– Тем лучше! Такой она еще больше мне нравится. Она не похожа на других женщин. Превосходно. Итак, скоро она будет моей.
Покинув комнату, он отправился разыскивать сеньору Магдалену.
– Ну, как? – спросила она дона Хусто.
– Все прекрасно, – ответил тот, – Хулия именно та женщина, которую я искал. Мужчина в моем возрасте не жаждет романтических приключений и рыцарских подвигов.
Паулите не терпелось поскорее увидеть Хулию, что не мешало ей по-прежнему думать о доне Энрике. Бедная женщина страдала.
Внезапно появилась Хулия и бросилась в ее объятия.
– Ну, как? – спросила Паулита, вглядываясь в лицо подруги.
– Жертва принесена. Я обещала быть его женой.
– Вы ненавидите его?
– Нет, я просто его не люблю.
– Как мне жаль вас! И все-таки жизнь ваша потечет если не счастливо, то хоть спокойно, а главное, вы осчастливили вашу мать.
– Совесть у меня чиста, Паулита, но сердцу больно. Не надо больше говорить об этом, решение принято.
– Вы правильно поступили, Хулия. Когда назначена свадьба?
– Через три дня, как я понимаю. В этот день истекает срок какого-то важного для дона Хусто дела. Ну, что бог даст! Я сказала, что не люблю его, и просила не приходить и не говорить со мной до самой свадьбы. Я хочу эти три дня принадлежать только себе. Ну, а как вы, немного успокоились?
– Ах, если бы! Меня не покидает мысль, как поступить?
– Будьте мужественны, решительны, и вы победите. Вы мне дали разумный совет? Вот и следуйте ему.
Паулита вскоре распрощалась, и Хулия заперлась у себя в спальне. Они обе были несчастны, но старались всячески поддержать друг друга; каждая из них, чувствуя в сердце смертельный холод, хотела согреть подругу теплом сочувствия.
Дон Хусто и сеньора Магдалена занялись приготовлением к свадьбе.
Педро Хуан злился, но пытался разыграть полное безразличие, словно в доме не происходило ничего особенного.
Желание Хулии было исполнено: никто с ней не советовался, ее судьбой распоряжались так, будто у нее не было собственной воли.
X. ДОЛГ ПЛАТЕЖОМ КРАСЕН
Следуя за Индиано, дон Энрике и донья Марина подошли к дому, где он жил. Донья Марина поспешила в детскую, к своей дочурке, и всецело отдалась материнскому счастью.
Дон Диего велел приготовить комнату для дона Энрике, где ему предстояло провести неделю.
На следующее утро дон Диего отправился во дворец к вице-королю маркизу де Мансера.
Дон Диего пользовался большим расположением маркиза и искренне любил его, но не за те милости, которые ему оказывал маркиз, а за его трезвые суждения, прекрасное образование и умение быть мудрым и обходительным на посту правителя. Видно, недаром современники маркиза окрестили его проницательным хитрецом.
Вице-король принимал дона Диего в любое время и охотно вел с ним наедине долгие беседы.
В то утро вице-король был в превосходном расположении духа: он получил добрые вести о формировании отрядов на побережье для отпора пиратским набегам, что составляло его главную заботу.
Дон Диего, хорошо знавший вице-короля, сразу понял, что более благоприятного случая для важного разговора и представить себе невозможно.
– Добро пожаловать, кабальеро дон Диего де Альварес, – приветствовал вице-король своего крестника.
– Всегда и при всяком случае рад служить вашей светлости.
– О чем говорят в нашем благородном и честном городе?
– Сеньор, обитатели его живут спокойно, доверясь отеческим попечениям вашей светлости.
– Не правда ли? Я и в самом деле никогда не забываю о делах его величества и его верных подданных в Америке. Вчера вечером пришли вести о высоком состоянии духа новых отрядов береговой охраны.
– От всего сердца поздравляю вашу светлость.
– Теперь пираты не сунутся безнаказанно в Новую Испанию.
– Надеюсь, сеньор. Радуясь таким добрым вестям, осмелюсь просить вашу светлость выслушать одно сообщение, переполнившее счастьем мое сердце.
– Я охотно его выслушаю. Дорогой крестник, раз оно вам доставило столько радости.
– Сеньор, я нашел свою супругу.
– Как? Донью Марину? Мою дорогую крестницу?
– Да, сеньор!
– Весьма этому рад! А как обрадуется вице-королева! Но разве вы не говорили, что донья Марина погибла от руки пиратов в Портобело?
– Я и сам так думал. Но, к счастью, ей удалось спастись, и вот она здесь.
– Здесь, в Мехико! Ну, расскажите же мне об этом чудесном спасении. Я всегда считал, что женщина, попавшая в руки пиратов, обречена на смерть или – еще хуже – на бесчестие.
– Милосердный бог послал донье Марине в помощь одного человека, который по прихоти судьбы очутился среди пиратов и сумел завоевать расположение их главаря, злодея Моргана. Благодаря отваге и находчивости, ему удалось спасти и вернуть мне мою супругу.
– Но расскажите же, как все произошло?
– Донья Марина попала в руки морских разбойников; Морган влюбился в нее и велел с почетом проводить ее на борт своего корабля. Я также был захвачен в плен; но человек, оказавшийся нашим ангелом-спасителем, даровал мне свободу и обещал вырвать из плена Марину. Шли дни, пираты покинули Портобело, и я уже считал, что моя жена погибла или обесчещена, а это, как вы сами сказали, еще хуже. Морган домогался любви Марины, она боролась, прибегая ко всяким уловкам. Отчаявшись добиться ее любви, злодей велел бросить в трюм мою бедную Марину. Наш ангел-спаситель, пользуясь случайной отлучкой Моргана, перевел Марину на свой корабль, а когда пираты вступили в бой с испанской флотилией, он поднял паруса и ушел в море. Чтобы осуществить свой дерзкий замысел, спаситель Марины пренебрег всеми опасностями и не остановился перед смертельным риском. С вашего позволения, сеньор, скажу, что лишь немногие способны на столь отважный подвиг.
– Итак, пират-спаситель сейчас здесь, в Мехико?
– Да, сеньор, он сам привез мне мою супругу.
– Вот как, он не побоялся явиться сюда?
– Очевидно, своим добрым поступком он надеялся заслужить себе прощение.
– Поступок необычный! Этот человек не похож на других.
– Да, сеньор, он обладает благородным сердцем.
– А как его имя?
– Разрешите сперва испросить для него полное прощение у вашей светлости, а уж потом сообщить его имя.
– Вы просите для него прощения? Как видите, я не преследую его и не лишаю свободы, ибо вы поведали мне обо всем не как вице-королю, а как дворянину. Но могу ли я его помиловать, когда он сам об этом не просит? Ведь мне даже неизвестны все совершенные им злодеяния.
