Министерства юстиции, но как у брата убитого президента. Уоррен считал, что показания Роберта помогут убедить общественность в подлинности обнаруженных комиссией фактов: кто бы заподозрил, что Роберт станет скрывать информацию о заговоре против родного брата? «Если он покажет, что не располагает подобной информацией, – сказал Уоррен, – полагаю, на всякого разумного человека это произведет сильнейшее впечатление». Рэнкин поддержал его: «Представить невозможно, чтобы брат президента бездействовал, если бы в Соединенных Штатах зрел заговор против его брата».

Сотрудников комиссии по-прежнему занимали теории заговора, и они втайне проверяли эти теории с помощью ФБР. За спиной Марка Лейна комиссия запросила материалы ФБР по Томасу Бьюкенену, американскому писателю с дипломом Йеля, который писал для французского журнала L’Express и продолжал отстаивать версию о заговоре ультраконсервативных техасских бизнесменов. Данные ФБР по Бьюкенену подробно передавали историю добровольного изгнания журналиста в Европу после того, как в 1948 году издатели The Washington Star, где он работал репортером, установили его принадлежность к Коммунистической партии США и уволили его.

На собрании в апреле сотрудники комиссии передавали друг другу копии статьи, опубликованной неделей ранее в United Press International и посвященной главным образом Бьюкенену. Статья начиналась словами: «Миллионы европейцев отказываются верить в то, что убийство президента Кеннеди не было частью широкого и до сих пор не разоблаченного заговора». Бьюкенен сделался в Европе медийным феноменом, и в США для него тоже нашлась аудитория. Его книга Who Killed Kennedy («Кто убил Кеннеди?») готовилась к выходу в Европе в мае. Респектабельные СМИ во всей Европе считали его заслуживающим доверия – в том числе британская BBC и The Manchester Guardian. В статье в UPI упоминались также европейские гастроли Лейна – тот путешествовал весной из страны в страну с речами в защиту невиновности Освальда.

Уоррен сказал коллегам по комиссии, что сторонники версии заговора, в особенности Бьюкенен и Лейн, настолько ему досаждают, что он хотел бы открыть избранным журналистам доступ к материалам комиссии прежде, чем выпустить заключительный отчет. Он предложил без лишней огласки пригласить представителей UPI и основного конкурента этого новостного агентства, Associated Press, показать им следственные материалы, предоставить интервью с сотрудниками комиссии. Новостные агентства смогут подсказать комиссии, не пропущены ли какие- то направления расследования – «все, что им в голову придет, если к этому имеет смысл присмотреться», сказал Уоррен. Таким образом удалось бы доказать, что комиссия ничего не скрывает. Макклой счел это «ценным предложением», тем более на фоне повального увлечения теориями заговора в Европе. «Сейчас, когда мистер Лейн постоянно туда ездит, там укрепляется уверенность, что у нас тут заговор с глубокими корнями».

Томас Келли, инспектор Секретной службы, обеспечивавший связь этой организации с комиссией, в мае поехал вместе со Спектером в Даллас для окончательного расследования на местности. Во время поездки Келли как-то раз отвел Спектера в сторону и сказал, что хотел бы рассеять беспокойство Спектера по поводу фотографий вскрытия и рентгеновских снимков, которые членам комиссии так и не удалось увидеть. Келли сказал, что у него сохранилась фотография тела и он покажет ее Спектеру, когда они вернутся в гостиницу. «Оставшись наедине со мной в номере гостиницы, – рассказывал Спектер, – Келли показал мне маленькую фотографию трупа мужчины со спины. В основании шеи виднелось отверстие от пули – именно в том месте, куда, по словам проводивших вскрытие хирургов, был ранен Кеннеди»9.

Спектер решил, что Келли показал ему эту фотографию по поручению Уоррена или кого-то другого из членов комиссии – вероятно, чтобы успокоить Спектера и не допустить публичного обсуждения его требования предоставить медицинские улики. «Они считали, что от меня одни неприятности, – рассуждал Спектер. – Эпоха бдительных граждан-разоблачителей еще не наступила». Но все же руководство комиссии опасалось действий Спектера и поспешило его умиротворить. Однако фотография нисколько не удовлетворила Спектера. Он даже не имел возможности проверить, действительно ли это труп президента. «Чушь сплошная, – ворчал он. – Мне ли не знать, что такое настоящие улики»[16].

В Вашингтоне Альфреду Голдбергу также показывали принадлежавшие Секретной службе и не имевшие подтверждения подлинности снимки Кеннеди на секционном столе. Просматривая их, он отчетливее понял,